Так от имени древнего духа земли, властвующего над нами, могли бы ответить Льву Толстому покорные исполнители этого духа, люди правительства. "Позор! - в ответ на это закричит какая-нибудь молоденькая курсисточка или студентик, мечтающие где-нибудь в мансардочке о том, чтобы усовершенствовать вращение земли, повернуть ее, например, от востока к западу. - Позор, - скажут они, - мы, молодое поколение, не рабы духа земли, мы хотим быть повелителями, а не рабами". Полно, господа, отвечу я. Мало ли чего вы хотите или не хотите. Попробуйте подскочить над землей и освободить себя от подчинения этой будто бы мертвой глыбе. Хотя вы и молодое поколение, но очень старая земля, по-вашему, выжившая из ума, сейчас же вас притянет назад. Протестуйте сколько вам угодно, но безмолвный закон тяготения сильнее всех ваших криков. Совершенно таким же непреодолимым законом тяготения связан дух ваш. Если вы этого не замечаете, то потому лишь, что находитесь в доньютоновском неведении относительно законов духа. Охорашиваясь друг перед другом, щеголяя идеями, как перьями, понадерганными из чужих хвостов, вы шумите будто бы в либеральном духе: "Долой прошлое!" Но как вы сбросите прошлое, когда оно в то же время и настоящее, и будущее? Почитайте-ка об этом у старика Канта...

Ради молодежи мы отвлеклись от великого старца. Не молодежь, а он, 80-летний, кричит: долой прошлое! Тут с почтением, которое подобает заслуженному человеку, образованное общество должно вслушаться серьезно и серьезно рассудить. Вправе ли требовать Толстой от власти того, чего он требует? Например, вправе ли требовать насильственной отмены земельной собственности?

Почитатели Л. Н. Толстого меня поправят: Толстой не требует насильственной отмены, Толстой против всякого насилия, он учит не противиться злу насилием. Да, и тем не менее он требует именно насильственной отмены земельной собственности. В доказательство беру книжечку Льва Толстого, изданную в Петербурге два года назад, - "Обращение к русским людям: к правительству, революционерам и народу". Эту книжечку мне прислали недавно из Ясной Поляны с целью вразумить меня относительно подлинных мнений великого писателя. Вот подлинные слова его, обращенные к власти: "Спасение ваше не в думах с такими или иными выборами, и никак не в пулеметах, пушках и казнях, а в том, чтобы признать свой грех перед народом и постараться искупить его, чем-нибудь загладить пока вы еще в силах. Поставьте перед народом идеалы справедливости, добра и истины... и возьмитесь за осуществление его". Спрашивается, что же это за идеалы? Их, по словам Толстого, не надо выдумывать. Например, давнишний идеал всего русского народа - это "возвращение всему народу - не одним крестьянам, а всему народу - его естественного и законного права на землю". Предчувствуя возражение, почему же это идеал, если он никогда и нигде не был осуществлен, Толстой настаивает: "Именно потому, что идеал этот нигде еще не был осуществлен, он и есть истинный идеал нашего времени, а кроме того, идеал ближайший и могущий быть и долженствующий быть осуществленным прежде чем среди других народов, именно теперь в России. Загладьте свои грехи добрым делом, постарайтесь, пока вы еще у власти, уничтожить давнюю, вопиющую жестокую несправедливость частной земельной собственности, которая так живо чувствуется всем земледельческим народом... Отжила или не отжила та форма общественного устройства, при которой вы пользуетесь властью, пока вы пользуетесь ею, употребите ее... на то, чтобы сделать великое доброе дело не только для своего народа, но и для всего человечества. Если же эта форма отжила, то пускай последний акт ее будет акт добра и правды, а не лжи и жестокости".

Обратите внимание на выделенные мною слова. Лев Толстой требует от власти, чтобы, пока она еще в силах, поспешила бы уничтожить частную земельную собственность. Этого хочет будто бы весь народ, это будто бы "вечное и справедливое требование всего народа", это будто бы идеал народный. Говорю "будто бы", потому что в действительности, конечно, нет ничего подобного.

В действительности народ ни у нас в России, нигде на свете не требует отмены частной собственности на землю и никогда не ставил эту отмену идеалом. Если бы это было "вечное и справедливое" требование, оно еще в незапамятные времена было бы осуществлено. Совершенно невероятно, как это ни один народ не мог нигде Добиться своих вечных требований? Ведь тысячами лет держались и теперь держатся республики, где простонародье может настоять на всем, что захочет. Почему же частная земельная собственность не отменена ни во Франции, ни в Швейцарии, ни в крохотном Сан-Марино, ни в гигантских Соединенных Штатах? Да просто потому, что народ этого не хочет. Даже в разгар революции, как было в 1789 году, народ отнимает частную собственность, чтобы утвердить ее за собой. И у нас в истории не было момента, когда бы народ искренне желал уничтожения частной собственности на землю. Он желал уничтожения помещичьей собственности, но не своей. И чужую, помещичью собственность мужик перестал уважать не ранее, чем потеряли к ней уважение сами помещики. Мужик постепенно увидел, что барин отбился от земли, что она у него зря болтается, что он не вкладывает в нее себя - свой труд и разум - и потому чужд земле. Такая болтающаяся земля действительно есть фиктивная собственность и, как res nullius (ничья вещь. - Ред.), разжигает жадность овладеть ею. В тех случаях, когда сам мужик сорганизован со своей землей и когда он видит помещика, столь же сорганизованного, вошедшего в землю корнями, он твердо признает частную собственность и свято чтит ее. Мечта и идеал каждого порядочного, хозяйственного мужика не отказаться от земельной собственности, а добыть ее и укрепить за собой. Поговорите с кем хотите из крестьян, кроме разве социалистов и бродяг, давно бросивших наделы на своих баб, - каждый скажет, что мужику нужна земля, и именно своя земля. Как вообще не признавать некоторых видов собственности? Ведь одежда, жилище, орудия работы, земля - все это дополнительные органы человека, все это входит в состав и продолжение его деятельной личности.

Так, стало быть, Толстой сказал неправду? - спросят идолопоклонники великого старца, готовые растерзать за всякое непредвзятое мнение о нем. Он не сказал неправды, отвечу я, но он грубо ошибся. Толстой, по общей нашей слабости, навязывает народу свои мысли, совершенно чуждые последнему. Окруженный толстовцами из народа, людьми совершенно ничтожными, которые смотрят ему в рот и стараются отвечать учителю его же словами, Толстой искренно вводит себя в заблуждение относительно народа. Идеал народный - отменить собственность! Но Толстой не хочет понять, что все действительные идеалы народные уже осуществлены и что идеал вообще есть вещь, наиболее осуществимая из всех. Идеал есть самое лучшее, чего народу хочется, чего хочется всего сильнее, напряженнее, неотступнее, до страсти. Идеал есть высшее возбуждение воли. Согласитесь, что это условие, самое вы годное для достижимости. Если теперешняя действительность так печальна, то это не потому, что народные идеалы недостижимы (стоило бы в таком случае рассуждать о них!), - а потому лишь, что народные идеалы невысоки - в общем, как раз под стать невзрачной действительности. Если наш народ беден, то потому лишь, что у него нет серьезного влечения к богатству, например, как у французского крестьянина. Наш мужик и барин больше расточители, чем собиратели, и нищета наша - естественный продукт мотовства и пьянства. Если народ невежествен, то только потому, что любопытство его не идет за пределы нынешних его сведений. Если народ унижен и оскорблен, то опять-таки оттого лишь, что нравственное его сознание недостаточно протестует против этого. О, идеал - если он не фраза, а действительное чувство - есть сила, и сила могучая. Это всемогущий Бог в человеке. Пока Он живет в народе, народ велик, а вот когда народ отступает от божества, когда мельчают его идеалы - тогда и силы, движущие жизнью, становятся мелкими. Распустившийся, истрепавшийся, ослабевший народ уже не может пожелать чего-нибудь сильно - вот основная беда народная. Каким-нибудь мальчикам и девочкам, начинающим читать и мыслить, простительно думать, будто "правительство" причиной всех бед и зол, но люди старые и мудрые понимают, что истинное правительство только то, что заложено в народной воле, в его крови и нервах.