– Как же! Адмиралу с генералом позарез нужен вечный козел отпущения, который будет бегать между двух огней и регулярно брать на себя вину за все, что происходит на маршрутах.

– Тебе в диковинку? – усмехнулся Блохин. – Наверху по-другому не бывает… Как себя поставишь.

– Все равно еще ничего не решено. Там сплошная реорганизация и бардак. Если Дирсу действительно удастся сделать то, что он хочет, получится интересно. Загнать представителей ВКС и различных направлений космоплавания в одну упряжку… И никаких проблем с финансированием! Поскольку правительство кровно заинтересовано в своей безопасности. Но обычным пилотом я там не останусь, – неожиданно заявил Рэд.

– Как представлю объем работы – жить не хочется, – сказал Виктор.

Рэд сел и приподнял бровь. Сидевший спиной Виктор безнадежно махнул рукой:

– Что еще мне остается? – глухо спросил он. – Я и так долго сопротивлялся. Не всем так повезло, как Кейту. Со мной в дальнюю разведку никто не отправится.

Он обернулся.

– Эх и рубцы у тебя, Рэд… Как из костра инквизиции достали. Чего ты пластику не сделаешь…

Рэд скользнул по изуродованной ноге равнодушным взглядом. Влажные от воды синтетические вставки, перекрывавшие дефекты кожи тускло поблескивали на солнце.

– Ты серьезно?

– Угу. Полные протезы – и те физиологичнее выглядят, – Виктор бросал в воду мелкие камешки.

Рэд плюнул и что-то сказал сквозь зубы, но Виктор продолжил, как-будто не услышав:

– Рэджи, ты только что вполне буднично заявил, что отлетал свое и что больше не можешь выполнять ту работу, которой занимался всю жизнь. Случись это три года назад, я бы сейчас доставал тебя из петли.

– Ну… Да. Мне тут на днях пытались объяснить, что для того, чтобы появилось что-то новое, надо отказаться от старого. Кажется, я услышал, – сказал Рэд. Он устал щуриться и потянулся за темными очками. – Вставай, жарко. В такое время купаются только пацаны, которые школу прогуливают.

– Это из личного? – доверительно спросил Виктор, поднялся на ноги и протянул ему руку. Рэд улыбнулся:

– Давай съездим в Мелиссу, покажу тебе город своей подростковой мечты. А то как-то невесело все…

– А-а, золотая молодежь! – хмыкнул Виктор. – Ну пойдемте, милорд. Встряхнем этот центр курортной жизни! Да содрогнутся его обитатели и паломники и иже с ними.

– Джентльмены, я решил, что пора представить вас друг другу, – сказал адмирал Дирс, – Адам Малич, полковник миротворческого контингента ВКС Аналога-2. Рэджинальд Гардон, капитан Ассоциации свободного поиска. Настоятельно рекомендую вам найти общий язык, так как вам предстоит сменять друг друга на посту координатора СПС.

Их звания в прежнем варианте прозвучали в последний раз, и Рэд почувствовал легкий укол сожаления. Напротив сидел мужчина с крупными чертами лица и коротким ежиком почти полностью состриженных волос. Он был в летном комбинезоне пилота СПС. Вероятно, его выдернули к начальству прямо с причала. Темно-карие глаза смотрели из-под сдвинутых бровей с пробивавшимся сквозь усталость любопытством. Гардон вспомнил, что встречал его несколько раз в причальных галереях. Возраст на глаз Рэд определить затруднялся. Пожалуй, под пятьдесят.

Вообще-то, взять миротворца – смелое решение, которое вполне могло поспорить в обоснованности с назначением на рейс человека без допуска. Репутация миротворческого контингента во время войн Второй волны была очень неоднозначной: он считался самым продажным подразделением, прикрываясь которым вершители судеб развернули в нужную сторону ход не одной боевой операции. Но Рэда эта всеобщая неприязнь не трогала. Случайный патруль миротворческих сил спас ему жизнь во время неудачного побега из Зоны-77, когда его в запальчивости собирались добить вместе с кораблем.

– Теперь поговорим о деле, которое вам предстоит до официального введения в должность, – сказал Дирс, – Колония Гамма-14 уже в третий раз требует пересмотра статуса и права именоваться Аналогом-4. Пакет документов с данными, касающимися климата, энергообеспечения, коммуникаций и численности населения, представленный ее правительством в Объединенный совет, выглядят более, чем убедительно. Даже фракция Аналога-1, дважды бойкотировавшая решение по Гамме-14, не в силах возразить что-либо существенное. Мы везем туда правительственную комиссию. Это генеральная репетиция перед президентским визитом. Вы идете оба, в составе соединения звездолетов и частных яхт дальнего следования. Будут еще независимые наблюдатели, которые официально в наш круг обязанностей не входят, но на деле нуждаются в присмотре. К девяти утра завтрашнего дня я жду от вас совместный проект, как все это высокое собрание будет выглядеть в конвое. Поскольку у капитана Гардона больше опыта в пилотировании гражданских звездолетов, он идет на ведущем, полковник Малич – на ведомом. Вы оба подчиняетесь генералу Литтону, который будет осуществлять общее руководство. Он представит вам командира подразделения сопровождения. За безопасность в рейде отвечает Юджин Фэйвер. С мнением сотрудников СПС, обеспечивающих внутреннюю безопасность, вам тоже придется считаться.

Нельзя сказать, что Рэд сильно волновался перед стартом. Одни сутки пути с такой охраной не грозили ничем, кроме постоянных отчетов о прохождении контрольных пунктов. Взаимодействие с военным сопровождением сводилось к сообщениям типа «вход в тоннель перехода в установленном порядке подтверждаю. Нулевая отметка». Работать с Маличем оказалось не хуже и не лучше, чем со всеми остальными. Экипажи поставили грамотные и спустили им жесткие директивы, касавшиеся скоростного режима и дистанции. Громкие имена пассажиров для Рэда ничего не значили. И перед вылетом он мысленно пожелал удачи сотрудникам Службы безопасности СПС, которым приходилось находить общий язык с их личной, весьма заносчивой охраной.

Звездолет «Гранит» был рассчитан на экипаж из трех человек и по сути представлял собой большую космическую яхту. С пилотом Нико Дэвисом они раскидали вахты по двенадцать часов. Штурман по большому счету был и вовсе не нужен, но честно являлся в рубку на участках подпространственных переходов. Когда пришла очередь Рэда сесть за штурвал, корабль шел на автопилоте.

Рэд сидел в кресле и думал о чем угодно, только не о контрольном пилотировании. Мысли лениво и бессистемно перескакивали с одной на другую. Образ Клэр Адамс, который то и дело вползал в размышления, он с успехом согнал с пьедестала и вспомнил, что так и не выяснил, что решил Виктор по поводу работы.

«Все слишком хорошо, так не бывает».

Это были слова Говарда, сказанные об Айне. Ощущение безмятежности безнадежно пропало. Рэд вскинул голову и осмотрелся. В рубке он был один. Второй пилот и штурман ушли в каюту. Рэд несколько раз вздохнул и переключился на внешнюю связь. На их частоте прослушивались отдельные реплики пилотов соединения, касающиеся параметров полета. Истребитель «Флэш-9» шугал какого-то частника. Диспетчер сектора освобождал для конвоя разрешенную зону перехода. «Гранит-1» не вызывали. Рэд перевел звездолет в режим ручного управления, подержался за штурвал и снова загрузил автопилот. Все рабочие схемы, которые он только сумел вытащить на тестеры обзорников, прошли перед глазами как солдаты на параде, демонстрируя идеальную готовность к работе.

Но стоило ему расслабиться, поудобнее устроившись в кресле, в укромном уголке памяти упрямо включился низкий прерывистый зуммер – сигнал тревоги на «Монике». Рэд встал, вызвал в рубку второго пилота, и проклиная отсутствие на борту «Гранита» бортинженера, облазил все основные узлы, доступные своему пониманию. Бортинженер бы ему все равно не помог, поскольку большинство распределителей после тщательной проверки опечатывалось в конечных пунктах на все время рейса. Как и ожидалось, ничего подозрительного Рэд не нашел, зато столкнулся с начальником охраны Юджином Фэйвером и так и не смог ему внятно объяснить свое рвение и внезапно вспыхнувший интерес к апломбированным щитам и опечатанным резервным системам звездолета.