Набрав воды, я стала подниматься с оврага, размышляя о сегодняшнем дне. Из головы почему-то упорно не выходил зеленоглазый хам.

Самодовольная рожа так и стояла перед глазами, подмигивая мне и улыбаясь. Я мотнула головой, прогоняя наваждение.

— Спать, — постановила я, направляясь к дому, предвкушая мягкую постель. — Хватит с меня на сегодня приключений.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-! — раздался душераздирающий женский крик из глубины леса, ниже по ручью.

Поставив кувшин, я побежала на крик. Что такое могло случиться?

Я бежала на крик с такой скоростью, что окружающие деревья сливались в одно, покрытое сырым мхом полотно. Я знаю этот лес! В нём не водится хищников. И разбойники сюда не забредают! И представить себе не могу, кто бы мог так пронзительно кричать!

Впереди забрезжил дрожащий огонек пламени. Он напоминал насмерть перепуганного светлячка. Я слегка сбавила темп.

— Агата? — запыхавшись, икнула я, видя недоумевающую бабульку над распластавшимся телом девчонки из деревни. — А что случилось?

В тонкой морщинистой руке Агаты горела дрожащая свечка, ярким пятном освещая всю картину.

— Не знаю, — причмокнула бабулька, пожимая сутулыми плечиками, — иду, слышу, шепчет чёй-та на ручей. Дай, думаю, послушаю. Может, че дельное? Слышу: «Покажи мне суженого!». Ну, думаю, посвечу ей, чтобы лучше было видно. Суженого ентого. Она как в воду глянула, как завизжит, и усе! Вот!

Я медленно переводила взгляд с девушки на старушку. А потом меня разобрал смех. Представляю, как испугалась девчонка!

Стояла, читала на ручей, на семейную жизнь, гадала на суженого, высматривала будущего мужа, а тут бабулька в моей маске и в белой старой ночной рубашке, которая развевается на ветру. Подкралась незаметно со свечкой сзади и тоже смотрит. И вместо суженого-ряженого на бедную девушку смотрит отражение привидения!

— Вставай, — я легонько потрепала девчушку, присаживаясь рядом с ней. — Э-э-э-эй! Поднимайся!

— Ева? — перепуганно пролепетала девушка, цепляясь за меня. — Я… я все делала, как ты мне г-г-говорила. А потом смотрю… К-к-кто-то появился… Присмотрелась, а там… с-с-смерть… Со свечкой… А с-с-свечка дрожит, как бы говоря, что недолго мне осталось!

И в этот момент девушка заметила Агату. Красавица снова вскрикнула, закатила глаза и приготовилась опять выпасть из реальности.

— Это не смерть. Это Агата. Все хорошо! Давай, вставай потихонечку. Спокойно! Не переживай! — утешала я бесчувственное тело.

Я попыталась поднять красавицу, но она оказалась намного тяжелее, чем я думала.

— Ох, не донесу.

— Я сама, — отозвалась девушка слабым голосом и стала карабкаться повыше, цепляясь дрожащей рукой за влажный ствол рядом стоящего дерева. — Спасибо…

Агата смотрела на меня с явным непониманием. Я махнула ей, мол, не бери в голову. Пожав плечами, старушка молча направилась вслед за нами. Ночной ветерок зловеще шевелил ее рубаху и трепал седые волосы. Обычно она их стягивала лентой, но сейчас напоминала жуткий одуванчик, идущий за нами по пятам.

Отведя девушку домой, я направилась провожать бабульку. Чтобы больше ничего похожего не случилось. Когда мы уже почти дошли до ее дома, на деревенскую дорогу неожиданно въехала карета.

— Что это? — выдохнула я, вздрогнув и прячась за бабульку. Неужели это за мной? Может, что-то не понравилось графине?

Дверь кареты распахнулась, и я увидела, как из нее легкой бабочкой вылетает девушка в дорогом плаще.

— Бабушка! Ты чего не спишь? — удивилась она.

Девушка бросилась обнимать Агату и расцеловывать в щеки. Из кареты медленно вышел дорого одетый молодой человек. Он нахмурился, оценивая местные красоты, которые счел явно недостойными созерцания. Его взгляд скользнул по маленьким убогим домишкам. Мне показалось, он презрительно фыркнул.

Я стояла статуей, не припоминая, чтобы у Агаты вообще были родственники! Но, может, это действительно ее внучка?

— Ты где была? — строго произнесла бабулька, причмокнув беззубым ртом. Она пригрозила сухоньким кулачком. — А ну марш спать!

Девушка тут же юркнула за калитку бабулькиного дома, но в дом не зашла.

— Пойду животину проверю, — пролепетала она и, послав воздушный поцелуй молодому человеку, побежала за дом.

Сараи Агаты находились в другой стороне. Что происходит? Мне кто-нибудь объяснит?

— Теперь ты! Шалопай! Кады женисся? Скок можно кататься тудым-сюдым? А? — насела на мужчину бабулька. Она грозно уперла руки в бока, прищурилась одним глазом и вытянула шею. — Ты што ш, думаешь, я ее растила-растила, для того шоб ты ее просто так каталь, што ль? «Покатуны» нам не нужны! Нам «жоних» нужен! А если вас в карете растрясет, и от покатушек дети появятся? А?

— Я… — начал мужчина, оторопев от такого напора. Как интересно, что он скажет.

— Я не могу жениться на вашей внучке, — сухо произнес господин, отряхивая рукав своего дорого камзола. — Она ведь не благородных кровей. Но! Я могу ее содержать! Я…

— Головка ты от морковки, — сплюнула бабка, перехватывая шаль и поплотнее кутаясь в нее. — Ладно, так и быть… Иди сюды! Расскажу тебе… Только ты смотри! Никому-никому!

Агата схватила потенциального жениха за жабо и потащила под старый дуб. Он шел, как козел на веревочке. Я плелась за ними, тихонько подслушивая.

— Никого нет? — осмотрелась Агата. — Ну слушай. Когда я была помоложе, я пошла в лес, ягоды собирать! Стою у кромки леса, и гля — экипаж несется! Оттуда высовываются руки с дорогими перстнями! Только герб я так и не разглядела! Уж больно быстро пронеслись!

Бабулька понизила голос до полушепота. Пришлось подкрасться поближе, чтобы все расслышать.

Стараясь не хрустеть ветками, я спряталась за соседним деревом. Мне же тоже интересно!

— Так вот… Они бросают мне дитятко! Прямо из кареты! На полном ходу! Я и словила! Следом доносится отчаянный крик: «Мы вернемся за ней!». А за каретой — погоня разбойников! Карета-то дорогая, золотом обитая, — голос бабульки стал тише.

Мужчина слушал и кивал. Сейчас он напоминал филина с огромными круглыми глазами. Я тоже слушала, открыв рот. Ничего себе, Агата у нас герой! Это ж надо, поймать ребенка, выброшенного из кареты!

— Вот держу я, значится, ребетенка. А она орёть, кричить, и в дорогих пелёнках. Очень дорогих, — бабулька приподняла указательный палец. — Так она у меня и росла. Аристократка, спасенная случаем. И мной. И што? Ради чаво? Шоб ты тут катался? Пшёл отседова! Я ее за какого-нибудь графина отдам!

— Аристократка, говорите? — задумался мужчина, округляя глаза еще сильнее. — А пеленки остались?

— Да сколько ж лет прошло, — ужаснулась бабка. Она всплеснула руками так, словно пыталась взлететь. — Кусочек-то остался махонькой. Вот на приданое берегу. Мож када найдет мамку-то с папкой. Или то, шо ей в наследство осталось. Жаль дитятку-то. А ты иди! Катайся с какой-нибудь другой девкой! Вон их сколько «покатух»! А мою аристократочку не трогай!

— Мадам! — прокашлялся мужчина и согнулся в поклоне почти до земли. — Я не знал, что эта леди благородных кровей. Завтра же я пришлю поверенного к вам! Обсудите с ним все! И обозначим помолвку! В свое оправдание скажу лишь, что она ничего мне не сказала.

— А шо она тебе скажет-то? Она ж махонькой была! — покрутила у виска Агата. — Ты-то хоть кто?

Бабулька поднесла свечку прямо к носу господина. Тот зажмурился и попытался отвернуться.

— Тэкс… — прищурилась Агата, осматривая его словно помидоры с огорода. — Вроде бы без изъяна! Ниче, сойдешь!

— Баронет Ластор, госпожа, — отрекомендовался мужчина, поклонившись, — завтра поверенный будет у вас. Доброй ночи, мадам!

Мужчина прыгнул в карету и уехал. Экипаж понёсся в темноту, а я удивленно смотрела то на него, то на Агату, которая как ни в чем не бывало поправляла старую шаль.

— Ааааа… — глубокомысленно выдала я, тыча пальцем в яркую точку фонаря уезжающей кареты. — Она же не твоя родственница. Разве нет?