Мне не терпелось рассказать дочкам, что их любимая супергероиня не только приедет в Лос-Анджелес, чтобы написать со мной песни, но и останется у нас на выходные! Они же просто сойдут с ума!

Конечно, дети не могут в полной мере понять, что значит «сломать четвертую стену» в жизни, когда игрушки и видео на YouTube становятся реальностью. В конце концов, Вайолет было всего пять, а Харпер — два! Тем не менее я сделал все возможное, чтобы подготовить их к приезду Джоан, надеясь, что это не вгонит их в экзистенциальный ступор. В том смысле, что, если у вашей входной двери появится Губка Боб Квадратные Штаны, я уверен, вы тоже будете слегка ошеломлены.

Судя по их реакции в тот день, наш небольшой предварительный разговор на самом деле ничего не дал. «Ладно… помните ту Барби, которую я купил в Лондоне? Она приедет к нам на этих выходных».

Мертвая тишина.

«Так что, когда она приедет… не сходите с ума… Она настоящая».

Еще более мертвая тишина.

Когда Джоан разместилась, мы с ней отправились в студию Foo Fighters, где начали работать над идеей песни, которую она придумала, под названием «Any Weather» — быстрой композиции с одной из ее фирменных мелодий. Сразу было понятно, что это песня Джоан Джетт: написанная с душой и сердцем. Слушая ее работы, я мог только представить, какой невероятной жизнью она жила, и мог ощутить ее бессмертную любовь к рок-н-роллу, столь же заразительную, сколь и вдохновляющую, если не сказать больше. Спустя все эти годы она все еще пела всем своим сердцем.

Той ночью после удивительно продуктивного дня мы вернулись домой, и я начал свой обычный ритуал подготовки дочерей ко сну, а Джоан удалилась в гостевой дом, чтобы переодеться в пижаму (как раз тогда, когда я подумал, что она не может быть еще более очаровательной; да, она носила пижамы). Я искупал Харпер, одел ее в пижаму, почитал ей на ночь и уложил в кроватку, не получив от нее никакой реакции. Одна готова. Следующей была Вайолет. Все то же: ванна, пижама, — но, прежде чем уложить ее спать, я отнес ее в гостиную, чтобы пожелать Джоан спокойной ночи.

Стоя перед диваном, где Джоан удобно устроилась в своей пижаме, я сказал: «Эй, Джоан, Вайолет хотела пожелать тебе спокойной ночи». Джоан улыбнулась и сказала: «О, как это мило. Спокойной ночи, Вайолет. Увидимся завтра!» Вайолет повернулась ко мне и прошептала на ухо: «Папа, ты не спросишь Джоан, не почитает ли она мне сегодня сказку на ночь?» Мое сердце остановилось, когда я посмотрел в глаза Вайолет, и я повернулся к Джоан. «Слушай… ммм… Она хочет, чтобы ты сегодня почитала ей сказку на ночь…» Я чувствовал, как Вайолет напряженно сжимала мою руку. Джоан улыбнулась и с радостью согласилась: «Конечно, Вайолет… Пойдем!»

Глядя на то, как они идут рука об руку вверх по лестнице, я молился о том, чтобы Вайолет никогда не забыла этот момент, чтобы однажды она вспомнила этот вечер и поняла, что некоторые супергерои действительно существуют. Что, возможно, когда-нибудь она станет новатором в своем деле: архитектором, пионером, вдохновляющим поколения молодых женщин взять в руки гитару или что-то другое, что она выберет делом своей жизни.

ВЕДЬ В МИРЕ, ПОЛНОМ БАРБИ, КАЖДОЙ ДЕВОЧКЕ НУЖНА СВОЯ ДЖОАН ДЖЕТТ.

«А, и кстати… Бал, где папы танцуют с дочерями, в этом году шестого марта. Обязательно внеси его в свой календарь».

Голос моей жены эхом звучал из телефонной трубки, искажаясь из-за задержки междугороднего звонка из Лос-Анджелеса в мой гостиничный номер в Кейптауне в Южной Африке. «Шестое марта? — подумал я про себя. — О боже, пожалуйста, пусть это будет выходной, и я буду дома…»

Я сразу же понял, что это проблема, но, изо всех сил стараясь скрыть чувство тяжести в груди, вежливо сказал Джордин, что приму это к сведению, повесил трубку и, покрываясь нервным потом, молился, чтобы эта самая важная дата (событие, которое я обещал никогда не пропускать) пришлась на один из коротких перерывов в нашем бесконечном мировом турне.

Опасаясь худшего, я прыгнул через комнату к ноутбуку и быстро открыл календарь на 6 марта.

Так, ладно. В этот день у меня был концерт… в австралийском городе Перт.

Танец папы и дочки — традиция в школе Вайолет, практически обязательная для любого отца, пытающегося воспитать девочку в Лос-Анджелесской силиконовой долине (и нет, я имею в виду не программное обеспечение), давая возможность укрепить семейные узы, хорошо провести время и показать, что, несмотря ни на что, девочка всегда может положиться на своего старого доброго папу.

Бал проходил с детского сада и до шестого класса, и это был ежегодный парад мужчин среднего возраста, которые изо всех сил старались вежливо общаться друг с другом в своих накрахмаленных деловых костюмах, в то время как их маленькие дочки, одетые в миниатюрные бальные платья с аккуратно заколотыми корсажами, ели горстями конфеты с длинных столов, которые заставили бы Вилли Вонку покраснеть от стыда. Все это под аккомпанемент детского радио и танцевального инструктора в стиле Nickelodeon, выкрикивающего движения на оглушительной громкости. Обычно все происходило в одном из сомнительных банкетных залов знаменитого отеля Sportsmen’s Lodge в Шерман-Оукс (место, где проводили тысячи бар-мицв[66]), и бал был главным событием года почти каждой маленькой девочки. Да и некоторых отцов.

Мы с Вайолет всегда делали из этого событие. И хотя я ненавидел костюмы (я в них выгляжу как наркоман в суде, оспаривающий штраф за марихуану), я старался сделать все возможное, чтобы привести себя в порядок и выглядеть соответствующе. Конечно, Вайолет тоже старалась изо всех сил, наряжаясь в платья принцесс из Disney и туфельки на крошечных каблучках, с трепетом и волнением ожидая ужасающей перспективы этого неловкого социального опыта. В глубине души я знал, что эти балы, несомненно, станут основой многих будущих мероприятий в старшей школе, поэтому крайне важно, чтобы они прошли гладко для моей девочки, иначе потом ее подростковые выпускные вечера могли бы напоминать соответствующую сцену с ведром крови из хоррора «Кэрри».

Но в этом году все было иначе. Долгие годы Харпер, которая на три года младше Вайолет, всегда стояла и плакала у двери, когда мы с Вайолет отправлялись на бал, умоляя взять ее с собой, хотя она еще не ходила в школу. У меня сердце обливалось кровью, когда я видел, как она, сдерживая слезы, машет рукой на прощание с соской в зубах, не в силах понять, почему ей нельзя пойти с нами. Я всегда пытался успокоить ее: «Когда-нибудь мы все пойдем вместе!» Тем не менее вид ее, стоящей в дверях и обнимающей свое любимое одеяло со слезами на глазах, всегда поражал меня в самое сердце. И теперь, когда она наконец стала достаточно взрослой и у меня появилась возможность сдержать свое обещание пригласить их обеих на танец, чего Харпер ждала почти половину своей жизни, у меня был сраный концерт в тот же вечер — за 9330 миль.

Я сразу же позвонил своему менеджеру Джону Сильве, с кем работал уже тридцать лет, и сказал: «Джон, у нас проблема. Серьезная проблема». Я объяснил ситуацию, пытаясь максимально сохранять спокойствие в голосе, и дал ему понять, что пропустить этот бал мне никак нельзя. Он извиняющимся тоном ответил: «Извини, Дэвид, но билеты на концерт уже распроданы». Представив ужас двух моих маленьких девочек, которых продинамил ИХ СОБСТВЕННЫЙ ОТЕЦ, я мгновенно перешел в режим повышенной боевой готовности и закричал: «Отмени его! Перенеси! Отложи! Делай что хочешь, но я не пропущу этот гребаный бал!»

Осознавая масштабы этой потенциальной катастрофы, мы пораскинули мозгами и стали перетасовывать даты. Раз уж можно отправить человека на Луну, наверняка был способ вовремя доставить меня в Sportsmen’s Lodge в моей паре Levi’s и грязных туфлях Clarks, правда? Тур, который должен был начаться в Крайстчерче в Новой Зеландии, состоял из восьми относительно коротких концертов на разных стадионах в изнуряющей летней жаре. Это должно было стать нашим самым крупным туром, и билеты быстро распродались. У нас всегда были особые отношения с нашими друзьями из Новой Зеландии и Австралии, так что мы ставили перед собой задачу хотя бы раз за каждый альбомный цикл включить в программу пятнадцатичасовой перелет и приехать в гости. И это всегда того стоило. От черных галечных пляжей Пихи в Новой Зеландии, расположенной недалеко от Окленда, космополитической страны чудес; до виноделен, окружающих холмы Аделаиды в Австралии, — мы десятилетиями исследовали эту райскую территорию, заводили там хороших друзей и отрывались по полной, куда бы ни ступала наша нога. Так что мне было больно думать даже о переносе, а тем более об отмене концерта. Кроме того, разочаровывать фанатов просто противоречило моей ДНК. Но, как бы я ни любил хорошее холодное пиво Victoria Bitter и мясной пирог в полночь, приоритеты есть приоритеты. После небольшого мозгового штурма / перетасовки и нескольких телефонных звонков мы придумали план.