— Поплавки, да? — Голос Джейсона позади заставил меня выпрямиться. В его низком, сексуальном голосе была смесь жара и напряжения, которые, вспыхнув во мне, лишали возможности двигаться, дышать, делать что-либо, кроме как стоять здесь и желать, чтобы я оказалась в другом месте.

С кем-то другим.

Но, конечно, желания ещё никому не приносили пользы. Я медленно повернулась к нему. Тогда-то и пожалела об этом. Опять же, бесполезное желание. Потому что сейчас я стояла перед ним, и было невозможно игнорировать, как красиво Джейсон выглядел в своём костюме, как прекрасно тот его дополнял и делал намного старше. Крепкая квадратная челюсть была чисто выбрита, и даже обычно спутанные волосы были аккуратно уложены.

— Ты отлично выглядишь, — прошептала я. Выдохнула, на самом деле. Такой тон с придыханием смущал и был нехарактерен для меня, но в этот момент мне было нечего терять. Я снова приняла доброту Джейсона за заботу, его внимание за интерес… Его фальшивый поцелуй за что-то настоящее.

Я была такой идиоткой.

Он тоже изучал меня. Его глаза блуждали по моему платью — ярко-синему шёлковому платью в стиле 50-х годов, в котором, как мне казалось, я должна всё время крутиться, только чтобы юбка развевалась.

— Ты такая красивая. — Голос Джейсона был таким низким, что я почти не слышала его. Почти. Но я уловила звуки, и всё мое тело вспыхнуло от восторга. Глупое, глупое тело.

Я слегка встряхнула головой, надеясь, что это поможет восстановить рассудок.

— Что ты здесь делаешь?

Он изогнул брови.

— Это вечер встреч выпускников, помнишь? Я квотербек, мы выиграли игру вчера вечером, а теперь ты, я и горстка наших сверстников расхаживаем перед школой, как кучка идиотов. — Он одарил меня той кривоватой улыбкой, от которой у меня захватывало дух. — Тебе это о чём-то говорит?

Я рассмеялась над его неожиданной шуткой. После того, как ругалась с ним на стоянке, а потом игнорировала его всю неделю, определённо не ожидала шуток.

— Я имела в виду, что ты делаешь здесь? — спрашивая и указывая на покрытую украшениями из бумаги платформу, на которой мы сейчас стояли. — Что ты делаешь на моем платформе?

— Попросил Люка поменяться со мной местами.

Я моргнула, когда мой желудок сделал сальто назад от нервного предвкушения.

— Но… зачем?

— Ну, он идёт на был с Джулией, так что показалось уместным, что они будут на параде вместе, — ответил он.

Что-то внутри меня умерло маленькой смертью от этой логики. Он сделал это для Джулии.

— О. Что ж, это… мило с твоей стороны.

Но затем его слова поразили меня, и мой взгляд встретился с карими глазами. Он внимательно наблюдал за мной, и крошечная надежда вернулась.

Нет, не надежда. С какой стати снова позволяю себе надеяться?

Я была не просто идиоткой, а мазохисткой.

— Ты… ты не пригласил Джулию? — Я облизала свои губы.

Джейсон покачал головой.

— Она идёт с Люком. Как друзья, — быстро добавил он. — Кажется, впервые, с тех пор как Люк ушёл в одиночное плавание.

Я кивнула. Какое мне дело до Люка и его свиданий? Мое сердце угрожало вырваться из грудной клетки.

Он сунул руки в карманы, и глаза стали тёмными. Серьёзными.

— Впрочем, есть и другая причина.

Я быстро моргнула, поскольку мой мозг пытался не отставать несмотря на то, что Джейсон украл весь кислород из окружающего нас воздуха.

— Другая причина, по которой Джулия идёт с Люком на бал?

Мелькнула лёгкая улыбка.

— Ещё одна причина, по которой я попросил Люка поменяться местами.

— О. — Затаила дыхание от ожидания, что он продолжит, и это никак не помогло избавиться от чувства головокружения и кислородного голодания, из-за которого я шаталась на ногах. Весь мир, казалось, вращался вокруг меня.

На самом деле так и было. Буквально. Мы двигались. Это заняло некоторое время, но мой мозг с опозданием заметил, что наша платформа двигалась с невероятно медленной скоростью к центру поля, когда оркестр начал играть.

Джейсон сделал шаг ближе, по-видимому, не обращая внимания на тот факт, что мы были на движущейся платформе, полностью представ перед Господом, директором и всем студенческим сообществом.

— Я хотел поговорить с тобой. Один.

Многозначительно оглядевшись, заметила, что он одарил меня лёгкой улыбкой, от которой у меня сжалось сердце.

— Хотел поговорить с тобой где-нибудь, откуда ты не сможешь сбежать.

Уже открыла рот, чтобы возразить. Потому что никогда не убегаю.

Но не на прошлой неделе на парковке, и я бы сделала это прямо сейчас при малейшей возможности. Даже когда с тревогой ждала, что Джейсон продолжит, небольшая часть меня хотела сбежать, боясь того, что он скажет что-то, чтобы затушит это дурацкое, непобедимое пламя надежды, которое, кажется, намеревалось замучить меня.

Он глубоко вздохнул.

— Где-нибудь, откуда я не смогу убежать.

Я нахмурилась.

— Ты?

Он облизал губы.

— Я был трусом, Марго, потому что боялся.

Уставилась на него широко раскрытыми глазами. Ведь не была уверена, что кто-то когда-либо был так откровенен со мной.

— К-как так? — Удалось произнести мне.

Джейсон подошёл ещё ближе, и я разрывалась между тем, чтобы обнять его или прыгнуть за борт.

— Я хотел поцеловать тебя, — сказал он. — По-настоящему. Потому что беспокоюсь о тебе… больше, чем о друге.

Официально. Я была в коме, а это суперреалистичный сон. Но разве во сне сердце бьётся так сильно? В животе порхают бабочки или лёгкие теряют способность функционировать?

Кроме того, играют ли саксофонисты не ту ноту в красивых и реалистичных коматозных снах? Я так не думаю. Но Кенни Хармон всегда путал эту часть, и прямо сейчас его фальшивая нота была лучшим звуком, который я когда-либо слышала, потому что это означало, что всё происходит наяву.

Не будь идиоткой, не будь идиоткой, не будь идиоткой…

Поздно. Мое сердце ушло в пятки, а внутри всё распирало от счастья, какого никогда не знала.

— Ты беспокоишься за меня, — повторила я. И всё. Это всё, на что была способна. — Ты беспокоишься за меня? Но…

— Дело не в том, что я хороший и хочу понравиться тебе, — произнес Джейсон с разочарованием в голосе. — Это не имеет никакого отношения к тому, что я помогаю тебе выиграть корону. Меня это не волнует.

Он отвел взгляд впервые с тех пор, как начал говорить, оглядывая стадион, полный студентов вокруг нас. Наша медленная процессия вывела нас на поле, мы были официально выставлены на всеобщее обозрение — и мне было всё равно.

Я протянула руки и положила их на щёки Джейсона, заставляя его вернуть свой взгляд ко мне. Напряженность, которую я там увидела, чуть не сбила меня с ног. А также тепло и доброта, как и всегда. Потому что именно таким был Джейсон. Но также был жар, огонь, которых я никогда не видела прежде.

— И мне плевать на них, — сказал он, указывая на толпу.

Я начала улыбаться, потому что поняла, что он имеет ввиду. Этот дурацкий хэштег, который разрывал нашу школу на части.

— Ты не хочешь убедиться, что все поладят друг с другом?

Его губы немного дёрнулись в улыбке, поддразнивая меня.

— Было бы здорово, если бы они поладили, но это не моя ответственность.

Я слегка кивнула, потому что поверила ему и знала, что он серьёзен в своём решении. Но осталась старая рана — нарыв, который вскрывался слишком много раз, чтобы его можно было игнорировать.

— Твои друзья, — начала я. — Я никогда не вписывалась в их группу, а ты всегда выбирал их. Ты всегда предпочитал их мне.

Он устало вздохнул, притягивая меня к себе. Если люди на трибунах говорили о нас, я не замечала. Директор что-то говорил по громкой связи, но не слышала и этого.

Все, что могла слышать, это биение моего сердца и сексуальный, как грех, голос Джейсона.

— Прошу прощения за все случаи, когда заставлял тебя чувствовать, что я выбирал не тебя, — сказал он. Слегка покачав головой, он добавил. — До сих пор не знаю, как мне разобраться с этой ситуаций со слайд-шоу, и мне жаль, что меня не было рядом с тобой, когда ты нуждалась во мне.