Также Максим Соколов отмечает, что у «киберактивиста» Навального нет в наличии главного оружия, которое было у Ельцина, — конституционной коллизии СССР-РСФСР, которая была разыграна первым российским президентом. По мнению Соколова, забывающего о мощном «кавказском» (или «антикавказском») факторе, даже в современной России, где «выше крыши всяких противоречий и неустройств», «мина такой силы в конституционном устройстве отсутствует».
Таким образом, по мнению Соколова, роднит Навального и Ельцина в основном большой рост. «Тоже хорошо, но недостаточно».
Любопытно наблюдать за тем, как в сторону всё большей «ельцинизации», всё более критически, соразмерно с ростом известности и популярности Алексея Навального, отзывается о нём лидер Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Зюганов. Ещё в 2012 году он говорит[153], что Навальный — «интересный человек, с хорошей подготовкой», а «его мужественная борьба против воров и жуликов заслуживает уважения».
Но в выступлении в пресс-центре «Интерфакс» 24 июля 2013 года риторика Геннадия Андреевича в отношении «грозы жуликов и воров» резко изменилась[154]. «Навальный вместе с Саакашвили сидел на одной лавке, тренировался у Америки, как дурачить российских граждан, — открывает журналистам глаза бессменный лидер КПРФ. — Навальный является членом Совета [директоров] «Аэрофлота», будет отстаивать самый крупный капитал. Навального по сути дела за три дня посадили, освободили, поменяли следствие и зарегистрировали [кандидатом на пост мэра Москвы]. Припомните ещё одну такую операцию, кроме того, как проталкивали и пропихивали Ельцина. Я не хочу обидеть избирателей, но он мне напоминает Ельцина, только трезвого. А многоходовка — один в один такая же, которая и была. Вот сейчас будет вам демократ, будет талантливый человек, будет бороться с коррупцией. А на самом деле всё распродали, разворовали, растащили и теперь не знаем, как выбраться из этого тупика».
В сентябре 2012 года на страницах «Собеседника» известная писательница и журналистка Юлия Латынина заявила, что Навальный может стать российским Саакашвили[155]. Латынина заявила о том, что в России нет оппозиции как мало-мальски целостной структуры и серьёзного фактора политики. Вместе с тем есть отдельные политики, которые и держат, как атланты на каменных руках, держат снежный ком стихийного протеста русских образованных горожан, не давая ему снова распасться на мелкие снежинки.
«Есть Навальный, которого я готова поддерживать, потому что есть шанс, что он может стать российским Саакашвили, — говорит Латынина. — У него есть воля, харизма и организационные способности».
Действительно, сравнения с Михаилом Саакашвили представляются авторам книги более уместными, чем с Борисом Ельциным. И Саакашвили, и Навальный — выходцы из неноменклатурных семей, в молодом возрасте пришли в политику, отличаются прогрессистскими и прозападными взглядами, которые не исключают, но объединяются с националистической риторикой. Оба имеют связи с Западом, проходили там обучение и не считают бывших противников СССР в «холодной войне» нынешними врагами своих стран. И тот, и другой — прекрасные ораторы и организаторы, которые умеют находить выход даже из самой критической ситуации. Саакашвили провёл блестящую предвыборную кампанию в 2003 году, после массовых фальсификаций вывел миллион своих сторонников на улицы Тбилиси, победил в ходе бескровной «революции роз». Навальный революцию пока не совершил, но умение проводить грамотные медийные кампании, как и выводить десятки тысяч своих сторонников на улицы даже в безнадёжной, как казалось, ситуации 18 июля 2013 года у него, конечно, есть.
Кстати, в день оглашения 5-летнего приговора Алексею Навальному Михаил Саакашвили выступил с резким осуждением такого решения российской Фемиды[156].
«Сегодня, по решению российского суда, Алексея Навального арестовали по обвинению в мошенничестве. Осуждение главного борца против коррупции и мошенничества со стороны режима Путина является классическим проявлением цинизма сегодняшней официальной России… Выражаю большое возмущение в связи с несправедливым арестом российского гражданского активиста», — говорится в заявлении Саакашвили, размещенном на его официальной странице в социальной сети Facebook.
По его словам, «этот факт еще более обострит борьбу российский народа за свободу».
«Я уверен, что очень скоро, сам российский народ, особенно, выросшая в современных условиях молодежь, достигнет фундаментальных изменений, и Россия из фактора нестабильности в регионе и агрессии превратится в свободную страну и желаемого партнера для соседей», — сказано в заявлении.
При этом Саакашвили отметил, что политика нынешнего руководства России подрывает доверие к ней.
«Недемократичное правление сегодняшней России, использование методов запугивания как внутри, так и за приделами страны — это те основные факторы, которые мешаю не только развитию России, но и подрывают доверие к России, и делают ее крайне некомфортным партнером», — добавил Саакашвили.
19 июля 2013 года в «Новой газете» вышла статья Андрея Колесникова «Алексей Навальный стал новым Ходорковским»[157]. «Самые резонансные посадки измеряются политическими циклами, — пишет Колесников. — Посадка Ходорковского маркировала в 2003 году начало новой политической эры в истории России — эпохи постсоветского бархатного авторитаризма, из которого постепенно стерся весь бархат, и осталось грубое сукно формы офицера НКВД. Посадка Навального на дикий для несовершенного преступления срок маркирует вхождение «в сок» новой стадии развития режима — политической заморозки и одноколейного движения в один конец, не предполагающего уступок гражданскому обществу».
По мнению Колесникова, все события последнего времени были событиями-символами, богатыми политической семантикой. Их можно было расшифровывать как «коды новой власти, которая прощупывала границы дозволенного: безумные парламентские законодательные инициативы, болотное дело, дело экспертов, отъезд Сергея Гуриева, процесс Навального».
«По приговору Навальному можно судить о степени жесткости режима Путина 3.0, - продолжает Андрей Колесников. — Во-первых, он обвинительный. Чего можно было ожидать, потому что однократно использовав Навального на выборах мэра Москвы, его можно было бы спокойно «закрывать», остановив движение из онлайнового оппозиционного поля в офлайновое пространство легальной электоральной политики. Во-вторых, назначенный срок — шокирующе огромен. И, пожалуй, именно избранная судом мера наказания, абсолютно несоразмерная содеянному (даже если на секунду допустить, что в деле Навального есть состав преступления) свидетельствует о продолжающемся ОЖЕСТОЧЕНИИ режима».
Публицист призывает отнестись к приговору Навальному как к индикатору и маркеру политической ситуации и характеристики режима. Колесников пишет: «Алексей Навальный для власти оказался фигурой двойного назначениям помощью жестокого приговора им пугают всех остальных, власть посылает сигнал — с оппозиционерами шутить и заигрывать уже никто больше никто не будет (так когда-то с помощью приговора в отношении Ходорковского-Лебедева «построили» олигархов); одновременно — до вступления приговора в законную силу — его пытались, допустив к выборам мэра Москвы, использовать для дополнительной легитимации заведомо известного победителя. Навальный снялся с выборов, отказавшись подыгрывать комбинации, разработанной в администрации президента. Кстати, слишком жесткий приговор свидетельствует о том, что Вячеслав Володин не до конца управляет ситуацией: эксцесс исполнителя в лице суда и судьи Блинова сломал красивую домашнюю заготовку».
На приговор Навальному отозвался и сам Михаил Ходорковский, отбывающий очередной срок по делу ЮКОСа[158]. «Сегодня, для того чтобы стать героем, достаточно просто быть честным. Не быть предателем. Я хорошо знаю это чувство, когда до глубины души поражаешься, что люди, которые тебя даже в глаза не видели, на процессе отказываются клеветать и идут в тюрьму, — написал Ходорковский. — Сегодня репрессивная машина власти направлена именно на случайных людей. Почти три десятка человек, выхвачены из толпы и посажены на скамью подсудимых по «болотному делу» не просто так. В этом циничный и жесткий посыл власти: неважно, кто ты — белоленточник, инженер, студент, пенсионер, оппозиционер, физик-теоретик, менеджер, математик, коммерческий директор, ученый или бомж. Вышел на санкционированный митинг — сиди. Пытался честно работать, не давать откаты, не входить в систему — сиди. Разоблачал чиновников, выводящих за рубеж бюджетные миллиарды, — умри в СИЗО, и уже мертвого тебя признают виновным во всех смертных грехах!»
