Сергей, сопя спросонья, натянул сапоги, надел гимнастерку, застегнул ремень. Уже не первый раз взвод поднимали на рассвете, и Сергей втайне надеялся, что тревога ложная и дело ограничится лишь проверкой на быстроту подъема.

На мокрой булыжной площади перед казармой Нечитайло уже выстраивал взвод. Солдаты, зябко поеживаясь на сыром ветру, шутили:

— Не иначе складская машина увязла. Толкать придется.

— А может, строем на кухню — картошку чистить?

— Нэ може быть! — весело возразил Тимко. — Если на кухню, то разбудили бы нас с Сергеем. Зачем всех беспокоить?

Солдаты засмеялись. В сторонке, у карагача, Сергей заметил фигуру взводного лейтенанта Трушкина. Тот короткими затяжками докуривал папиросу.

— Ррравняйсь! Мир-рна! — рявкнул Нечитайло и, выгнув ладонь, легко, побежал навстречу командиру.

— Отставить, вольно, — негромко произнес лейтенант. Юное лицо его сделалось непривычно строгим: — Шум подняли, соседей не жаль!

— Вольна! — уже тише выдохнул Нечитайло, не спуская с лейтенанта глаз. Тот, сделав легкий жест, будто отмахнувшись от сержанта, подошел к строю.

Солдаты оживились. Трушкина во взводе любили. Немногим старше своих подчиненных, он был прост, немного застенчив и никогда не повышал голоса. Поговаривали, что не случайно у него такой помкомвзвода, как Нечитайло: этот за двоих кричит.

— Никто не угадал. Ни толкать, ни дергать, ни тем более картошку чистить не будем, — спокойно сказал лейтенант. — Дело гораздо серьезнее. В горах тает снег. После ливня возле одного из горных кишлаков река вышла из берегов, смывает дома. Надо помочь колхозникам, дорога каждая минута. Обстановка ясна?

— Ясно, поможем, — последовал дружный ответ.

— Нечитайло, ведите!

Взвод тронулся к проходной, четко печатая шаг. Вдруг сержант наклонился к Тимко, и Сергей услышал его торопливый шепот:

— Вася, не в службу… Слетай в казарму, там у меня за тумбочкой кирзовые сапоги, притащи.

Тимко кинулся назад.

Ночь была на исходе. Под желтым лунным светом клубились низкие дымчато-золотистые тучи; черные, будто лакированные, поблескивали высокие окна казармы. Солдаты на ходу подтягивали ремни, поправляли скатки. Каждый был по-особому сосредоточен и серьезен, как всегда перед трудным походом.

У ворот стояла грузовая машина с зажженными фарами. Команду Трушкина «Садись!» встретили ликованием: думали, что предстоит марш-бросок. Солдаты врассыпную кинулись к грузовику. Нечитайло на радостях крепко забарабанил кулаками по спине Сергея:

— Давай, давай, академик, торопись!

— Сам не останься! — Сергей первым прыгнул в кузов.

Лейтенант сел в кабину вместе с каким-то усатым таджиком в халате и тюбетейке. В последний момент наверх втащили запыхавшегося Тимко.

— Нема твоих сапогив! — крикнул он сержанту.

— Ах ты черт! — выругался Нечитайло. — Совсем забыл: я ведь их в тумбочку запер…

Машина мчалась по улицам города, вспугивая сонную тишь. Туман плыл над арыками, вползал в расселины старой мечети. Белые дома, чайханы с потухшими жаровнями у порога, розовые шапки урюка над подмокшими за ночь глиняными дувалами — все это было окутано дрожащей дымкой испарений. Не верилось, что где-то впереди, в спокойной мгле рассвета, люди, рискуя жизнью, бьются с бушующей рекой.

В кузове было тесно. Сзади на Сергея всем телом навалился Нечитайло. Сергей стиснул зубы и при каждом толчке хватался за покатый угол кабины, с трудом удерживаясь на ногах.

Вскоре грузовик вырвался на загородное шоссе. Светало. Впереди, в клубящемся прибое облаков, проступили голубые отроги Памира.

Ехали долго. У развилки дорог машина резко затормозила. Вправо уходила широкая глинистая тропа со множеством следов, заполненных мутной пенистой водой, по обеим сторонам ее тянулись зеленые поля хлопчатника. Лейтенант с усатым таджиком выскочили из кабины.

— За мной, товарищи, — сказал Трушкин, прыгая через кювет.

Он торопливо зашагал по вязкой булькающей жиже. Солдатские сапоги принялись дружно месить грязь. Лейтенант не оглядывался, зато Нечитайло, замыкавший колонну, то и дело покрикивал: «Не отставай, орлы, поторопись!» — хотя позади него уже никого не было.

Дорога огибала холм. Из-за поворота явственно донесся шум воды. Сержант ускорил шаг. Поравнявшись с Сергеем, он с ехидцей сказал, кивнув головой в сторону реки:

— Пожалуй, кой-кому придется сегодня запачкать ручки… А? — Он хрипловато рассмеялся, вскинув подбородок.

— Кому ручки, кому ножки, — в тон ему отозвался Сергей, покосившись на забрызганные грязью хромовые сапоги Нечитайло.

Шагавший рядом Тимко фыркнул.

— Што-што? — Сержант сделал вид, что за чавканьем сапог не расслышал слов Сергея. — Видали мы таких ученых-моченых, на солнышке печенных!

Лейтенант Трушкин сердито оглянулся:

— Ну-ка, сержант, в голову колонны!

Нечитайло смерил Сергея хмурым взглядом и нехотя ушел вперед.

Взвод обогнул поросший колючкой холм, и перед солдатами как-то совсем неожиданно открылась картина наводнения: по дну зеленой долины с грозным шумом несся широкий мутный поток, сметая на своем пути полуразвалившиеся глиняные постройки; подмытые водою стены медленно, но покорно оседали и исчезали в грязно-желтых волнах, тонкие молодые деревца, оказавшиеся посредине стремнины, гнулись под напором потока и дрожали, как живые, время от времени некоторые из них, вырванные с корнем, уносились вниз по течению.

Солдаты без команды ускорили шаг. То тут, то там на грудах домашнего скарба сидели, закутавшись во что попало, женщины из затопленного кишлака. Прижимая к груди плачущих детей, они обращали к солдатам истомленные лица. Старики с длинными посохами в руках скорбно глядели вниз, на дно долины, где лютовала разлившаяся река. Мужчин и подростков здесь не было. Их полосатые халаты мелькали на берегу вперемежку с зелеными гимнастерками солдат, очевидно вызванных еще раньше из других частей округа.

— Бегом! — неожиданно властно приказал Трушкин.

Взвод с тяжелым топотом кинулся вниз.

На берегу, почти нависая над гудящей рекой, стояло деревянное зданьице с ярко освещенными окнами. Оно вздрагивало от каждого удара взбесившихся волн. Сергей, запыхавшись, остановился, заглянул внутрь. Между рядами больничных коек ходила смуглая девушка в белом халате и с напряженной улыбкой успокаивала лежавших.

Взревела вода, и часть берега у самых ног Сергея обрушилась. Сергей глянул в пенистую стремнину. На миг ему показалось, что и он вместе с зыбкой сушей летит невесть куда, в клокочущую пропасть.

— Навались, ребята! — прозвучал сзади голос Нечитайло.

Сергей бросился к большой куче камней, возле которой, точно муравьи, суетились солдаты и колхозники, в одиночку и по двое таская камни к реке.

По дороге он наткнулся на Хамида, остолбенело смотревшего под обрыв, схватил его за плечо, и они побежали вместе.

— А ну-ка, включайтесь! — перекрывая шум потока, крикнул им лейтенант Трушкин. — Стойте! — он жестом руки остановил бегущих. — Не так, товарищи! Мартышкин труд получается. Цепочкой надо, конвейером камни передавать… Становись в линию!

Тихоню-лейтенанта словно подменили. Взгляд его посуровел, властно и резко зазвучали команды.

Берег от размыва спасали треноги, сбитые из телеграфных столбов. Последние из них покачивались у невысокого обрыва возле больницы. Спасатели забрасывали их камнем и мешками с песком.

Сергей и Нечитайло работали рядом. Передавая тяжелый булыжник соседу, бородатому жилистому таджику, Сергей видел, как сержант уже кидает ему следующий камень. Лицо у Нечитайло было красно от напряжения, но он неутомимо, словно играючи, выпускал из ладоней очередную глыбу, кричал задиристо:

— Эй, на конвейере! Пошевеливайся, а то тут Белкину делать нечего, обижается!

— А ты ему подкинь вне очереди! Ему не привыкать! — со смехом отвечали из цепочки.

— Но-но, без намеков!

— Яки там намеки, — отзывался Тимко, у которого на пунцовом лбу отчетливо проступала каждая веснушка. — Кому намеком, кому боком, сказала моя теща, когда я хотив ей дочку вернуть!