— Как думаешь, Фентон серьёзно ранил детку? — решила я поднять нейтральную тему.

— В плечо, — уточнил Райнер. — Сейчас она уже полностью восстановилась.

— По-твоему, это детка того пожирающего?

— Возможно. Слишком много совпадений.

И вот мы плавно подходим к Мэйлеа и пожирающему.

— Тогда, на корабле Койотов, он ждал Мэйлеа, — осторожно поделилась я.

— Кто-то пытался сдать её — корпусу или пожирающему, — заметил Райнер. — Крисельда сказала, Койоты явно знали, где покои Мэйлеа, и возле дверей не было воинов, хотя они обязаны в первую очередь защищать свою госпожу.

Короче, на корабле завёлся крот.

— Зачем им Мэйлеа?

Райнер тоже пожал плечами. Действительно не знает или просто не хочет говорить?

— Может, она прежде встречалась с пожирающим?

— Вряд ли. Если бы она с ним столкнулась, то он бы или сразу выпил её, или обратил.

Мэйлеа интересовалась внешностью пожирающего. Уверена, она его знает, даже если супруг не в курсе данного факта биографии жены. Да и что ему вообще известно о полученной через отца девушке?

— Оригинальный способ выразить мнение духов.

О-о, мы уже сменили тему?

— Это было новое слово в шаманизме.

— Хорошо, что наши шаманы придерживаются более традиционных взглядов.

Представляю картину маслом: один из местных шаманов с бубном наперевес подбирается к седалищу вождя, тянет сморщенную руку, а Райнер выхватывает меч и с грозным «Уйди, противный!» отрубает покусившуюся на святое конечность. Кровь хлещет фонтаном, Мэйлеа радостно аплодирует и за кадром звучит печальный голос Алдрэда: «Это был наш последний шаман…»

— Что смешного? — не понял Райнер причин моего глупого хихиканья.

— Да так… вспомнила кое-что.

— Что именно?

— Да чушь всякую, — отмахнулась я.

Неожиданно Райнер мягко развернул меня лицом к себе, убрал упавшую на глаза прядь. Теперь точно не смешно. Правда, и не страшно, страшно было, когда меня заперли в спальне с моим «женихом» номер два. Минут пять я орала дурным голосом, бегала по комнате и стучала в дверь, надеясь воззвать к папашиной совести — хотя её у него, как и денег, отродясь не водилось, — а потом, оказавшись на кровати, поняла, что полагаться придётся исключительно на себя. А уж как съездила этому уроду ногой по физиономии, так сразу и удовольствие получила. Бежать, правда, пришлось через окно…

Мужчина склонился ко мне, поцеловал — так бережно, нежно, что совершенно не увязывалось с традиционным образом варвара, не церемонящегося с женщинами. Если он хочет выяснить, имею ли я что-либо против, то отвечаю — нет. И сопротивляться не буду, в моём возрасте это уже несерьёзно, и мужчина очень даже ничего… Эм-м, что, это всё? И куда он пошёл?

Внимательно наблюдая за выражением моего лица, Райнер опустился на колени, увлёк меня за собой. Наверное, быть сверху хорошо, вроде как хозяйка положения, не удерживают, предоставляя свободу действия, но, мамочки, что делать-то?! Нет, теорию я знаю, а на практике, в полевых, так сказать, условиях, куда руки девать? Можно пока на могучую грудь пристроить, ощутить, как там в неприличных любовных романах пишут, её твёрдость… Или пора раздеваться? А снимать и нечего особо, на мне только зверски обкорнанная блузка без рукавов да коротенькая юбка, составляющие мой импровизированный купальник. К моему облегчению, Райнер понял, что активных действий от меня не дождётся, притянул к себе, снова поцеловал и опрокинул на песок, оказавшись сверху. Ну вот, уже лучше. И ещё лучше. И… о-о…

Хорошо на пляже нет дверей, никто не постучится в неподходящий момент. Увидеть, правда, могут… Ну и плевать…

А вдруг у Мэйлеа несварение желудка случится? Пойдёт она до ближайших кустиков, а тут мы. Нет, ну я вроде как наложница, господин волен делать со мной всё, что вздумается. Он и делает, умело, нежно, дразняще… Надо бы расслабиться и начать получать удовольствие, но мысли всё равно упрямо копошатся и никак не дают сосредоточиться на ощущениях. Весьма приятных ощущениях…

Нет, я так не могу!

— Нет, — выдохнула я. — Нет… Я… я не могу…

Райнер замер, глядя на меня с вполне справедливым недоумением.

— Я не… извини… — пролепетала я, торопливо выбираясь из-под мужского тела.

Как ни удивительно, удержать меня Райнер не пытался. Наспех одёрнув «купальник», я на полной скорости рванула обратно к дракону. Нырнула под крыло, вытянулась на покрывале. Кажется, лицо горит, наверняка вся физиономия красная как спелый помидор.

Неожиданно Сигрид перевернулась на бок, ко мне лицом, и даже в потёмках я поняла, что девушка улыбается.

— Первый поцелуй? — заговорщицким шёпотом спросила она.

Догадалась!

Я через плечо покосилась на Крис — надеюсь, хотя бы она спит! — и тоже шёпотом призналась:

— Второй, — с Райнером.

— И он не захотел большего?

— Захотел. Но я не согласилась.

— Он был груб?

— Нет. Просто я… — а глупо вышло: не возражала, не возражала и внезапно вспомнила о чести девичьей. — Ну, не знаю. Просто тут же Мэйлеа… рядом.

— Забудь. У нас всё иначе, чем у вас. Воин может взять в жёны трёх свободных женщин и иметь до двенадцати наложниц-рабынь. В большинстве племён жёны не ревнуют ни к рабыням, ни к другим жёнам.

Надо же, так у них есть ограничение по количеству?

— А в меньшинстве?

— В маленьких племенах муж берёт в жёны только одну женщину, ту, кто ему дороже жизни и кто любит его преданно и до конца дней, — в голосе Сигрид появилась мечтательная интонация. — В моём племени не было рабов, все были свободны, мы жили охотой и рыбалкой, и наши мужи не принимали многожёнства. Они выбирали одну-единственную женщину на всю жизнь.

— Что, и никаких разводов?

— Никаких.

— А если характерами не сойдутся?

— В моём племени приняты долгие ухаживания, иногда по нескольку лет, чтобы как следует узнать друг друга, поэтому будущую невесту начинали выбирать рано.

— И у тебя тоже был жених? — на манер Крис полюбопытствовала я.

— Был, — глухо ответила Сигрид.

Подозреваю, его убили Медведи.

— Как думаешь, — решила я отвлечь Сигрид от грустных воспоминаний, — что мне будет за отказ?

— Могут выпороть, могут отдать другим воинам. Но не думаю, что Райнер так поступит.

Я тоже. Прибьёт меня в тёмном уголочке по-тихому и делу конец. Человек терпение проявил, не настаивал, был нежен… умопомрачительно нежен, учитывая мой скорбный статус, при котором можно вообще согласия не спрашивать… а я, дура неблагодарная, сбежала. Жена, видишь ли, мешает. Э-эх…

— Крисельда давно в племени?

— Три… или четыре года, — припомнила я. — А что?

— И за это время она ни разу?

— Ни разу что?

— Не была с мужчиной, — нетерпеливо пояснила Сигрид. — Красивая рабыня и все три или даже четыре года её берегли, словно единственную любимую дочь? Так не бывает.

— Почему ты вообще решила…

— Ты видела её реакцию на Райнера? Так реагируют юные благовоспитанные леди, никогда прежде не видевшие полностью обнажённого мужчины. Уже через неделю после нападения я оказалась в постели Херлифа и, поверь, никого не заботили мои боль, горе и согласие.

Значит, Крис сильно везучая. Райнер вряд ли её домогался, а старому вождю, возможно, девушки уже были неинтересны в принципе. Или он действительно её оберегал.

Да, удивительно. И странно.

— — –

— Нет.

— Но почему?

Фрэнг перестал насвистывать нам мелодию, я замерла в руках Тоби в полуметре над полом.

Дверь распахнулась, в помещение вошли Мэйлеа, Крис, Сигрид, одна из рабынь Мэйлеа с платьями охапкой и двое рабов-мужчин. Один нёс столик, другой тащил сундук.

— Потому что таков мой приказ, — отрезала Мэйлеа.

— Но прежде я всегда вас сопровождала, — возразила Крис.

— А сегодня не будешь, — Мэйлеа указала рабам, куда ставить ношу.

— Не понимаю, почему, — не сдавалась Крис. — Я в чём-то провинилась?