Я наслаждаюсь этим.

Я чувствую, когда они приходят за мной, края того места, куда я изгнала свои чувства, покалывают, когда они появляются в лагере, но я слишком сосредоточена на трех идиотах Сопротивления передо мной, чтобы идти за этими моими Связными.

Я уже знаю, что они придут ко мне. Даже когда их мелкие, человеческие разногласия вставали на пути, они все равно шли за мной и за девушкой, в которой я живу.

Зара, Линда и болтливый охранник Кэм подвешены к столбам палатки за запястья, их ноги немного свисают с земли. Должна сказать, что они действительно делают эти конструкции прочными. Затащить их троих наверх было сущим мучением, но эта боль стоила каждого мгновения.

Линда и Зара уже мертвы, их разум разрушился слишком быстро, что было вполне предсказуемо для тех, кто поверил пропаганде Сопротивления. В тот момент, когда они превратились в рыдающие оболочки, от которых не осталось ничего, кроме сердца, все еще бьющегося в груди, я закончила работу. Нет ничего приятного в том, что тело медленно разлагается.

Но Кэм держится, настоящий спортсмен.

Он дергается, медленно захлебываясь кровью, вытекающей из его глазниц в открытый рот. Это ужасно. Я делаю пометку спрятать это воспоминание от девушки, засунуть его так далеко в глубины ее сознания, чтобы она никогда не почувствовала бесполезный всплеск вины из-за этого. Она почувствует, она всегда чувствует вину за то, что я делаю, чтобы защитить нас обоих, но не я. Они посмели наложить на нас руки, так что они мертвы.

Я слышу шорох палатки позади меня, но не поворачиваюсь посмотреть, потому что не хочу пропустить ни секунды смерти Кэма. Я чувствую, как что-то входит в замкнутое пространство вместе с нами, но это не Одаренный, даже не человек, и я, наконец, заставляю себя оторвать взгляд от своей добычи, чтобы посмотреть на то, что находится здесь, нарушая мою работу.

Змей черен, как самая темная, беззвездная ночь, хотя его чешуя все еще блестит. Он неестественный, опасный и мой. Я смотрю на него, завороженная его красотой, не отрывая взгляда. Темный бог в своем собственном праве.

Он приподнимается, пока его глаза — пустое совершенство — не оказываются на одном уровне с моими. Мы смотрим друг на друга в течение мгновения, мгновения узнавания, потому что мы были созданы друг для друга, созданы друг из друга, прежде чем нас разделили и поместили на эту землю, только для того, чтобы вечно искать друг друга.

И тут он наносит удар.

Не мне, конечно. Он никогда не причинит вреда ни мне, ни девушке. Нет, он наносит удар и срывает Кэма с того места, где он висит. Кровь забрызгивает стены палатки, и я с наслаждением наблюдаю, как существо Темного пожирает тех, кто осмелился прикоснуться ко мне.

Заслонка палатки снова шуршит, и появляются они. Три частицы моей души, только один дал мне то, что я хочу, два других так же сопротивляются, как и девушка. Пульсация раздражения пробегает по моему позвоночнику, но я делаю шаг вперед и провожу рукой по сияющему телу змеи, наслаждаясь блеском ее неестественной чешуи на фоне забрызганных кровью моих рук.

Мои Связные и их способности великолепны.

— Что, черт возьми, она делает? — шепчет Перевертыш, и Темный затыкает его, его шаги шуршат, когда он приближается ко мне. Я не поворачиваюсь к ним лицом. Вместо этого я смотрю, как последние кусочки Кэма превращаются в кровавое месиво. То, как он просто исчезает, успокаивает, потому что он заслуживает того, чтобы быть полностью стертым с лица земли.

Змея поворачивается и снова смотрит на меня, ее глаза изучают каждый дюйм меня, но они задерживаются на моей ноге, где повреждения, которые Дэвис нанес девушке, пропитывают мои брюки. Меня это не беспокоит, ничто не может остановить разрушение этого места, которое мне наконец-то предстоит выполнить.

Я долго ждала этого момента внутри девушки. Никакая травма не помешает мне получить то, что мне причитается.

Когда змея проскальзывает мимо меня, ударяясь о мой бок и возвращаясь к своему хозяину, я встаю и наконец поворачиваюсь лицом к своим Связным. Все они смотрят на меня с совершенно разными выражениями на лицах. Шок, ужас, презрение, озабоченность, отвращение. Я знаю, что в основном это для здешних мужчин и женщин, которых я убила, но все же я немного прихорашиваюсь от благоговения. Неважно, что это благоговейный ужас, они все равно смотрят на меня так, будто знают, что я бог.

Наконец, Темный говорит: — Олеандр, у тебя идет кровь.

Я смотрю вниз и вижу, что жгут действительно сместился, но боли никакой. Потеря крови может повлиять на меня, но мы еще не пришли к этому.

Мой Привязанный останавливает Перевертыша от рывка вперед ко мне, приложив ладонь к его груди, его глаза становятся ярко-белыми, когда он говорит: — Привязанная. Позволь мне все исправить.

На самом деле я не хочу, чтобы это было исправлено. Я хочу, чтобы они все были обнажены и извивались здесь со мной, чтобы моя кровь покрыла нас всех и отметила их; чтобы они перестали играть в эти детские, страшные игры.

Его голова слегка откидывается назад, дыхание становится глубже, грудь расширяется, реагируя на мою похоть, и это именно то, чего я хочу.

Темный без колебаний делает шаг вперед мимо двух других и протягивает мне руку, его глаза остаются темно-синего цвета, так как он держит под контролем свои собственные узы.

Я хочу сломать это.

Я хочу расколоть его и вырвать мою Связь из его аккуратной оболочки, высвободить силу, принадлежащую мне, и насладиться нашей общей Связью.

Он читает меня слишком хорошо и говорит медленно, отмеряя каждое слово, когда оно вылетает изо рта: — Давай мы отвезем тебя домой, и тогда ты сможешь получить все, что захочешь. Все, что тебе нужно, любой твой каприз, все в твоем распоряжении. Ты умрешь, если мы не возьмем кровотечение под контроль в ближайшее время.

Я проклинаю бесполезную мясную оболочку, в которой заперта, а затем беру его за руку. Я позволяю ему перенести меня на стол и осторожно поднять на него, чтобы оценить повреждения и подправить жгут.

Перевертыш возвращается и, немного поколебавшись, берет мою вторую руку, переплетая наши пальцы, словно пытаясь… утешить меня. Я не стану объяснять ему, что мне не нужно утешение.

Мне нужно завершить свои Связи и уничтожить все.

Мой Привязанный прищелкивает языком и бормочет: — И я готов поспорить, что именно по этой причине Оли не хочет этого. Может, тебе стоит успокоиться с планами убийства, и тогда ты, возможно, получишь то, что хочешь.

Я бросаю на него взгляд, но он просто пожимает плечами. Раздражает. Перевертыш смотрит на него растерянно, но я снова переключаю свое внимание на Темного. Его пальцы тверды и уверенны, когда он смотрит на беспорядок, в котором находится моя нога, его тело закрывает двух других от этого зрелища. Когда он замечает, что я наблюдаю за ним, он бормочет: — Нам нужно отвести тебя к Целителю. Порезы близко к артерии, и ты слишком много ходила с этим. Позволь одному из нас отнести тебя к Транспортеру, и мы сможем доставить тебя к кому-нибудь.

Я качаю головой и вздыхаю. — К Привязанному огненной девушки. Больше ни к кому.

Темный кивает, протягивает руку, чтобы провести ладонью по моей щеке. — Мы отведем тебя к Кирану, а он отведет тебя к Феликсу. Сейчас мы доверяем только нашему ближнему кругу. Я доставлю тебя к нему сейчас.

Я хочу его, но прямо сейчас мне нужна сила, а она течет через моего Привязанного и в меня легче, благодаря нашей связи, поэтому я говорю: — Нет. Я хочу его.

Темный без колебаний кивает, отступает назад, и мой Привязанный подходит, чтобы поднять меня на руки. Он осторожен с раной, одной рукой защищая мое бедро, а другой прижимает мою грудь к своей.

Между нами слишком много слоев одежды, чтобы произошел нужный мне прилив силы, но мы выходим из палатки, прежде чем я успеваю потребовать, чтобы он разделся и дал мне то, что мне нужно.

Как только мы оказываемся на открытом месте, на нас смотрит слишком много глаз.