— Ты тоже как посмотрю. Какими судьба?

— Собирайся домой, — рыкнул он.

— С чего это? Кажется, ты ошибся слегка местом, где можно командовать.

Оля что-то прошептала маме на ушко и женщины покинули гостиную, позволив нам с отцом пообщаться. Я Орловой за это был благодарен. Да и ссориться при посторонних было неудобно. В принципе делать это вообще при ком-то мне не нравилось, даже дома, где рядом находились другие лица.

— По дороге расскажешь мне еще, чем я ошибся. Видимо, тем днем, когда послушал твою мать и старался быть не таким строгим.

— Серьёзно? — усмехнулся я, засовывая руки в карманы. — Ты действительно так считаешь?

— Оговариваться не надоело? — парировал он.

— Я никуда не поеду. На этом наш разговор может быть завершен. Выход ты найдешь сам.

— Да-а, — протянул папа. — В семье, конечно, не без… — начал он.

— Успокойтесь оба, — вмешался Севка внезапно. — Неужели нет других мест для того, чтобы поскандалить?

— А ему дома уже неинтересно, — закатил я глаза, — предпочитает собирать залы для этого.

— Пап, хватит, — попытался старший вразумить нашего батю. — Пусть делает, что хочет. Жизнь-то его.

— Ты-то куда лезешь?! Занимайся работой, а с этим оболтусом я сам разберусь.

— Пока что твои методы воспитания не дали плюсов, — продолжал Всеволод умничать.

— Он, вообще-то, прав, — покачал я головой, попытавшись выговориться. — Наверное, я пропащий совершенно. Потому лучше оставь меня здесь. Сам видишь, что никуда не уеду. И дай мне быть взрослым, решать свои проблемы самому.

— Только попроси у меня еще что. Ни копейки не дам, — процедил он, едва не брызжа слюной.

— И не собирался, — улыбнулся широко, — в крайнем случае, есть мама… — не смог сдержаться, чтобы не подколоть.

— Ну и я, — развел руками Севка.

Вот уж спасибо за поддержку, конечно!

— Как вам только не стыдно? — не унимался отец, продолжая безуспешно достучаться до нашей совести.

Если лишь ради этого он проделал такой путь, выйдя из своего уютного кабинета, то у меня для него были плохие новости.

Мы с братом уже давно выросли и стараться нас исправить или вразумить занятие странное по меньшей мере. Мне казалось, я уже давно независим в собственных суждениях. Сам не навязывал свою точку зрения никому, да и чужой не особо мечтал придерживаться. Научился все-таки думать своей головой, за что был сейчас благодарен жизни. Все же она раскорячила меня неслабо, чтобы, столкнувшись с трудностями, я вновь не побежал к отцу просить помощи, а подумал сам.

Вот с Олей я и думал и это мне нравилось. Чувствовал себя вполне комфортно, да если сказать точнее, то в полной мере ощутил себя мужиком настоящим, зная, что за плечами есть те, кому я должен помочь. Это и ее мама, и больной дед, и маленькая Аленка. Им необходима была поддержка, ведь кто еще мог заступиться за них в этот миг? Резко, возможно, некая ответственность свалилась на меня, да и Орлова бы поспорила, заявив вновь, что никто никому и ничего не должен, но я-то ощущал, что иное. И мне, чёрт возьми, это нравилось!

— Пап, отправляйся домой. Устраивайся у камина, наслаждайся вкусным ужином. Ты же видишь — это место совершенно не подходит тебе. Удивительно, как ты еще службу дезинфекции не вызвал, боясь, что вдруг по полу пробежит мышь, — добавил я, не особо выбирая выражений.

Предпочел называть вещи своими именами, резко поймав себя на том, что ушел страх быть настоящим перед отцом.

— Ты приложился головой где-то? — с удивлением произнес папа. Тут же взглянул на Севку, но тот только плечами пожал, не желая ничего говорить.

— Нет, просто, кроме меня им некому помочь.

— В чем заключается твоя помощь? — усмехнулся он. — В кармане дыра, в голове серого вещества тоже не очень-то и много, — решил батя, кажется, тоже не взвешивать слова.

— Ты предлагаешь мне уехать, оставить их одних разбираться с отморозками, которые желают отнять у них собственность? Пап, — начал я, глубоко вздохнув, — сам-то свое всегда защищал и нас этому учил.

— Свое, — перебил он меня, — улавливаешь связь?

— Она моя, — кивнул я. — Эта девушка.

— Она тебе неровня, — не унимался папа.

— Это ты так считаешь. У меня и в мыслях не было ставить нас на разные социальные ступени. Да и чем я лучше Оли? — развел руками. — Только тем, что у меня отец сидит в кожаном кресле в офисе? А ее мама ухаживает за больным стариком? Этим, пап, да?

Отец сжал ладони в кулаки, поджал губы и, наверное, мечтал сказать мне пару ласковых все же, но сдерживался. Я догадывался, чего ему это стоило, и где-то глубоко внутри даже немного удивился, отметив, что контроль над собой не самая сильная черта моего отца, конечно. Однако отец пытался не терять лица, что же… считай, прогресс. Похоже, эта ситуация на пользу нам всем!

— Хорошо, — вдруг выдал отец, — об этом позже. Сейчас бесполезно что-то тебе втолковать. Что ты говорил о собственности? Кто хочет отнять?

Хм, а это любопытно. Батя заинтересовался чужими проблемами? Зачем ему это знать? Решил сунуть нос в чужие дела или искренне посочувствовать собрался?

— Местные, — произнес я медленно. — Нацелены забрать их землю.

— Для чего? Гектары вон зарастают вдоль дорог.

— Я бы тоже хотел знать, но кто же мне расскажет.

— А у хозяев догадок нет? — склонил отец голову вбок.

— Кажется, не одной.

— Да уж, — опечаленно произнес Севка.

— Не вздыхай мне тут, — фыркнул батя, покосившись на братца. — Лучше разузнай иди. Язык у тебя подвешен.

— В смысле? — насторожился я. — Что он должен разузнать?

— Информацию. Боже, — всплеснул руками отец, — вы, как с Луны свалились. Почему мои сыновья такие идиоты, а?

На последний вопрос ему, конечно, никто и не ответил. Видимо, высшие силы нас таковыми не считали в отличие от родного отца.

— Пап, — кашлянул в кулак Севка, — ты что задумал?

— Ничего особенного, — деловито произнес батя, поправляя ворот рубашки. — Просто кто-то должен разгрести эту кучу. Я даже представлять боюсь, к чему все приведет, если этот горе-спаситель решил поучаствовать. Где помощь, а где Сенька?

— Спасибо, пап.

— На здоровье, — буркнул он. — В общем, пока я ничего знать не буду толком, никуда, чтобы не совал нос. Уяснил?

Кивнул я молча, словно мое слово что-то решало. Ну я мог, конечно, пообещать, а сделать иначе. Но вот задумался, а может, правда стоит пока выждать время, понаблюдать, немножко только. Я-то своего папашу знал и методы, которыми он привык действовать. Однако кое в чем он все же прав был. Что я мог сделать один? Ничего, пожалуй, по-настоящему весомого, а у него имелись связи. Вот на них я и стал рассчитывать, пообещав, что два дня сможем подождать и посидеть тихо.

Вот уж кого увидеть в своем родном я не ожидала, так это родных Арсения. Внутри все узлом закрутилось от переживаний, приходилось себя постоянно одергивать, напоминая, что это не ты к ним приехала и пытаешься установить свои порядки, а они. Но спокойствие не наступало. Я кусала губы, заламывала пальцы и нервно посматривала в сторону братца мажора. Возможно, присутствие Севки пережила бы худо-бедно, но вот глава их семьи смущал сильно. И вроде бы он ничего не предъявлял, был мил или хотел таким казаться, но шторма в душе только набирали обороты.

А после того, как Арсений озвучил слова своего отца, что нам надобно посидеть спокойно, я занервничала еще сильнее. Лучше бы он молчал. Но ладно… зато мне уроком тоже это все будет. В следующий раз придется подумать тщательнее, кого брать в подельники.

— В смысле он останется? — заскулила я жалобно, косо глядя на дверь, за которой топтались Всеволод со своим отцом.

— Ну вот так получилось, — развел руками Арсений. — Зато познакомишься ближе со своим преподавателем.

— А оно мне надо? — медленно изогнула я бровь дугой, пытаясь найти в словах Миронова подоплеку.