С той минуты, как лейтенант задержал машину, Эгамова тревожит и другой вопрос — кто из чукургузарцев успел сообщить в милицию?! «Уста Нияза в это дело впутывать пока не следует, — решил он, — постараюсь убедить этого желторотого милиционера, что данный случай — первый и последний в том кишлаке. Ну, а если дело зайдет далеко, тогда можно и про уста сказать... в конце концов, шерсть и смушку закупал он, фамилии людей тоже он подсказывал...»

— Так я пока придержу машину, — вновь обратился Эгамов к Захиду, не ответившему на первый вопрос.

— Приедет товарищ из райотдела, — сказал Акрамов, — тогда видно будет. А машину... она принадлежит вашей организации, с поста директора вас тоже пока не сняли, так что распоряжайтесь ею, как вам будет угодно.

— Подожди во дворе меня, Сафаркул.

— Не будем время терять, — сказал Захид. Он вытащил из ящика стола несколько листков чистой бумаги, — поговорим о деле.

— Допрос? — спросил Эгамов.

— Пока дознание.

— Имейте в виду — я ничего подписывать не собираюсь.

— Видно будет. Итак, вы знакомы с людьми, которые продали вам шерсть и шкурки?

— В тот кишлак я заехал всего на один вечер, навестить уста Нияза, — ответил Эгамов, — ну, собрались соседи поболтать со свежим человеком. Я поинтересовался, можно ли у них купить немного сырья. Народ оказался гостеприимный, люди организовали всё — мне только оставалось деньги заплатить.

— Почему груз замаскировали?

— Ничего мы не маскировали, товарищ лейтенант. Палки от юрты мне нужны лично, стулья — тоже.

— Дайте закупочные квитанции, — попросил Захид.

— Пожалуйста, — Эгамов с готовностью вытащил из кармана стопку квитанций и положил перед лейтенантом. — Видите ли, — объяснил он, — в принципе мы должны составлять такую бумажку на каждого, кто нам хоть полкило шерсти продал. Но, как правило, ни один заготовитель этого не делает.

— Почему?

— Ему бы пришлось только тем и заниматься, что квитанции выписывать!

— Значит, и вы... так же.

— Ну да. На десять-пятнадцать закупок одну квитанцию!

Акрамов переписал фамилии тех людей, указанные в квитанциях, на отдельный листок. Спросил:

— Все они жители Чукургузара?

— Конечно. Впрочем, бог их знает. Люди называли себя, я выписывал им бумажки. А из какого они кишлака, не интересовался.

— Вот тут встречаются такие, что продали по десять штук смушек и по сорок килограммов шерсти. Разве в таких случаях райзаготконтора не интересуется, откуда у одного человека столько сырья?

— А чего сомневаться, — усмехнулся Эгамов, — товар налицо, цены не превышают государственные. Если не доверять людям, то из индивидуального сектора ничего не заготовишь. А этот сектор дает пока что тридцать процентов товарной продукции сельского хозяйства, товарищ лейтенант!

— Ладно. Все, что вы мне сейчас рассказывали, четко изложите на бумаге, — предложил Захид. — Я оставлю вас ненадолго — надо отлучиться по делам. — Он положил квитанции в сейф.

— Что ж это получается? — возмутился Эгамов. — Шерсть отобрали, смушку отобрали, теперь и квитанции тоже?

— Успокойтесь, если они нам не понадобятся — вернем, — сказал Захид уже на пороге. Он пошел к секретарю сельсовета, чтобы уточнить, живут ли названные Эгамовым люди в Чукургузаре, а заодно и познакомиться с секретарем.

Дверь в кабинет секретаря была приоткрыта. В небольшой комнате за столом сидел пожилой мужчина и что-то с озабоченным видом писал.

— Ассалом алейкум, — поздоровался Захид.

Мужчина поднял голову и неторопливо водрузил на место сползшие на кончик носа очки.

— Никак товарищ Акрамов?

— Так точно.

— Очень приятно. — Секретарь привстал и протянул ему руку. — Давайте познакомимся. Секретарь исполкома сельского Совета Маджид Умаров. А если попросту — Маджит-тога[28]. Можете и вы так называть.

— Да. Помогите мне в одном деле. Вот здесь, — Захид подал ему листок, — фамилии чукургузарцев, нужна справка — действительно ли они там проживают.

— Через часок сделаю, товарищ Акрамов.

— Из райотдела не звонили мне?

— Нет. Прислали пакет, я принял его и положил в сейф председателя. Занесу позже.

Когда Захид вернулся в кабинет, он застал Эгамова вроде бы несколько успокоенным.

Директор написал объяснительную записку. Он дважды подчеркнул то, что шерсть и смушку купил случайно, будучи в Чукургузаре в гостях у родственника. Не преминул написать и о том, что ни с кем из жителей кишлака не знаком, квитанции же выписывал, как принято якобы среди заготовителей, — одну на несколько человек сразу. В конце обязался впредь не вести заготовки на территории совхоза, пока на это не будет разрешения сельского Совета.

— Ну что ж, — сказал Захид, — прочитав записку, — все правильно, чувствуется, что вам не впервой такие бумаги составлять.

— Э, дорогой, верно вы подметили — приходилось, не раз приходилось! — произнес, вздохнув, Эгамов.

— Ну, ладно, товарищ директор. Предварительный разговор у нас состоялся, а теперь — пока не прибудет представитель районного ОБХСС — походите по кишлаку.

Эгамов подозрительно посмотрел на лейтенанта, но, так ничего и не сказав, вышел.

Вскоре зашел Маджид-тога.

— Золото, что ли, прислали вам? — сказал тога, подавая тяжелый пакет.

— Спасибо, — Акрамову не терпелось поскорее вскрыть пакет. Маджид-тога, видно, понял это и удалился.

Уезжая из района, Захид не успел получить материалы о гибели капитана Халикова, так как следователя, занимавшегося этим делом, не было на месте. Теперь перед ним, туго стянутые бечевкой, лежали фотографии места происшествия и папка служебного расследования. В пакете оказалось и письмо начальника районного ОБХСС капитана Хакимова. Он писал, что в рабкоопе совхоза «Ок алтын» обнаружены махинации с мясом. Тамошние шашлычники, оказывается, продавали шашлык по цене, устанавливаемой коопсбытсекцией, хотя половина расходуемого для этой цели мяса была не кооперативной, а следовательно, и дешевле раза в два. Акрамову, как и другим участковым уполномоченным, предписывалось изучить работу местного общепита. «Будет исполнено, товарищ капитан», — подумал Захид и положил все бумаги в сейф.

До прибытия товарища из райотдела, который решит судьбу задержанного Эгамова, Акрамов не мог приняться за другую работу, хотя дел было непочатый край. Он сидел за столом и от нечего делать точил и без того острые карандаши.

— Приветствую вас, лейтенант, — громко произнес капитан Хакимов, появившись в дверях. Подтянутый, чисто выбритый, он сразу наполнил кабинет густым запахом «Шипра».

— Здравия желаю, товарищ капитан, — вежливо поздоровался Захид, выйдя из-за стола.

— Что у вас случилось? — спросил капитан.

— Я докладывал товарищу Махмудову. Шерсть перехватил, смушку. В том числе и сур. У директора Баскентской райзаготконторы.

— Он здесь?

— Будет минут через двадцать.

— Допросили?

— Взял объяснительную записку. — Захид достал ее и подал Хакимову.

— Все правильно, лейтенант, — произнес тот, прочитав записку. — Заготовители такой народ, их, как и волков, ноги кормят. Подвернулось — скупили.

— А квитанции? — спросил Захид.

— В этом преступления нет, Захидбай. Он прав, этот директор. Если выписывать за каждый килограмм шерсти квитанцию, то ему нужно возить с собой еще и счетоводов. Я бы таким пустяком не стал заниматься и вам не советую. Сырье изъяли?

— Конечно.

— Тем более. Придет этот Эгамов, верните ему документы и пусть катится на все четыре стороны!

— А сур, товарищ капитан, где он взял сур?

— Наивный вы товарищ, — сказал снисходительно Хакимов, — поработаете два-три года, поймете, что у здешних чабанов можно и не то купить. Письмо мое получили?

— Сегодня.

— Займитесь торгашами обстоятельно...

Вернулся Эгамов. Подобострастно поздоровался с капитаном, спросил у Захида: