Когда в городе организовали клуб ученых, не случайно его эмблемой стал журавль, а не синица. Журавль нацеливал на высокие, оригинальные идеи, а не на сиюминутные выгоды.

Но в итоге все вышло не так. По настоянию Лукина в Зеленограде создали комиссию, в которую включили и меня. Комиссия должна была проверить деятельность Института микроприборов (НИИМП), возглавляемого Букреевым. Выявилось множество упущений, промахов и в ЦК стал вопрос о снятии Букреева. В конце концов его убрали — отправили на повышение в Министерство электронной промышленности, которое возникло в 1965 году, как результат преобразования ГКЭТ. Похоже, что в Министерстве тоже стали выживать Букреева, и в итоге он снова пошел на повышение — в ЦК. А в ЦК, в компании Сербина Букреев стал курировать Центр микроэлектроники. За что, как говорится, боролись…»

После ухода Букреева НИИМП возглавил Геннадий Гуськов, многие годы занимавшийся вместе с Королевым ракетной техникой. Он был с самого начала ориентирован на создание бортовой и наземной аппаратуры ракетно-космической и авиационной техники с использованием всех достижений микроэлектроники. Массогабаритные характеристики этой аппаратуры в итоге снизились в десятки раз, резко повысилась надежность, уменьшилось энергопотребление.

После ухода Букреева из НИИМП разработки Гуськова стали не только вровень с лучшими зарубежными образцами, но и по многим параметрам превосходили их. Похвастаться подобным тогда не могла ни одна зеленоградская фирма.

«А Букреев, — рассказывает Гуськов, — был очень злопамятен. Сначала он вместе с Сербиным «сожрал» Лукина, и тому пришлось уйти «по состоянию здоровья». Потом Букреев пытался «съесть» и меня — дескать не тем я занимаюсь. Однако кончилось все тем, что выгнали его самого из ЦК. Впрочем, Шокин пригрел интригана у себя».

Но еще раньше злопамятный Букреев вместе со своим подельником Сербиным принялся за Стафеева. В ход пошла сентепция: «Неча мудрить и выдумывать, коли на Западе уже есть готовые образцы — бери и «передирай». Стало быть и НИИ физпроблем не нужен, тем более, что его директор имеет привычку говорить начальству в лицо все, что о нем думает…

В итоге отставание от мирового уровня стало расти, вчерашний день Запада был завтрашним днем для Зеленограда. А партия — ум, честь и совесть эпохи — чувствовала, что не дожимает тут…

Доблестный партийный аппарат стал требовать, чтобы наука, разработчики и экспериментальное производство «добровольно» взяли на себя план по «железу». В подобные кампании активно включался и Министр Шокин.

Камиль Валиев — будущий академик — стал первым директором Института молекулярной электроники (НИИМЭ), где разрабатывались и запускались в серию ИС. Эту саму по себе труднейшую задачу решили в министерстве усложнить — Шокин пытался «впендюрить» Валиеву производство электронных часов объемом один миллион в год. «Будете делать миллион в год, — соблазнял Министр, — будете чувствовать себя королем».

Валиев, однако, концентрировал силы для решения главной задачи и не хотел их распылять. Но ему упрямо подсовывали то производство газовых датчиков для шахтных ракет, то фотоприемники для спутников-шпионов…

«Другая кампания, — вспоминает Валиев, — касалась изготовления настольных ЭВМ на ИС — прадедушек теперешних ЭВМ. Все, кто изготовлял ИС, должны были разрабатывать и изготовлять настольные ЭВМ, фактически калькуляторы, В калькулятор «входило» около 500 ИС, ведь больших ИС еще не существовало. ЭВМ получалась сложной, дорогой, практически никому не нужной. Докладываю о работах института на коллегии министерства. Министр Шокин спрашивает:

— Все?

— Все.

— А ведь вы еще о главном в работе института не говорили.

— О чем же это?

— О производстве настольных ЭВМ.

Я высказываю о них свое мнение. Шокин отчитывает меня с неподдельным гневом:

— Вы, один из умных руководителей, на которых я рассчитываю, ведете себя как саботажник.

Шокин так разволновался, что закрыл заседание коллегии».

Вот так — силовым методом — советская микроэлектроника, итак далеко не лидировавшая, была отброшена еще на много лет назад.

…У здания МИЭТ кучка первокурсников рассматривает бюст бывшего Министра Шокина с двумя Звездами Героя Соцтруда, пытаются понять — за что наградили Министра.

— Одна звезда, — тихо говорит почти сам себе ветеран МИЭТа профессор Шермергор, за действительно героические усилия по созданию отрасли. А другая — похоже за успешный развал ее…

Три новых вида вооружений, созданных в последней мировой войне, — ядерное оружие, ракеты и радиоэлектроника — полностью изменили, как уже говорилось тактику и стратегию ведения масштабных войн, всю геополитику.

Над этим трудились талантливейшие конструкторы, ученые, производственники и организаторы, которые вместе с администрацией составили, то, что стало называться ВПК — военно-промышленный комплекс.

Это был далеко неоднородный конгломерат — творческая его часть, ученые и Главные конструкторы часто вступали в конфликты с чиновничьим миром любого уровня, их взаимоотношения сводились в основном к требованиям: «хотя бы не мешайте, а только финансируйте».

Несмотря на то, что техническая элита была обласкана именными и государственными премиями, Звездами Героев, бесплатными дачами и автомашинами, ее отношение к партии, к ее бездарной политике, к ее чванливой номенклатуре было, мягко говоря, неположительным.

Главные конструкторы, несмотря на обилие подслушивающих устройств и полчища стукачей, не стеснялись рассказывать анекдоты о генсеках, а также их присных, без страха критиковали между собой все провалы и вывихи большевистской идеологии.

Их трагедия заключалась в том, что будучи настоящими патриотами, они работали на свой народ, на свою страну, укрепляя ее мощь и способствуя охране ее от посягательств. Но фактически получалось, что они тем самым сохраняли бездарные советский строй, идеологию большевизма.

Это, во-первых. А во-вторых, технократическая элита была достаточно весома, влиятельна и сильна. Если бы ей удалось самоорганизоваться в политическую силу, то с игом большевизма в стране можно было покончить гораздо раньше и вовремя начать нужные реформы.

Но этого не случилось, раздался лишь единственный голос академика Сахарова, который не содержал, впрочем, требования ликвидации античеловеческой идеологии.

И начавшая вскоре так называемая «перестройка», проведенная руками вчерашних большевиков, которые вскоре и захватили все ключевые посты вкупе с ворами, эта «перестройка» лишила ВПК если не всего, то самого главного. Такова цена бездействия.

И ныне технократическая не у дел или занимается совсем не присущей ей деятельностью. Хотя ядерно-ракетно-электронная триада — это не только щит обороны, это и гражданское применение достижений триады. Сегодня с помощью атомных зарядов обнаруживают месторождения ценных ископаемых, тушат ничем другим неукротимые пожары, выдавливают из глубин нефть, которую уже по другому никак не поднять на поверхность, проводят крупные земляные работы. И многое еще видится впереди — предотвращение, скажем, губительных землетрясений, спасение об опасных небесных тел, приближающихся к Земле. Управляемый термояд — безопасный и недорогой — решит проблему с энергоресурсами на миллиарды лет вперед…

Ну, а когда начнет затухать Солнце, миллионы ракет с ядерными двигателями развезут землян в далекие миры с подходящими для жизни условиям.

Электроника влилась в триаду позже всех, но при этом колоссальнейшим образом усилила каждый компонент. А ее вторжение в гражданскую сферу совершило настоящую революцию, если иметь ввиду персональные компьютеры и всемирную сеть Интернет.

Но этого ей показалось мало — сегодня мы стоим благодаря электронике на пороге такого рывка, такого революционного переворота в технологиях, в обороне, в социальных отношениях и государственном устройстве, что это затмит все предыдущие скачки и прорывы. Об этом и хотелось рассказать поподробнее, ибо совсем мало людей сегодня посвящено в это «второе пришествие…»