Нигде нет большей свободы труда и таланта, как в великой заатлантической республике, но это ничуть не обеспечивает там лентяев и бездарностей. Скорее напротив. «Державы» иного, более древнего, более близкого к природе типа, именно монархические, в состоянии гораздо легче, чем «республиканские штаты», регулировать бедность и богатство, защищая слабое и отставшее большинство подданных от слишком уж прогрессирующих по части кармана. Поглядите, как, воспользовавшись священной формулой свободы, распустились пышно алчные американские тресты! Без всяких заклинаний и талисманов, а лишь простой игрой на повышение и понижение кучка американских банкиров захватывает все материальное богатство нации. В течение двадцати каких-нибудь лет молодой еврейчик, приехавший в занятых у приятеля штанах, «наживает» миллиард долларов, ни более ни менее, то есть нередко даже более миллиарда, ибо есть богатства буквально несметные, неопределимые по величине. Несколько таких господ, всего с полдюжины, держат в руках всю золотую знать Америки, а те – весь гордый своим республиканским равенством и свободой народ. Пробовали некоторые президенты бороться с могущественной олигархией капитала, но ничего не вышло. Америка, конечно, от нас далеко, и мы в точности не знаем, что делается под ногами, по ту сторону земного шара, а между тем такие внимательные и вдумчивые наблюдатели, как Густав Ле-Бон, предсказывают Соединенным Штатам в ближайшем будущем невероятные потрясения (см. «Психологию социализма» этого блестяще талантливого мыслителя).

Правда, борьба с синдикатами и в монархической Европе налаживается очень плохо. При двух наших финансовых графах, С. Ю. Витте и В. Н. Коковцове, синдикаты успели опутать и русскую экономическую жизнь густой и хищной паутиной. Но, я думаю, не может быть той паутины, которая, наброшенная на народы, устояла бы от малейшего прикосновения скипетра царского. Вспомните отмену крепостного права у нас – и страшно кровопролитную войну за освобождение негров в Америке. События эти одновременные, и именно на почве уравнения прав между оптиматами и пролетариями. Задолго до рождения на свет осужденных господ эсдеков русская монархия справилась с великим демократическим вопросом, которого не могла разрешить без кровавого бунта заокеанская республика. Сопоставьте также борьбу с пьянством в Америке и в России: там она началась чуть не полвека назад, и все-таки пьяницы без труда путешествуют из трезвого штата в пьяный, как в соседний ресторан, – в России же одного Царского слова было достаточно, чтобы совершилось одно из величайших отрезвлений в человечестве. Я отнюдь не спорю, что многое у нас в России плохо и очень многое в Америке превосходно. Я желал бы многих хороших оттуда заимствований, но что касается «державы» как скинии народной силы, то позвольте усомниться в заграничной моде. Вы утверждаете, г-н Петровский, что «с точки зрения рабочего класса и трудовых масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск» (обвинительный акт). Отсюда пропаганда среди войск социалистической революции и военного мятежа. Но есть ли в этой затасканной до рубища затее хоть столько логики, сколько необходимо для элементарного приличия?

Поражение царской монархии имело бы сейчас лишь единственный мыслимый результат – подчинение кайзеровской монархии, ни более ни менее. Да какое подчинение! Ведь царская наша монархия нас не завоевала, она добровольно избрана нашими предками, она выросла вместе с народом и срослась с ним так, как нервная система срастается с мускульной. Царская монархия одной с нами колыбели, одного стародавнего языка, одной тысячелетней веры, одной судьбы народной, и потому в глазах царской монархии народ не есть какое-то чуждое существо, а свое родное. Что же было бы «для всех народов России», если бы восторжествовала кайзеровская монархия? Кроме абонентов газеты «Речь», которым все равно – кочевать ли в России, или в Америке, или среди любого чужого народа, – «для всех народов России» Германия явилась бы одинаковым завоевателем. Поймите, г-да эсдеки, это ужасное слово! Вникните во всю глубину его трагического значения. «Горе побежденным!» Это не фраза, это вечный стон, повторенный недавно в сумасшедшем манифесте германского императора. Еще не победив никого и находясь даже за сто верст от победы, он уже потрясает перунами, он уже угрожает будущим покоренным народам всеми скорпионами, какие в состоянии придумать воображение дегенерата. Vae victis! (Горе побежденным! – Ред.) Ода! После истребления миллионов русских солдат разрывными пулями, ядовитым дымом, серной кислотой, холерными разводками и т. п. предполагается оставить в живых большинство населения завоеванной Российской империи. Правда, был заявлен в немецкой печати проект одного почтенного немца – обесплодить славянскую расу, то есть оскопить мужчин, но, кажется, проекту этому не было дано дальнейшего движения. Был заявлен проект о поголовном выселении русских народов «куда-нибудь» – за Урал, что ли, или, еще лучше, в немецкие колонии Африки, дабы освободить территорию нашу для широкой немецкой колонизации. Но и этот проект пока остается под сукном. Всего вероятнее, покоренное немцами население даже не будет изгнано, а (по третьему проекту) будет только обращено в крепостное рабство, как было с населением Римской империи, завоеванной полторы тысячи лет назад предками тех же немцев. Славяне – недурная подстилка для высшей расы, это Dungervolk, живое удобрение вроде домашнего скота. По отобрании «у всех народов России» земель, капиталов и всякого лишнего имущества немецкие культуртрегеры получат сто восемьдесят миллионов двуногих батраков и батрачек, рабочую силу, которая будет стоить только хлеба, который съест. Вот и все. Конечно, при малейшем сопротивлении, при малейшем протесте покоренных ждет то же самое, что нефов в немецких колониях Камеруна и Занзибара. Плети, плети, плети, пытки, привязывание к деревьям и сожжение заживо.

Вы знаете, как «милостиво» старые немецкие феодалы обращались с покоренными крестьянами Римской империи. Если крестьянин позволял себе убить дикую птицу на земле своего господина, то в наказание крестьянину вскрывали живот, вытаскивали кишку, при выходе ее из желудка прибивали ее гвоздем к дереву и затем гоняли крестьянина кругом дерева, пока тот не выматывал себе все внутренности. Это не было обычаем – это входило в уголовный кодекс.

Вот, если говорить правду, какая монархия призывается на смену «царской». Вот для какого строя проповедуется социалистами война не против немцев, а против нашего правительства, воюющего с немцами. О, конечно, г-да немцы в качестве сверхчеловеков не стали бы пачкаться, подобно предкам, вытаскивать кишки у покоренных рабов, но что они спокойно пристреливали бы их или прирезывали бы, как делают даже их сестры милосердия с нашими ранеными, в этом сомневаться нельзя ни на одну минуту.

Конечно, устройство черепной коробки у г-д эсдеков не зависит от них самих и они не виновны в том, что она узковата, однако есть же предел всякой узости, допустимой в отделе человекообразных. Если наше правительство «буржуазно», то неужели немецкое явится менее буржуазным? Неужели наши помещики и чиновники стоят дальше от простого народа, чем немецкие бароны, аграрии и «юнкера»? Мне скажут: эсдеки вовсе не добиваются завоевания России немцами; они желали бы в первую голову «поражения царской монархии и ее войск», но вторым пунктом идет образование свободных республик – немецкой, польской, русской и пр., и третьим их пунктом является слияние всех европейских республик в республиканские соединенные штаты.

Прекрасно. Допустим это. Бумага все терпит, но сама действительность?.. Начав с поражения царской монархии и ее войск, к чему же вы, г-да эсдеки, подвели бы Россию и Германию? Россию сделали бы покоренной страной, Германию – страной покорившей. Так неужели вы думаете, что, разгромив Россию, а стало быть, и Францию, и Англию, Германия вдруг сказала бы им: знаете что, давайте-ка сделаемся все свободными республиками! Мы своего императора-победителя низложим за то, что он вознес Германию на высоту всемирного господства, а вы низлагайте своих монархов за то, что они бились за вашу независимость. Перебив миллионы своих последнего века Европа отдохнула от наполеоновских нашествий, разобралась в развалинах, залечила раны, и мирный труд, не расстраиваемый пушечным громом, создал весь блеск, всю свободу, весь комфорт и роскошь, которыми гордится цивилизованное человечество. Но в уголке этого женственного периода завязывалась уже почка мужественного. Едва сломив Наполеона, благодаря могучей поддержке России Пруссия начала наливаться в новую Наполеонию под скромным именем Германия. И вот эта звериная мужественность созрела и вышла в прошлом году на сцену. Всего один год войны – и мы видим уже миллионы самых сильных и красивых юношей превращенными в гниющие трупы. Бесконечное количество могил, наполненных человеческими и лошадиными костями. Десятки и сотни тысяч жилищ превращены в дымящиеся развалины. На протяжении многих тысяч квадратных верст поля опустошены и земля изуродована окопами и снарядами. Разрушены многие древние цветущие города с их храмами, театрами, музеями, дворцами, роскошными магазинами, фабриками и мастерскими. Стихийный ураган, зарождающийся под экваториальным солнцем в котле Мексиканского залива, взлетающий над океаном и мчащийся к Европе, не в состоянии наделать и тысячной доли тех бед, что наделало ницшеанство, практически созревшее под каской кайзера Вильгельма. Вот плоды мужественности, на некоторое время возобладавшей в мире. Будем надеяться, что это время не долгое, ибо неужели в вечной природе, созданной Богом и видавшей всякие виды, не найдется достаточного противовеса разрушению? Германский furor разбудил и продолжает будить в человечестве такой же ответный furor. Сгущенная упругость сопротивления остановит наконец дикий напор, и над развалинами мира, полуразрушенного мужчинами, начнет свою возрождающую работу «вечно женственное» начало, прекрасное, несущее любовь и мир.