— Это ты знаешь, и я знаю, — хихикнула бабуська и хитро прищурилась. — А он не знает. Что ж ей теперь, в девках ходить? Или за деревенского шалопая замуж выскочить? А так вот. Ты думаешь, чё со мной все девки здороваются? Боятся, шо расскажу. А боятся — значить уважають!

— Ну что там, ба Агата? — раздался встревоженный шёпот под калиткой. — Получилось?

— Да вылазь, — махнула рукой бабулька. — Завтра твой баран, или как его там, свататься приедет. И пусть только попробует не приехать!

— Ура! — взвизгнула девчушка и, звонко чмокнув Агату, ускакала в сторону дома.

— Я замуж выхожу! Я буду баронеттой! Или баронессой? Или все-таки «баронеткой»?.. — слышался счастливый голос.

— И тебе б тоже пример взять, — посетовала бабушка, качая головой. — А то так в девках и ходишь!

— Ой, не надо, — рассмеялась я, замахав руками. — Мне и так хорошо. Ладно, пойду я.

Я попрощалась с бабулькой и бегом побежала к лесу. Остановилась только возле самой его кромки и обернулась. Агата по-прежнему стояла и смотрела мне вслед, держа дрожащую свечку. Во дает, бабушка!

До дома я добралась, еле переставляя ноги. Сегодня для меня был очень насыщенный день! По пути всё-таки забрала кувшин с водой и еле-еле дотащила до маленькой уютной избушки, которую не променяю ни на один дворец!

— Поду-у-у-ушечка-а-а-а-а, — простонала я, просто рухнув на кровать. Всё! Буду спать! До обеда! И пусть там хоть нашествие ёжиков! Только не под одеялом!

Я блаженно закрыла глаза и погрузилась в уютный сон.

… — Ева! Ева-а-а-а-а! Ева! — кричал голос Агаты. А кто-то выносил мою входную дверь. Удары были такие, что дверь чуть с петель не слетела. Казалось, не Агата пришла, а наш кузнец — косая сажень в плечах. — Ева! Ева-а-а-а-а! Ева!

— А? — сонно отозвалась я, натягивая на тело рубаху. — Да иду я, ба! Иду!

Я открыла дверь, прикрывая рукой сладкий зевок. Мне под нос сунули шуршащее платье и еще несколько пакетов.

— На! Кучер привез, — отчиталась старушка, заходя в мою милую избушку. — И письмо. Можешь не читать — я уже посмотрела. Графиня берет тебя на бал фрейлиной. Скажет, что ты ее дальняя родственница. По какой-то там линии. Не помню. Но помню что-то про седьмую коленку. У них там че, сороконожки, что ли? А еще она написала, что боится, вдруг ее помада раньше времени сотрется.

— Э-э-э-э-э-э-э… — сонный мозг плохо воспринимал происходящее.

— Не «э-э-э-э-э», — передразнила бабулька и громко фыркнула. — Шоб жениха нашла на балу! Такой шанс! А ну меряй давай!

Агата указала на бледно-розовый комок ткани и выжидающе сложила руки на груди. Что? Прямо сейчас?

— Давай-давай! — наседала бабулька, и я с опаской потянулась к платью. Сначала магией. В этом, конечно, я была слаба, но яд или опасность определить могла. Мало ли что придет в голову графине. Вдруг она не захочет оставлять свидетелей? — Шо вылупилась, как барон на новую невесту? Времени мало! А вдруг перешивать?

Я надела платье и, к своему стыду… потерялась в завязках! Я беспомощно смотрела на Агату, поджав губы в молчаливой просьбе о помощи. Надеюсь, она ничего не заподозрит. Не каждая сельская девушка знает, как обращаться с красивым платьем.

Нимфы носят либо длинные струящиеся отрезы ткани, закрепленные брошью, либо короткие облегающие платья. Если видите нимфу в длинном платье — все в порядке. Но если в коротком — бегите!..

Это нимфы-стражи. Дриады. И не приведи мать-природа никому с ними столкнуться!

— Говорила ж, — пробубнила бабушка, но на помощь пришла.

— Выдох! — скомандовала Агата и стянула так, что у меня в глазах потемнело. Как люди ходят в таком одеянии? Это же просто орудие для пыток!

— Так, покрутись, — велела бабулька, отходя на несколько шагов. — Так и знала! Велико! Собирайся! Ушивать будем!

— Я не умею, — тихо призналась я, глядя на себя в зеркало. Платье действительно сидело немного свободнее, чем надо, и смотрелось мешковато. Я напоминала в нем колокольчик.

— Я умею! Пойдем! — позвала бабулька, охая на все лады. — Я извозчика послала воды натаскать! И сказала, что ты за отравами ушла! Он только к колодцу, я платье схватила — и к тебе!

— Спасибо, — я благодарно кивнула старушке, быстро закидывая в корзинку несколько баночек. — Я почти готова.

Интересно, а тот зеленоглазый будет на балу?

Я заметила у него очень дорогие ножны для меча. Скорее всего, он кто-то из титулованных. Аристократ. Я даже не знала, хотела бы еще раз его встретить или нет. Но было бы очень интересно.

«Ева! — мысленно одернула себя. — Ты что это?»

Я смутилась, а потом для себя решила, что просто переживаю, как подействовал приворот.

Проблема этого отвара в том, что он — индивидуален. И его невозможно снять! Можно лишь немного облегчить проявления. Будет знать, как целовать первых встречных в переулках! И за балконом тоже!

— Чего улыбаисся? — хитро прищурилась бабулька, толкнув меня остреньким локотком. — А! Жених таки есть?

— Нет, — буркнула я, запирая дверь в домик. — Нет у меня жениха! Не было и нет. А с чего ты взяла?

— Ага! — улыбнулась бабулька и бодро пошагала к деревне. — Уж больно вид у тебя загадочный!

— Ни капельки не загадочный! — возразила я, немного смутившись. — Просто… просто удачно продала крема! И скоро смогу открыть свою лавку! Ту самую, о которой мечтала!

— Ага, лавку, — усмехнулась Агата, покачав головой. — Знаю я ваши лавки! Вон, одна уже уехала швеей в столицу работать. С двумя дитями вышивает! Вторая тоже, вон, мечтала открыть ентот, как его… таверну! Вон, ходит, вывеской светит. А ужо месяц шестой!

Когда мы подходили к дому Агаты, я заметила, как бедный кучер тащит огромную бочку с водой. Дрожащие руки мужчины говорили о том, что это не первая его бочка. А взгляд умолял, чтобы последняя. Он кряхтел, стонал, сопел, но нес!

— Баба Агата, а сколько ты ему сказала воды-то натаскать? — сочувственно глядя на несчастного, спросила я. Попасть бабушке Агате в оборот — хуже рабства. В прошлый раз мы всей деревней отвлекали ее, пока один парень спасал случайно заблудившегося доброго путника из ее цепких предприимчивых рук.

— Пятьдесят бочек, — будничным тоном отозвалась Агата, тоже наблюдая за кучером. — Милок, там немножко осталось. Бочек двадцать. Ну что ты так смотришь? Ну по пиисят литров? Считай, пиисят девок перетаскал!

Взгляд кучера передать было сложно, а если бы и получилось, то такие слова вслух не произносят. Особенно девушки.

Спустя пару часов платье было готово. Я привела себя в порядок, немного нервничая. В старом треснувшем зеркале я напоминала цветок из маминого сада. Покружившись несколько раз, звонко рассмеялась.

— Ежели руки протянет, ты его булавкой ткни!! — читала нотацию Агата, а я вопросительно посмотрела на нее. — Я в подол булавок понатыкала!

— Хорошо, — рассмеялась я, благодарно глядя на бабульку.

— Ежли захочешь, шоб полезли — отстегни верхнюю юбку, — подмигнула бабулька, выпроваживая меня из дома. — Усё, иди! Я буду ждать брачных предложений. Только бракованных не бери! Ты там выбирай! Ежели с гнильцой, то отбрасывай. Бери свежих и нежонатых! Вдовцов не бери. Примета плохая. Опытные они. Так просто не окрутим!

Я с улыбкой вышла из дома, размахивая красивой юбкой. Бедный кучер все еще таскал воду. По взгляду было видно, что на свадьбе его невеста пойдет пешком!

— Вы садитесь, — утер мужчина пол со лба. — А я вашей бабушке еще две бочки принесу, и поедем. Если доживу…

Я грациозно села в карету. Бал! Сердце замирало, словно птичка в руках. Интересно, как он проходит у людей?

Кучер гнал как угорелый. Карету качало из стороны в сторону. Мне пришлось ухватиться руками за бархатную обивку. Ой, мамочки! Видимо, мы сильно опаздывали. Меня болтало по карете, я несколько раз ударилась локтем. Последний был особенно болючий, когда карету занесло при резком повороте.

Мы свернули на знакомую улицу, и я поняла, что приехали.