Более того, с пристыковкой третьей ступени ракета Р-9 превращалась в спутник, и могла кружить в космосе с ядерным зарядом до соответствующей команды на атаку. Хрущев чуть ли не визжал от восторга, но идея потеряла всякий смысл после запрета доставки ядерного оружия в космос, хотя несколько подобных ракет Королев все же сделал.
Совсем недавно одна бойкая газета опубликовала статью о том, что большевики специально изготовили громадные и страшные макеты межконтинентальных ракет и в праздники вывозили их на Красную площадь, чтобы одним только видом пугать иностранных дипломатов и приглашенных на парад гостей, хотя один старательный старшина, стремясь блеснуть перед начальством, самолично вывел на их корпусах модный тогда лозунг: «Наша цель — коммунизм!». Автор статьи называл даже место, где хранятся по сию пору эти макеты.
На самом деле это были настоящие королевские Р-9 с тремя ступенями для выхода на околоземную орбиту. Которые так никогда и не полетели…
Но тогда, в конце 50-х Р-9 и Р-16 стали яростными конкурентами. Ошеломляющие успехи Королева в космических проектах сделали его положение более устойчивым и весомым. Он мог, к слову сказать, теперь напрямую обращаться к Хрущеву, что весьма раздражало Устинова, а еще больше Сербина. Конечно, в острой конкурентной борьбе они были на стороне Янгеля — его даже освободили от выпуска серийных Р-7, передав их в Самару. Бескислородная Р-16 ожидалась более перспективный — это с одной стороны. А с другой — создавался противовес Королеву, чтобы «знал — кто в доме хозяин…»
Похоже, ситуацию хорошо понимал и Янгель. Он так стремился начать летные испытания, что на первый пуск ракету Р-16 доставили с массой недоделок и упущений.
Положение еще больше обострил председатель Государственной комиссии по испытаниям маршал Неделин. Он начал торопить всех с пуском, чтобы успеть к идеологическому празднику 7 ноября и преподнести «трудовой подарок». Эта большевистская привычка, а вместе с ней неоправданная спешка и суета погубили маршала.
Из-за неполадок и сбоев в электрических цепях намеренно отключили предохранители и защитные блокировки. Чтобы показать, что никакой опасности такое вопиющее нарушение не представляет, маршал Неделин приказал поставить свой стол и кресло рядом с заправленной ракетой, которую облепили десятки людей.
И то, что дальше произошло, можно назвать закономерностью, а не случайностью — включилась схема запуска двигателя второй ступени. Ее факел поджег и первую, также заправленную ступень.
Неделин сгорел сразу, его потом опознали по расправленной звезде Героя. Но вместе с Неделиным погибло более сотни человек; от паров и брызг ядовитейшего горючего — диметилгидразина и окислов азота — гибли те, кого не спалило пламя. Ведь одно только вдыхание этих паров приводило к смертельному отеку легких, а тут на людей обрушились десятки тонн страшной жидкости.
Многие теряли разум и бежали к эпицентру пожара. Других, убегавших от него, догоняли ядовитые и горящие струи…
Сам Янгель остался жив, и его потом спрашивали в Москве — почему он остался цел, а главнокомандующий РВСН погиб. Янгель объяснил свое спасение тем, что отошел покурить…
На место прибыла правительственная комиссия, которую возглавлял Брежнев. Леонид Ильич, к тому времени погубивший целину, теперь отвечал в Политбюро за оборонную промышленность и ракетную технику. Вместе с ним прилетели и Устинов с Сербиным, Гречко, Глушко и другие. Партийные чиновники во главе с Брежневым всячески стремились замазать истинную картину и представить катастрофу случайностью.
Скрыть же гибель главнокомандующего РВСН было невозможно, и в правительственном сообщение соврали, что Неделин «погиб в авиационной катастрофе». Его похоронили в Кремлевской стене рядом с Курчатовым. Похожая авария с Р-7 произошла на полигоне Плесецкий через двадцать лет, но никто из крупных чинов там не пострадал, и ее вообще «замолчали»…
Ядерные робинзоны
В конце 50-х Хрущева очень заинтересовал один проект, предложенный военными инженерами. Суть его заключалась в создании искусственных островов у атлантического побережья США. Мыслилось это так: темной воровской ночью мощные сухогрузы пробираются к шельфу американского побережья и за сутки возводят несколько десятков островов диаметров в 100 м. И тут же, не дожидаясь, пока империалисты опомнятся, подымают над островом советский флаг и объявляют территорией СССР. А чтобы капиталисты «не возникали», нужно сделать вид, что острова — рыбопромысловые базы, рыбка, мол, хорошо ловится только на шельфе, всем известно.
После этих «заморочек» за одну неделю острова превращаются в непробиваемые бомбами крепости, где в подводной части возводятся стартовые площадки для ракет с атомными и термоядерными зарядами. Предполагалось, что острова станут и «маяками» для «…корректировки полета на запад наших атомных межконтинентальных баллистических ракет…»
Этот авантюристический проект отвергли даже военные — в Генштабе прямо заявили, что он крайне осложнит международную обстановку. Любому трезвомыслящему человеку было ясно, что появление «рыбопромысловых» островов у берегов США вызовет самый резкий отпор, вплоть до военного конфликта. Но Никите Сергеевичу, отличавшемуся крайней непоследовательностью в политике и постоянными шараханиями, проект понравился, и вскоре он попытается реализовать его в несколько ином, правда, виде.
К тому времени на Кубе случилась революция, и Хрущев безудержно ликовал по поводу расползания социализма на другие континенты. Одно дело социализм в Европе, когда с помощью войск насаждаются угодные Кремлю режимы и совсем другое — американский континент, хотя и там не обошлось без советских спецслужб.
Никита Сергеевич очень обеспокоился попытками США свергнуть режим Кастро и велел советской разведке всячески вскрывать и разоблачать агрессивные планы империалистов.
Вашингтонскую резидентуру тогда аккурат возглавлял Александр Феклисов — тот самый, который был последним связников Клауса Фукса в Лондоне. До Лондона он трудился на ниве разведки в Нью-Йорке, где в числе им завербованных агентов были два американца из семей эмигрантов, разговор о которых еще впереди. А после Лондона, до направления в США Феклисов возглавлял на Лубянке американский отдел.
Команда Феклисова внедрила агентов в латиноамериканскую среду, и те сообщили о точном сроке нападения на Кубу, и вторжение на Кубу закончилось позором.
Тогда новый президент Кеннеди стал готовить операцию «Мангуста» — очередное свержение Кастро. Когда разведка доложила об этом Хрущеву, тот вскипел и решил действовать очень твердо и агрессивно.
Успехи в космосе, ракетостроении вскружили голову премьеру. Первые спутники, лунники, первый советский космонавт, серия спутников — шпионов породили ощущение, что теперь все можно. СССР в одностороннем порядке нарушил мораторий на ядерные испытания, демонстративно объявил о готовящемся взрыве в 100мтн, соорудил в Берлине стену. В войска поступила на вооружение межконтинентальная ракета Р — 7 с термоядерным зарядом в три мегатонны дальностью более 8000 км и появились идеи эту дальность «нарастить» до 12 000 км.
Действительно, еще в 1957 году Харитон пообещал Королеву снизить вес боезаряда почти вдвое. В итоге массу головной части уменьшили на две с половинной тонны без снижения тротилового эквивалента. Дальность теперь стала 13 000 км и любая точка территории США стала вполне досягаема.
А чтобы постращать американцев, в 1960 году устроили стрельбы ракетами по акватории Тихого океана с падением головных частей неподалеку от «ихней» территории — Гавайских островов.
За падением головок наблюдала целая эскадра кораблей Тихоокеанского флота, которая делал вид, что участвует в геофизической экспедиции. Тут же обреталась масса судов империалистов, а также их самолеты и подводные лодки. Выяснилось вскоре, что они гораздо лучше осведомлены о расписании пусков, чем советская «экспедиция».
