— Приветствую, мистер Браун, я Антуан Гаус. Мой брат много о вас рассказывал. — я пожал руку и забрал бутыль. Жаль, сумки нет и я вынужден держать её в руке. — Как вы раскрыли дело, просто фантастика! — какой позор для детектива: самое простое в мире дельце — погулять по острову, называют чем-то невоображаемым. Того гляди, спрошу «вы знали жертву», а мне в ответ: «вы гениальный детектив!».

— Что вы, я просто сработал по схеме... тем более, после моего триумфального нахождения она же вновь сбежала?

— С чего вы взяли? — мой милый Седерик, твоё лицо — раскрытая книга. Читаю и умиляюсь, какие в ней написаны гадости.

— Недавно в больнице прогремел очень большой бум, вот я и решил, что только такая ловкая особа могла всё подстроить. Наверняка её кавалер решил поиграть в принца и освободить девушку из лап злого дракона.

— Скажете тоже, она у нас жила и проживает в прекрасных условиях. Тот взрыв, испугавший город, — обычный эксперимент главврача за территорией больницы, он у нас ещё и учёный. Признан самим герцогом! — Какой, оказывается, умный тип заправляет конторой безумцев и их подопечных. Больнице несказанно повезло.

— Хорошо, что моя догадка не оправдалась и у вас всё идёт замечательно. — что-то в облике Седерика говорило о том, что он может прибить меня с досады. Не любит, когда его промахи всплывают проще мёртвой рыбы?

— Прощаюсь и желаю удачи. — надо пожать братьям руки и пойти домой, чтобы занести ликёр.

— Последний вопрос, мистер Браун. — Седерик не отпустил руки. — А вы много нарыли на ту рыжую девицу?

— Нет, даже не пытался. Зачем мне это?

— Тоже верно. — медбрат отпустил ладонь и похлопал меня по плечу. — Прощайте.

Я подошёл к Антуану Гаусу.

— Прощайте, мистер Браун, удачного вам чаепития! — мы весело посмеялись.

Люблю общаться с теми, кто следит за девочками-подростками и ходит к ним домой. Они настоящие джентльмены и всегда предлагают прикурить на выходе из клуба.

Я не решился прийти в гости с бутылкой и задержался до середины дня. Помимо моей врождённой жадности, на это решение повлиял один занимательный фактор: я попросту боялся, что в мой ликёр подмешали чего-нибудь лишнего. Не доверяю я этому Седерику Гаусу, ох, не доверяю. Особенно его дорогим часам. Да и братец его, Антуан Гаус... помнится, кое-кто упоминал про его синие татуировки, очень уж похожие на чернила от ручки.

— Открывайте! Я знаю, что вы тут. — стук по двери с номером 53. — Вам не стоит бояться, я не обижу ни вас, ни вашего сына.

Нож в руке — простая формальность. Предосторожность, если говорить без лишних шуток. Я не знаю, где находятся нужные мне преступники, и легкомыслие в таком случае будет явно нежелательным.

— Если вы не откроете, то я выломаю дверь! — никто мне не ответил, какое удивление. Неужели люди не любят, когда им угрожают? Немыслимо.

— Сейчас сломаю!.. — любой догадается, что я блефую, потому как человек, действительно вознамерившийся выбить дверь, не будет кричать об этом на каждом углу. — Вот прямо сейчас и выбью! — мне ответила лишь стая ворон... Вороны. На крыше. Испуганные.

Мой взгляд приподнялся к дешёвому узору черепиц и нагромождению закопчённых труб. Там, что вполне ожидаемо, никого не оказалось. Никто не следил за мной, а если и следил, то хорошо играл в прятки...

Мне надоело терпеливо ждать и не нарушать закон. Если другим детективам можно, то почему мне нельзя?..

Бам. Или бух. Или ба-бах. Не знаю, как описать удар сапогом по двери.

«Противоправное действие, порча чужого имущества, незаконное проникновение — семь лет тюрьмы, если найду хорошего адвоката... как славно.»

Хитрая дверная конструкция выдержала напор сурового и непреклонного детектива. Возможно, её подкупили мои враги и теперь она не сдвинется с места, чтобы прокормить семью, состоящую из маленьких дверок... цистган плохо влияет на мозг.

Бах!.. С новой попытки доски решили хоть немного поддаться и скрипнуть из жалости. Этот звук заставил меня двигаться дальше, к своей розовой мечте — выломать с корнем чужую дверь. У каждого мечты разные, не стоит меня осуждать.

Из-за грязи, растаявшего снега и скользких досок горе-взломщик рисковал свалится с крыльца, сломав перила, но тогда я об этом почти не думал.

Третий пинок окончательно заставил хитрую перегородку сдать свои позиции и вывесить белый флаг. Тонкая конструкция вылетела вместе с частью дверного проёма и упала в тёмном коридоре.

Квартира наглой хабалки очень мала и неуютна. Комнаты пропахли подсолнечным маслом, вывешенная в коридоре одежда съедена молью, а шкаф, в котором та хранилась, настолько потёрт, что я затруднялся определить его возраст, не смотря на свой великий плотницкий опыт. Грустно осознавать, что люди всегда жили в пещерах по своей воле, зачем-то ограничивая себя... другое дело, жить на улице. Какая романтика: холод, голод, непонимание общества — можно превратиться в философа и нехотя получить профессию.

— Выходи, трусливая... — не очень приятный запах перебил всю запланированную обличающую речь. По правде говоря, он перебил даже моё алкогольное амбре, а это чего-то, да стоит.

Чтобы понять, откуда шла нестерпимая вонь, пришлось пройти чуть дальше коридора. Меня никто не пытался остановить. По идее, я должен радоваться такому повороту событий, но я наоборот насторожился.

В гостиной, соединённой с коридором, стояла недорогая кухня с проржавевшей плиткой. Насколько ленивой свиньёй надо быть, чтобы так запустить свой дом?.. Такой же, как и я, ни больше ни меньше.

Огонь был не выключен. Жаренная картошка столь долго лежала на сковороде, что готовилась превратиться в угольки.

— Нехорошо. — я выключил старую трудягу и присмотрелся к картофелю. — Такой жарят недолго, значит, если он уже покрылся коркой, его задержали на полчаса минимум. Интересно.

Беглым взглядом я осмотрел комнату. Из потаённого там были только закатанные в банки овощи и фрукты, настолько обвитые паутиной и пылью, что догадаться об их происхождении не представлялось возможным. Помидоры с зеленью или компот из яблок?.. В любом случае, мне незачем интересоваться патиссонами.

— Играем в прятки? Что ж, дверь одна, а дом можно обойти за три шага. Никуда вы не денетесь, пособница радикальных движений и юных убивцев. — я крепче ухватился за нож.

При осмотре следовало учесть, что дверь выбита и сбежать из квартиры не составит и малейшего труда. Стоит ненадолго отвлечься и моя цель окажется на улице, выкрикивая слова помощи. Естественно, к ней никто не придёт, а скорее закроет окно, чтобы не дуло, но лишнее внимание нам ни к чему.

С небольшим страхом, вечно присутствующим при осмотре незнакомых мест, я одёрнул штору, выполняющую роль заграждения, и вошёл в комнату, представляющую собой малый прямоугольник с двумя выходами.

Миниатюрный столик с большим зеркалом, продавленное кресло с сборником газет и романтических бестселлеров, да двухспальная кровать — вот и всё небогатое убранство помещения. К кровати была приурочена раскладушка, наверное, для старины Дейва.

— Хм. — какое-то пятно, почти невидимое в темноте, но контрастирующее с основным оттенком пола, возбудило моё любопытство. Оно припряталось за кушеткой и дошло до самой стены, на которой висела пара семейных зарисовок...

Я с сомнением двинулся вперёд, чтобы обойти большую кровать.

Как только ступня опускалась на пол, моё больное сердце начинало биться заметно чаще, пока, к последнему шагу, и вовсе не задыхалось от стремительного бега на пределе возможностей. Такая накачка крови сильно действует на голову: мой затылок потяжелел, щёки загорелись, а дыхание участилось. В свой последний шаг я случайно наступил в пятно. Послышалось хлюпанье, как будто я залез в ванную с тонким слоем воды и начал выбивать ритм.

— Вот же.

К горлу подкатил ком, а зловещее пятно превратилось в отражение лица дьявола. Я на миг увидел в темноте его метку, клыки, насмешливое выражение лица, рога, на которых висели самые безвинные из грешников.