Хэннити прочищает горло и тщательно подбирает слова. — Я просто пытаюсь сказать, что только один человек точно знает, что произошло. Если бы мы могли услышать это непосредственно от вашей Связной…

— Нет. Вы ничего не услышите от нее, как и остальные члены совета. Вы сидите здесь, потому что Грифон проверил вас. Если этот статус изменится, если он обнаружит хотя бы малейшее проявление обмана со стороны кого-либо из вас, с вами разберутся.

— И как ты собираешься этого добиться, Норт? Ты силен, но ты не бог.

Я должна просто забыть об этом, но чтобы они так его допрашивали? Мои узы не в восторге от этого. Грифон крепко обнимает меня, чувствуя, как мои узы берут верх, а мои глаза меняются. Я наклоняюсь в его объятиях настолько, чтобы Хэннити и Рокелл могли меня рассмотреть, и говорю: — Я. У него не будет шанса натравить на вас Августа и его существ, потому что я уложу вас на землю прежде, чем у них появится такая возможность.

Я наблюдаю, как двое взрослых, высшего уровня, одаренных мужчин сглатывают при виде моих пустых глаз. Восторженный взгляд Норта только еще больше притягивает меня к нему.

Это чертовски приятно; мои узы прихорашиваются у меня в груди

* * *

В тот момент, когда Хэннити и Рокелл, наконец, прекращают допрашивать Норта и оставляют нас, он хватает свой телефон и требует, чтобы Феликс пришел еще раз взглянуть на меня. Мне хочется протестовать, но я уже вспотела от очень резких болей в бедре, и это невозможно скрыть ни от одного из моих Связных. Грифон направляет меня в кресло, пока мы ждем моего единственного надежного друга-Целителя.

Феликс прибывает меньше чем через минуту, выглядит измотанным и совершенно поджарым, но сразу же приступает к моему исцелению. Когда наши глаза встречаются, в его взгляде явственно читается облегчение, от которого я съеживаюсь.

— Ты встретил мои узы, да?

Он смеется, прижимая ладонь к моей голой лодыжке, и его дар наполняет меня. — Конечно. Не думал, что в тебе живет что-то настолько ужасающее.

Я закатываю глаза, когда дверь снова открывается, и в комнате становится очень тесно от моих Связных, наших друзей и еще нескольких незнакомых мне людей. — Я пыталась предупредить вас всех, но никто мне не поверил. Они и в лучшие времена — язвительная сука.

Гейб подходит ко мне и гладит меня по щеке, не обращая внимания на неодобрительные протесты Феликса, и нежно целует меня. — Слава богу, ты проснулась.

Я провожу языком по нижней губе, рассеянно перебирая его вкус. — Я не очень… спала так, как мне нужно. Еще час или два, и я отключусь на несколько дней. Первые три дня в лагере я тоже спала, это помогло мне пережить скуку.

Он кивает, а затем отходит в сторону, чтобы не мешать Феликсу, пока он заканчивает с исцелением моего бедра. Сойер обнимает Сейдж за плечи, и я вижу, каких усилий ему стоило удержать ее от меня. Я все равно улыбаюсь ей, зная, что брошусь к ней в объятия, как только смогу.

Она выглядит чертовски измученной.

Киран насмехается надо мной и занимает место рядом со мной, ожидая своей очереди на осмотр Феликсом, и огрызается: — Ты спала большую часть времени. Как гребаный младенец, даже привязанная к стулу.

— Ты все еще жалуешься на это? По крайней мере, ты мог лечь, и я достала тебе нормальную еду, ты мог бы сказать спасибо, знаешь ли.

Он пристально смотрит на меня, а затем угрюмо говорит: — Курица была дерьмовой.

Я смеюсь в ответ. — Курица всегда дерьмо. Но отходы еще хуже, так что, опять же, не за что.

Феликс, наконец, убирает свою руку от меня, и когда он переходит к Кирану, в его даре чувствуется колебание, которого раньше не было, и он явно приближается к концу своего источника энергии на сегодня.

Сейдж тоже это чувствует, конечно, ведь они Привязанные. Она смотрит на него, нахмурив брови, а затем я наблюдаю, как ее узы волной вырываются из нее и проникает в него. Он слегка ворчит и опускается на пятки, но линии напряжения тают почти мгновенно.

— Черт, извини! Я все еще выясняю, как это сделать! — заикается Сейдж, и Феликс отступает назад, чтобы успокоить ее, но мое внимание приковано к другому.

Главным образом туда, где Киран смотрит на Сейдж с чем-то близким к… удивлению.

Что это за хрень?!

Он замечает кинжалы, которые я вонзаю в его голову. Когда его глаза поворачиваются в мою сторону, мой взгляд опускается к его ноге, где все еще разрезана экипировка Така. Там, где должна была быть длинная рана, которую лишь частично затянули в спешке, прежде чем они пришли за мной, теперь нет ничего, кроме свежезажившей кожи.

Моя челюсть едва не падает на землю, но тут Киран бросает на меня злобный взгляд, и мой мозг снова включается. Конечно, это не мое дело — психовать по этому поводу в комнате, полной людей, которым мы определенно не доверяем, потому что здесь есть люди из ТакТим, ожидающие приказов Норта, и еще несколько мужчин в костюмах.

Помощница Норта, которую я не заметила, как она появилась, и которая стоит в углу, навязчиво наблюдает за ним, и ничто в моем отсутствии не уменьшило моего желания выколоть ей глазные яблоки.

Меня только что оторвали от него, когда он был мне нужен, чтобы пописать и подлечиться, но то, что эта сука смотрит на него, для меня неприемлемо.

— Пен, тебе стоит отправиться домой, раз уж мы все взяли под контроль, — говорит Грифон, вытаскивая меня обратно из кресла и садясь напротив меня, его руки скрещены на груди, а тон очень жесткий. Он гораздо менее дружелюбен с ней, что является очень приятным изменением, и мои узы немного оседают в груди от его преданности.

Гейб заходит, обходя меня с фланга, как будто он готов к тому, что все пойдет очень плохо, но мне нравится, что этот парень снова рядом со мной.

Она издает звук недовольства, словно злится на него, но потом Норт прерывает ее тоном, не терпящим возражений: — Иди домой и не приходи завтра. Я договорюсь о времени нашей встречи в офисе совета. Поместье переходит на минимальный контакт, а тебя нет в списке охраны.

О.

О, мне это очень нравится.

Я пытаюсь сдержать самодовольное выражение лица при этих словах, но Гейб фыркает и качает головой, так что у меня явно ничего не получается. Ну, кого это волнует, ведь она была более чем согласна войти в его комнату со мной в его кровати. С ключом. И выбирать ему одежду.

Его нижнее белье.

— Сделай глубокий вдох. Еще один, Привязанная, — бормочет Грифон, его голова слегка повернута в мою сторону, но его тело все еще находится между мной и комнатой. Теперь я не совсем уверена, делает ли он это для моей или их защиты.

Я должна поступить правильно и убраться отсюда.

Я шарю вокруг, пока не зацепляюсь за руку Гейба, и отступаю в сторону, пока не упираюсь в его тело. Он принимает меня без вопросов и колебаний, поворачивается ко мне и защитно обхватывает меня свободной рукой.

Когда я поднимаюсь на цыпочки, он наклоняется, чтобы встретить меня на полпути, наклоняя голову, чтобы я могла прошептать ему на ухо: — Отведи меня куда-нибудь, пожалуйста. Куда-нибудь, где мы можем быть одни, но все же рядом. Я не могу… Я не могу справиться…

Он смотрит на меня так, словно ожидает, что я разрыдаюсь, с неясным подобием паники, а затем успокаивающим тоном говорит: — Хорошо, я могу это сделать. Давай, Связная. Я знаю, куда идти.

Он ведет меня по коридору, которого я никогда раньше не видела — место просто смешное, — а потом мы заходим в небольшой альков, вырезанный в одной из стен. У входа стоит большое растение в горшке, которое частично закрывает диван, встроенный в стену, и небольшой книжный шкаф со старыми томами.

Дрейвены очень любят свои книги.

Гейб подтаскивает меня к дивану, который размером с двуспальную кровать и покрыт европейскими подушками, и когда он садится на него, я еще немного оглядываю пространство. Оно слишком открытое, более открытое, чем то, на что я рассчитывала, и мои узы снова и снова начинают клокотать в груди.

Я издаю недовольный звук в горле, и Гейб лениво ухмыляется мне, даже если это кажется немного вынужденным, и говорит: — Здесь не так много вариантов, Связная. Я работаю с тем, что у нас есть.