Литмир - Электронная Библиотека

Однако Захиду пришлось-таки побывать на ферме. Как-то Сахро пришла в сельсовет и, побывав у Маджида-тога, постучалась к Захиду.

— Ассалом алейкум, Захид-ака, — поздоровалась она громко, вероятно, чтобы услышал секретарь Совета, — оказалась вот в вашем здании и решила заглянуть. Можно? — Не ожидая приглашения, Сахро переступила порог. — Я по делу.

— Ваалейкум ассалом, — ответил Захид, — прошу, если по делу. — Захид придал голосу как можно большую деловитость. — Чем могу быть полезен?

— Хочу посоветоваться с вами. Знаете, у нас работает пастухом Джаббар-ака. Пьет он сильно, буянит дома. Жена его — одна из наших доярок. Жалуется на него, просит принять меры. Говорила я с ним, да все без толку. А теперь вот решили обсудить его поведение на собрании и хотим, чтобы вы приняли участие. Тогда разговор получится строгим.

— Когда собрание? — спросил лейтенант без особого интереса.

— Народ уже в сборе, ждем вас.

— Так быстро? — удивился Захид. Он нехотя поднялся. — Ну что ж, едемте.

Захид выкатил из подвала мотоцикл. Откинул с люльки чехол, пригласил ее.

— Садитесь, Сахрохон.

— А вы сплетен не боитесь, Захид-ака? — спросила она лукаво, поудобнее устраиваясь на сиденье.

— Каких сплетен?

— Кишлачных. Тут у нас народ... пальца в рот не клади! Хотите, я вам приятную новость скажу?

— Скажите, — Захид завел мотор.

— Женщина одна в вас влюблена. — Сахро не решилась сказать правду.

— Ну, и кто она?

— Догадайтесь...

— Не стоит на пустяки тратить время, — пробормотал Захид и включил скорость. Мотоцикл плавно тронулся с места. — Передайте, пожалуйста, этой женщине, что в меня влюбляться нельзя.

— Это почему же?

— Невеста есть.

— А если та женщина неотразимо хороша?

— Меня это не волнует.

— Ну, конечно, — с обидой произнесла Сахро, — вы человек интеллигентный, уважаете только скромненьких, вроде Азады. А эта скромненькая своего комсорга Юсуфа терпеть не может, однако ж, как только тот появляется на ферме, улыбочками его встречает. А по мне так — не нравится, ну и пусть идет на все четыре стороны.

Захид и сам не мог понять, почему вдруг от сообщения Сахро стало так радостно на душе. Значит, Азада не любит комсорга. Он улыбнулся, сказал весело:

— Эй, Сахрохон, видно, девушка не хочет обижать Юсуфа.

— А может, про запас держит? — съязвила Сахро. — Тихая вода быстрее утопит...

Они въехали во двор фермы. Ферма оказалась большой, ее длинные коровники, приземистые, как мазанки, стояли на берегу реки за поворотом.

— Поверните вон туда, — показала Сахро на отдельно стоящее белое здание, — там у нас контора и комната отдыха.

У здания толпились женщины в белых халатах, несколько молодых парней и мужчина средних лет. Захид остановил мотоцикл невдалеке от них и заглушил мотор.

— Товарища лейтенанта привезла, девчата, — крикнула Сахро и легко выпрыгнула из коляски, — пусть знает он, какие отсталые элементы еще живут в нашем «Чинаре».

Женщины расступились, пропуская Акрамова и Сахро в большую комнату, где в несколько рядов стояли стулья и стол, накрытый красной скатертью. «Заседание товарищеского суда, — подумал Захид. — Кстати, почему я до сих пор не поинтересовался товарищеским судом совхоза, дружинниками? Существуют ли они здесь?»

Он прошел в первый ряд и сел у окна, Сахро заняла место за столом, а работники фермы — в зале. Избрали президиум, как на настоящем собрании: женщины назвали Азаду и еще одну доярку. Сахро деловито, спокойно вела собрание, иногда бросала реплики, вызывающие улыбки доярок, и абсолютно не обращала внимание на гостя. Такой Захид ее видел впервые и был даже приятно удивлен. Но не знал он, что Сахро с трудом давалось это спокойствие. С преувеличенным вниманием слушая рассказ Саломат-апа о прегрешениях мужа, она думала о другом. Как больно ранили сегодня ее слова лейтенанта. Она почувствовала, что ее настойчивость противна Захиду, что он не проявляет к ней интереса совсем не из-за боязни сплетен и разговоров — Сахро ему не нравится, вот и все. В своем стремлении завоевать любовь Захида она переступила какую-то грань и тем самым оттолкнула его.

Захид тоже слушал рассказ доярки в пол-уха. Он смотрел все время в окно, где по двору, задрав хвосты, носились телята. Изредка бросал взгляды на Азаду, сидящую в президиуме, Азада писала протокол собрания. «Но почему все-таки он так обрадовался заявлению Сахро, что Азада равнодушна к комсоргу. Неужели он сам... На первый взгляд, она и в самом деле незаметна, не то, что Сахро, зато, когда приглядишься... хороша!»— отметил Захид про себя.

А Саломат-апа тем временем все говорила и говорила о том, как тяжело ей жить с непутевым мужем. Захид посмотрел на Джаббара-ака, понуро сидящего рядом с президиумом, — опухшее лицо, красный нос, обвислые, будто намокшие, усы.

— Сил моих нет, люди добрые, терпеть дальше это пьянство. Детей жалко. Помогите, прошу вас, — Саломат-апа приложила платок к глазам.

— Ну а вы что скажете, Джаббар-ака? — спросила Сахро.

Тот встал, но не поднимал головы. Молчал.

— И не стыдно вам, ака, стоять вот так среди женщин и мальчишек, ровесников ваших детей, а? Шестеро у вас растут, один другого лучше, жена работящая, все семейные заботы на свои плечи взвалила, да и зарабатывает больше вас! А где же ваше мужское самолюбие?

— Огород совсем запустил, — снова подала голос жена, — раньше хоть помидоры свои были, а нынче, наверное, на базаре будем покупать.

— Мало что пьянствуете, — сказала Сахро, — еще и ущерб семейному бюджету наносите. Нельзя ли, товарищ лейтенант, посадить его на пятнадцать суток за тот дебош, который он дома недавно устроил?! Пусть подумает на досуге.

— Если сейчас собрание решит, — ответил Захид, подмигнув Сахро, — посадим его года на два в тюрьму со строгим режимом.

— Ну как, товарищи, примем такое решение? — обратилась Сахро к женщинам.

Пастух, наконец, понял, что дело принимает серьезный оборот, и извиняющимся тоном попросил:

— Сахро-апа, женщины, простите меня. Даю слово мужчины — в рот больше не возьму эту гадость!

— А можно ли верить вам, Джаббар-ака?

— Можно, можно, — уже радостнее заговорил пастух, — а то позор-то какой по всему кишлаку, скажут — женщины в тюрьму упекли.

— А вы думали, у нас силенок не хватит?! Ошибаетесь, мы не позволим обижать жену и детей. Садитесь. А что вы скажете, женщины?

Сначала сдержанно, а потом все свободнее, стали выступать доярки. Поначалу ругали пастуха, затем перешли к собственным неурядицам.

— Ну все, товарищи женщины, — пообещал пастух, — я смотрю, уж лучше бросить пить, чем слушать такое!

— Ладно, подруги, — сказала Сахро, — на этот раз поверим Джаббару-ака, в протокол запишем ему выговор. Но если он слова своего не сдержит... не миновать ему нашего гнева.

После собрания Сахро предложила Захиду познакомиться с хозяйством.

Коровники были выбелены, но пока, как объяснила заведующая, не оборудованы. Сахро с увлечением рассказывала о фермах Прибалтики, делилась своей мечтой — здесь, у себя, сделать нечто подобное. Из коровника, что стоял на самом берегу дарьи, вышла Азада с полным ведром молока.

— Ее вы уже знаете, — как-то странно усмехнулась Сахро, — думаю, знакомить не надо.

— Не надо, — сказал Захид и, подойдя к девушке, поздоровался: — Ассалом алейкум, Азадахон! Как дела, сестренка?

— Ваалейкум, — ответила Азада и смутилась. — Дела идут хорошо.

— У отца на джайляу бываете?

— Редко, — ответила за нее Сахро, — но скоро Шермат-ака сам ближе к кишлаку переберется.

В это время раздался звонкий голос одной из доярок:

— Эгей, Сахро-апа, к телефону, директор совхоза требует.

— Сейчас, — недовольно произнесла Сахро и оставила их.

— Что же вы не отвечаете на вопрос, Азадахон, или всегда вот так полагаетесь на начальство?

— Она влюблена в вас, влюблена, — выпалила вдруг Азада и так зарделась, что и алый мак не смог бы с ней соперничать.

16
{"b":"819002","o":1}