— Ну что, Ив? Как думаешь, мы можем оставить постоялый двор без хозяев на пару дней?

Не успел Ивейн ответить, как в разговор вмешался Гилберт:

— У вас есть постоялый двор? — с любопытством спросил он, выпуская клуб дыма.

— Да, — кивнул Артур. — Мы купили его примерно год назад.

— И где же он находится? — поинтересовался старик.

— Прямо здесь, — ответил Ивейн.

— Здесь? — скептически протянул Гилберт, оглядываясь вокруг.

Хоть Ивейна и слегка обидел тон старика, однако он вполне мог понять причину его недоверия. Их так называемый постоялый двор являл собой небольшой двухэтажный дом, который они купили за последние деньги и собственными руками переделали в гостиницу. Кое-как закончив с ремонтом захудалой покосившейся крыши, они поставили наверху несколько кроватей, а у западной стены соорудили небольшие стойла. Хотя, если честно, пристройкой (как, собственно, и всем остальным) занимался в основном Артур, а роль Ивейна заключалась в планировании и расчетах.

— Судя по всему, ваш трактир не пользуется особой популярностью, — заметил Гилберт, выпуская сизые кольца под бревенчатый потолок.

— Просто сейчас мертвый сезон, — буркнул Ивейн.

На самом деле, он слегка кривил душой. Действительно, если первые несколько месяцев после открытия они еще кое-как сводили концы с концами, то вскоре на том же тракте, где стояла их гостиница, появился другой постоялый двор — большое здание из хорошего дорогого дерева, с курятником, пивоварней и даже собственным бардом. Это была одиннадцатая на всю округ харчевня компании «Дом у дороги», которая с каждым годом агрессивно расширялась, не особо церемонясь с конкурентами. Цены там были ниже, кровати мягче, а еда и выпивка куда разнообразнее — так что ничего удивительного, что последний гость у Ивейна и Артура был больше трех месяцев назад.

Лишившись и без того немногочисленных клиентов, Ивейну пришлось научиться вести расчеты паре ближайших мельниц и одной дубильне, пока Артур за скромное жалование служил на границе со Спорными Землями. На самом деле, Ивейн уже давно подумывал перебраться в какой-нибудь крупный город, но Артур был против, а бросать брата одного тот не хотел. Однако теперь судьба будто бы сама подтолкнула их вперед к мечте — итак, прощай захолустье, здравствуй Распутье!

— Знаешь, что я думаю? — сказал Ивейн, и хлопнул брата конвертом по плечу. — Ко всем дьяволам эту дыру, ничего с ней не случится, хоть за пару дней, хоть за пару недель. Едем в Распутье — помнится, наш дядюшка в свое время немало задолжал отцу, так что назовем это вселенской справедливостью.

— Решено! — воскликнул Артур, хлопнув по столу ладонью. — Завтра утром выдвигаемся.

Откуда ты солдат?! Из южных провинций?! Оттуда присылают либо быков, либо идиотов, а рогов я у тебя не вижу!

Сержант Пейн, приветственная речь для новобранцев стражи Распутья.

Спустя несколько дней езды Ивейн, Артур и Гилберт выехали на широкий утоптанный тракт, шедший с запада на восток, весь покрытый следами копыт и изрезанный длинными колеями. Если до этого их троица практически не встречала других путников, то чем ближе они приближались к Распутью, тем многолюднее становилось на их пути. Им попадались торговые караваны, охраняемые вооруженными людьми и нелюдями, доверху груженые крестьянские телеги, спешившие в город, чтобы продать свой урожай и закупить припасов, четырехколесные экипажи, который перевозили любителей передвигаться с комфортом и простые путешественники.

Судя по всему, Гилберт счел своей святой обязанностью поведать новым знакомым о своей долгой и бурной жизни, так как с тех пор, как они успели отъехать от трактира, он тараторил без умолку. Отдыхал старик лишь во время сна (и то, иногда Ивейн явственно слышал, как их спутник что-то бормочет, ворочаясь с боку на бок). Явно воодушевленный компанией новых слушателей, Гилберт рассказывал им о своей учебе в Академии Алхимиков, которую он, конечно же, с блеском бы закончил, если б не одна досадная случайность (Ивейн подозревал, что эта случайность находится у него за зубами), делился опытом в управлении трактира (хоть сам он никогда таким не занимался, но вот знакомый его знакомых...) и сетовал на тенденции развития современной алхимии, которая, по его словам, больше паразитировала на трудах старой школы, чем старалась открыть новые горизонты. Причем все это Гилберт успел поведать лишь за первые несколько часов их негаданного путешествия. Ивейн уже всерьез хотел было предложить Артуру подождать, пока их спутник не заснет и продолжить путь уже без него, когда вдалеке показались высокие каменные стены с квадратными башнями.

— О, наконец-то! Мы почти на месте, — радостно воскликнул Гилберт, увидав городские укрепления.

Спустя примерно час неспешной езды они миновали небольшую деревушку и подъехали к въезду в город, где их ждал неприятный сюрприз. Прямо около больших двустворчатых ворот толкалась просто тьма людей и нелюдей, осыпающих все и вся вокруг бранью, проклятиями и криками на всех возможных языках. Недовольную толпу с трудом сдерживали с пару десятков вооруженных людей — скорее всего, местная стража. Одеты они были в кожаные шлемы и кольчуги, поверх которых были накинуты желтые накидки без рукавов с красной каймой, на поясах у блюстителей порядка висели мечи, а в руках щетинились копья. Атмосфера вокруг была напряжена настолько, что покалывала кожу и заставляла волоски подняться дыбом, так что, думается, тот момент, когда вся эта галдящая масса все-таки ворвется вовнутрь, снося все на своем пути, оставался лишь вопросом времени. Ивейн переглянулся с Артуром, но тот лишь пожал плечами и щелкнул поводьями. Приблизившись, они уже смогли различить отдельные выкрики среди стоящего в воздухе гвалта.

— … вы там что, с ума все посходили?! — кричал какой-то толстяк в соломенной шляпе с широкими полями, гневно сотрясая мозолистым кулаком воздух. — У меня тут четыре телеги с яблоками! Че-ты-ре! Ты хоть знаешь, бестолочь, что с ними на солнцепеке станется?! Еще пару часов — да их ж только свиньям на корм отдать можно будет!

— … ты, papoose’ayohchiatenhk, — прорычала коренастая орчиха с длинной косой, обращаясь к одному из стражников, пока тот старательно делал вид, что ее не существует, — если я не попаду в город через пять минут, я возьму твое тщедушное тельце и сломаю им…

— … значится, сначала плывем мы на корабле хрен знает сколько, потом столько же на лошадях седалища натираем, — ворчал огромный мужчина, судя по фактуре и одежде — коренной норс, гость с далекого севера, чья черная борода была заплетена во множество косичек, — а они нас даже в город не пускают? Верно у нас на родине говорят — южанин хуже гремлина.

— Ты кого южанином назвал? — огрызнулся стоящий рядом с ним пожилой торговец, обмахиваясь бумажным веером. — Мы — скорды, а не южане. Ты бы еще орков южанами назвал.

— Да хрен вас разберет — скорд, не скорд, — буркнул бородатый. — А орки ваши — тьфу. В Вольном Крае у орков даже женщины в два раза свирепей этих неженок. Я по дороге сюда видел орка, который в земле мотыгой ковыряется. Орк — крестьянин! Смех, да и только.

Палящее солнце еще больше подогревало и без того распалившихся жителей — в прямом и переносном смысле — и вскоре даже самые спокойные и терпеливые люди и нелюди начинали закипать от бешенства, затачивая мотыги с лопатами в острые колья, превращая крышки от бочек в щиты и переделывая ведра под шлемы. А неподалеку от их троицы с пяток гремлинов, пыхтя и шушукаясь, корпели над какой-то непонятной конструкцией, состоящей из телеги, большой корзины, нескольких досок и толстого каната — Ивейн не был уверен, но похоже, что скоро протестующие обзаведутся собственной катапультой. Пока их сотоварищи по несчастью готовились брать город штурмом, несколько самых отчаянных взяли на себя роль неформальных лидеров, раздавая приказы, пересылая послания из одного конца толпы в другой, а один кряжистый гном со шрамом через весь лоб уже начал собирать окружающих в боевые порядки. Все это не ускользнуло от глаз стражников, которые, судя по виду, уже начали всерьез раздумывать о том, а не переждать ли им шумиху за крепкими стенами. К их горю, даже самые непохожие создания Скордской Республики, в другой час радостно ненавидящие друг друга при любой удобной возможности, довольно быстро и ловко объединялись против каждого, кто посмеет посягнуть на их свободу. Особенно, если при этом они терпят убытки. В этот момент сквозь своих сотоварищей протиснулся пожилой пузатый стражник, вышедший прямо к галдящей массе, которая чуть притихла, дабы выслушать представителя враждебной стороны. Оглядев собравшихся, защитник закона приложил ладони ко рту и закричал: