Я даже всплакнула, так его стало жалко, а может, вкусное вино подействовало…. Главное ― за этими разговорами совсем забыла, что где-то рядом меня ищут те, кому я теперь встала поперёк горла. Между тем, вино оказалось крепкое, и сама не заметила, как уснула, положив голову на плечо Арчи.
Сквозь сон пыталась прислушаться к тому, о чём эти двое тихо шептались: что-то о ведьме, об украденном мальчике, а потом… всё исчезло. Арчи осторожно прикоснулся к моей щеке, нежно погладив:
― Просыпайся, Франни, уже почти утро. Пора ехать дальше.
Я нехотя открыла глаза и еле встала ― так затекла спина. Бедный рыцарь, он просидел всю ночь, поддерживая меня, чтобы «прекрасная дама» ненароком не свалилась на пол. Желудок скрутило, и слегка подташнивало, ведь привычкой пить крепкие напитки я пока не успела обзавестись. Но голова работала…
― Арчи, надо вернуться в дом старухи за Громом.
В ответ он согласно кивнул. Герцог вышел нас проводить, благо, время ещё было раннее, и наткнуться на селян мы не могли. Сырой туман пробирался даже под плащ, и меня начало трясти, но жаловаться я не стала ― пусть мужчины не думают, что Франни ― неженка. У самой ограды кладбища мы остановились, чтобы попрощаться с добрым Герцогом. Он пожелал нам обоим удачи, обратившись к Арчи:
― Не забудь о том, что я тебе рассказал, Фокусник. Это может стать не только надеждой для девочки, но и для тебя самого.
Тут же навострила уши, но полюбопытствовать не успела, потому что натолкнулась взглядом на трупы двух людей ― старухи и её подельника. Они лежали, жестоко зарубленные мечами прямо за оградой этого скорбного места. Конечно, это были не первые виденные мною покойники, но почему-то именно сейчас стало так плохо, что пришлось отбежать в сторону, избавляясь от остатков ужина и вина.
Друг подошёл ко мне и обнял:
― Кто так жестоко с ними поступил, Арчи? Они, конечно, были плохими людьми, но, всё-таки, старики…
― А сама-то как думаешь? Их убили те, кого они обманули. Твои «мальчики» становятся всё более жёсткими, а то, что они не смогли переступить границу освящённой земли, к несчастью, говорит ― их душами постепенно овладевает зло. Плохую новую жизнь ты им подарила, Франни…
Услышав это, я заплакала, вырвавшись из его рук. Неожиданно за меня вступился Герцог:
― Не говори так о малышке, Арчи. Это не её вина, видно, в ребятах уже изначально было заложено недоброе. Насколько я знаю об этом колдовстве, оно не меняет людей, а только усиливает их порочные черты. Франни совсем ещё ребёнок, ей простительно заблуждаться, но ты уже взрослый и не должен бросаться такими словами.
Арчи смутился и попросил прощения, но вместо ответа я подбежала к Герцогу и, обняв его, пожелала, чтобы когда-нибудь судьба сжалилась над ним, вернув и дом, и семью. Он печально усмехнулся:
― Это вряд ли, дорогая. Моя недобрая жена уже умерла, а сын теперь владеет поместьем. Я слышал о нём только хорошее. Возвращаться не буду ― кто такой этот пьянчуга «Герцог», чтобы ломать мальчику жизнь, но всё равно спасибо за доброту. У тебя всё получится, главное ― верь в себя.
Он помахал нам на прощание рукой, скрывшись в тумане, а мы с Арчи почти побежали к посёлку, где с краю поднимался чёрный столб дыма. Братьям показалось мало убить стариков, они и дом подожгли. Мой бедный Гром…
Из тумана послышалось беспокойное ржание, и вороной конь снова ткнулся мордой в мои ладони. Я радостно похлопала его по спине, и через минуту мы c Арчи уже сидели верхом. Седла, к несчастью, не было, оно осталось в сарае, но «хозяйственный» рыцарь уладил этот вопрос, ненадолго исчезнув в посёлке, а потом вернувшись с полным снаряжением для Грома. Я только усмехнулась:
― Ну что тут скажешь? Настоящий… Фокусник.
Объехав посёлок стороной, снова вернулись на дорогу. Радостное ощущение, что нам удалось счастливо избежать столкновения с преследователями, быстро сменилось отчаянием. Да, на этот раз повезло: подслушали разговор стариков, успели спрятаться у друга Арчи, и вообще, если бы не смекалка рыцаря, меня давно уже не было в живых. Или пришлось бы убить тех, кому я подарила свою первую любовь.
В пути было достаточно времени, чтобы хорошенько обдумать прежнюю жизнь, и теперь она не казалась такой уж прекрасной. Я больше не идеализировала Дона и Марка, они перестали быть «особенными» в моих глазах, да и чувства к ним как-то сами собой остыли.
Ну что бы ждало Франни в замке, останься я там? Наверняка, поддавшись страсти, совершила очередную глупость, и родителям поневоле срочно пришлось бы устраивать свадьбу. А потом даже страшно подумать, во что могла превратиться жизнь с высокомерным, не терпящим возражений Доном или грубоватым, скорым на расправу Марком. Теперь я прекрасно понимала, что долго бы их влюблённость не продержалась, и, наскучив мужу, в лучшем случае, Франни осталась в одиночестве. Нет, с моим непокорным характером я бы не выдержала и сбежала. Выходит, в жизни пока всё не так уж и плохо, во всяком случае, скучать не приходится…
Вот так и тряслась верхом на коне, вцепившись в куртку Арчи, ухмыляясь собственным мыслям:
― Кажется, ты взрослеешь, Франни, это неплохо. Поздравляю, давно пора расстаться со своей наивностью. Вот только что ждёт впереди, и какие новые испытания подстерегают за ближайшим поворотом дороги? Если бы знать…
А за поворотом Арчи неожиданно развернул коня в сторону рощицы, и мне это не понравилось:
― Эй, куда это ты собрался? Не хочу снова в лес, обещал же…
― Не волнуйся, тут совсем рядом большой ручей и заброшенная мельница. Там давно никто не живёт, но дом цел. Натопим печку и устроим банный день, очень хочется вымыться. Только по-быстрому, задерживаться нельзя.
Я согласилась: прошли те времена, когда по первому требованию к моим услугам была готова роскошная ванна с горячей водой и белой душистой пеной.
― Баня ― это хорошо, ― глубокомысленно произнесла, и надулась, не понимая, почему Арчи снова надо мной смеётся.
На всякий случай немного побарабанила его кулачками, и он радостно простонал:
― Ещё, давай ещё, злая Франни! А то спина так затекла, сил нет…
Развлекаясь таким образом, мы подъехали к шумному ручью, крутившему огромное водяное колесо. Места тут были мрачные и сразу меня насторожили: дом покосился, но и вправду выглядел вполне целым. В пристройке находилась баня, и Арчи сразу же начал собирать дрова для печи. Привязав коня, я бестолково ходила за другом след в след, на душе было тревожно, но не хотелось признаваться, что мне попросту страшно оставаться одной.
Догадавшись об этом, Арчи продолжил веселье, рассказав жуткую историю про утопившуюся в реке дочь мельника. Она была единственной радостью отца, и с горя тот повесился прямо в этом доме. Теперь мельницу считают проклятой, и никто не хочет здесь жить.
― Такое добро пропадает, ― весело щебетал, хитро посматривая, вредный рыцарь.
Я помрачнела ещё сильнее:
― Хочешь, чтобы кое-кто тоже прямо сейчас прыгнул в эту реку?
― Что ты, Франни, холодно, потерпи совсем немного, скоро я натоплю и нагрею много воды…
― Я не себя имела ввиду, а одного глупого Фокусника, пугающего бедную девушку! Ты готов нырнуть?
― Не готов ― уже молчу, ― Арчи сделал вид, что сильно испугался угрозы и начал усиленно кланяться, сложив руки в умоляющем жесте.
Да он просто издевался надо мной! Я как раз стояла на небольшом бревенчатом мостике над ручьём и раздосадовано топнула. Кто же знал, что брёвна моста давно сгнили… Внизу что-то хрустнуло, и, ойкнув, недальновидная «злюка» свалилась в ручей. Он оказался достаточно глубоким, вода сразу дошла до груди, намокшая одежда потянула вниз.
Схватившись за опору моста, я прижалась к нему, опасаясь, что меня унесёт быстрым течением. Но вот беда, под пусть и небольшим весом «ныряльщицы» деревянный столб зашатался, грозя рухнуть в любую минуту. А Арчи почему-то метался по берегу, видимо, не зная, что предпринять в этой ситуации, больше того, внезапно с испуганным видом замер на месте. Это было так непохоже на шустрого рыцаря, что я, периодически глотая ледяную воду, решила его поторопить.
