Ш.Б. Милкинс, «История развития гильдий Скордской Республики»

Свежий воздух (пускай и изрядно сбавленный ароматом из ближайшей выгребной ямы) показался им просто даром свыше после насквозь пропитанного смогом «Блефа». Они уже давно покинули казино, спеша оставить позади Пустой Карман, но голова Ивейна все еще кружилась, в горле першило, а запах дыма, казалось, так и не выветрится. Правда, в последнем все же были свои плюсы — во всяком случае, теперь им почти не досаждали комары и прочая мошкара, у которых, видимо, была аллергия на табак (или же они являлись столь редкими в Распутье приверженцами здорового образа жизни).

Гилберт, весь их путь рассуждавший о горшочках с золотом (он до сих пор сокрушался, что позабыл спросить — передаются ли они по наследству или же каждый лепрекон начинает запасаться монетами самостоятельно), вдруг умолк и потянул Ивейна за рукав. Проследив за его взглядом, тот увидал в конце квартала знакомую сгорбившуюся фигурку, торопливо семенящую вниз по улице. Остановившись возле какого-то игрального дома, господин Гридер воровато огляделся по сторонам, а после потянул на себя дверь и шмыгнул вовнутрь.

— Надо же, — поправил шляпу Гилберт. — А канцлер оказывается не такой уж и зануда, каким может показаться. Нет, ты только подумай: сразу после вашего ареста я попытался было с ним побеседовать — как никак я два с половиной дня посещал курсы адвокатов-любителей — но уже через пять минут он приказал страже выставить меня вон и пригрозил бросить за решетку, если я когда-нибудь к нему приближусь.

Кремень громко хмыкнул, но трудно было понять, удивился ли он появлению Гридера или выразил с ним солидарность. Воистину, с первого взгляда по канцлеру и не скажешь, что он любитель подобных развлечений. Впрочем, у всех есть свои маленькие слабости — пускай зачастую весьма сомнительные с точки зрения морали и закона — но у них сейчас были куда более важные дела, чем забивать себе голову Гридером и его времяпрепровождением.

К дому Крысло они подошли полные решимости вытрясти из негодяя всю правду — но уже через мгновение их боевой настрой сменился разочарованием. Увы, как и боялся Ивейн, парня простыл и след — в жилище, перевернутом с ног на головы, не было ни души. Это окончательно укоренило подозрения Ивейна в том, что Крысло тем или иным образом причастен к похищению Франца и убийству Вильгельма, однако теперь это вряд ли поможет.

После этого они направились к Дорану, жившему неподалеку, но и там их тоже ждала неудача в виде закрытых окон и запертой двери. Быть может, Крысло сбежал вместе со своим подельником, захватив заодно их последнюю надежду отыскать Франца? Это был бы полный провал — скорее всего, оба жулика уже залегли на самое глубокое дно, а кроме этих двух у них нет ни единой зацепки. От досады Ивейн несколько раз пнул ни в чем ни повинный косяк, чтобы услышать сверху возмущенный голос:

— Эй, вы! Немедленно перестаньте портить чужое имущество! Безобразие!

Ивейн поднял голову и увидел заспанную пожилую женщину, которая недобро глядела на них с балкончика на втором этаже. Точнее, сначала он подумал, что с ним разговаривает огромное птичье гнездо, а уже потом заметил, что у него есть хозяйка, видимо, обладавшая весьма интересными вкусами на прически.

— Мы ищем Дорана, — обратился к ней Ивейн. — Вы случайно его не знаете?

Немного помолчав, женщина окинула всех троих подозрительным взглядом, задернула халат и произнесла:

— Знаю. Это мой квартирант. А вы, простите?..

Ивейн слегка замялся, не зная, как бы ему половчее соврать; повисшее молчание уже заметно затянулось, но тут положение вдруг спас Гилберт. Отставив Ивейна в сторону, старик выступил вперед и отвесил церемонный поклон.

— Прошу прощения, госпожа…

— Кларис, — после короткого раздумья представилась хозяйка.

— … госпожа Кларис, что беспокоим в столь поздний час, — он снял с головы шляпу. — Мы с кузеном, — Ивейн нервно икнул, — и нашим общим другом, — Кремень поперхнулся, — в Распутье не так давно. И надо же такому случиться, что в этом славном городе как раз проживает наш дражайший родич — Доран, троюродный внучатый племянник моей тетки по матери. Увы, мы давно не общались и лишь каким-то чудом нашли, где он живет — но, как видите, судьба точно не хочет нашей встречи. Будьте так любезны, не дайте окончательно оборваться семейным узам, которые и так трещат по швам — подскажите, где мы можем найти нашего дорогого Дорана?

— Родственники? — протянула женщина. — Но ведь он — эльф…

— Сердцу не прикажешь, — ответил Гилберт, не поведя бровью, и подмигнул. — Кому как не вам знать это — уверен, даже тролли и гоблины сворачивают головы, лишь видя вашу фигурку. Признавайтесь — сколько телег столкнулись друг с другом, когда вы в последний раз переходили перекресток?

Слушая елейный голос Гилберта, который просто разливался соловьем, Ивейн подумал, что болтовня старика в кои-то веки может принести пользу, а вот Кремень смотрел на всю эту картину с нескрываемым отвращением. Кларис же, поправив прическу, вдруг захихикала и быстро-быстро захлопала ресницами:

— Скажите тоже! Право, вы заставляете меня краснеть. Как же я могу отказать в помощи таким славным господам. Доран обычно возвращается домой после рассвета — скажу честно, уж не знаю, чем занимается этот юноша, но на вашем месте я бы поговорила с вашим родственником. Признаться, до вас к нему наведывались о-о-чень неприятные личности.

— Обязательно проведем воспитательную беседу! О, не знаю, как вас благодарить, — Гилберт нацепил шляпу и вновь поклонился, едва не пощекотав ее полами землю. — Быть может — ужином в ближайшем ресторане? Если, конечно, ваш кавалер не вызовет меня на дуэль за такую наглость.

— Единственный мужчина в моем доме мяукает и любит рыбьи головы, — кокетливо ответила Кларис и поправила прическу. — К слову, на той неделе я совершенно свободна.

— Какое совпадение! — воскликнул Гилберт, отбиваясь от Ивейна, который настойчиво пихал его локтем в бок. — К этому времени мы как раз закончим все свои дела. Кстати, совершенно неподалеку я видел чудную забегаловку…

Ивейну и Кремню пришлось приложить немало усилий, дабы, наконец, оттащить Гилберта от дома новой знакомой, которая стояла на балконе, пока они не скрылись за углом. И вот многим позже они втроем уже сидели за столиком в «Храпе кабана», ожидая ужин.

— Какая женщина! — воскликнул Гилберт, беря с подноса, который принес сатир, пенящуюся кружку. — Ради таких разрушали империи!

— Угу, — буркнул Ивейн, ковыряясь в тарелке.

— Писали поэмы!

— Ага.

— Развязывали войны! И… кстати, что-то не так? Ты сегодня сам не свой.

— Ну, если не считать того, что наш единственный шанс найти Франца, скорее всего, сбежал из города и сейчас на полпути к южным границам, а второй вот-вот последует его примеру, все в порядке.

— Ах, да. Совсем забыл, — произнес Гилберт, отхлебывая из кружки. — Кстати, как думаешь, твой дядя помог похитить этого несчастного гнома? Или Вильгельма просто невинная жертва?

В ответ Ивейн лишь пожал плечами. Час стоял уже довольно поздний, так что «Храп кабана» потихоньку наполняли его разношерстные гости, наводняя зал таверны хохотом, шумом и криками. Но несмотря на это сегодня был на удивление спокойный вечер: за все время, что они провели в таверне, произошло лишь три драки и сломали два стула — причем один из них рухнул сам собой под тушей тролля.

Но тут двери харчевни хлопнули с такой силой, что сатир-трактирщик едва не грохнул поднос с пятью графинами, стекла мелко задрожали, а эльф за соседним столиком, задумчиво потрынькивающий на лютне, вздрогнул и порвал струну. К их троице быстрым шагом приблизился Громхак — даже не поздоровавшись, он рухнул на стул рядом с Гилбертом, вырвал у него из рук кружку, которую тот почти поднес ко рту, и выдул ее одним глотком.

— Эй! — воскликнул старик. — Я вообще-то из нее пил!

— О, Громхак! — поприветствовал Ивейн их нового знакомого. — Как дела в библиотеке?