Умброты дали второй залп и понеслись навстречу его людям. В реальности по ним стреляли фальконеты и пищали, а Габриэль достаточно хорошо чувствовал своего врага, чтобы понимать, что смерть каждого умброта означает для него потерю части себя.

Полет оказался очень коротким, их теперь разделяло менее ста шагов, и Габриэль сосредоточился. Он переместил все свои щиты вперед и бросился в атаку. В реальности. У него не хватало энергии, чтобы вести долгую битву в эфире, и он чувствовал, что Морган не продержится так долго, чтобы он мог собрать достаточно силы.

Второй залп умбротов залепил ему забрало, словно метель из черного света, но через мгновение он оказался с другой стороны, живой — и тут же ощутил всю тяжесть подавляющего волю заклятия, на которую только был способен Некромант.

Его планы были нарушены, его люди побеждены, Плохиш Том глупо и бессмысленно умер от чумы, Изюминку распяли торжествующие твари, Майкла съели заживо, Бланш разодрали на куски, ребенка Кайтлин вырвали из чрева, Петрарку сбросили со скалы на съедение орлам, и его седые волосы почернели от крови, когда после поражения альянса орда тварей завладела миром…

…и Ариосто миновал волну страха и сопротивления, исходящую от умбротов, его крылья проделали рваные дыры в герметических щитах, когти и клинок рассекали герметическую реальность, Габриэль вспомнил силу своей металлической руки и, отпустив поводья и доверившись зверю, обрушил на умбротов дождь белого огня. Когти Ариосто рванули вонючую гниющую шкуру на широкой спине, и горящий труп второго умброта осветил смерть соседа, третий гигант потянулся в небо, пытаясь достать грифона и всадника огромными кривыми бивнями, но нащупал только воздух.

Габриэль наносил удар за ударом, и скакун его шел ровно, как будто по земле, а не по воздуху, он предугадывал каждое движение всадника и взлетал выше, если ему грозили бивни. Прикрывшись щитами, они пробились к самой середине стада, а за ними оставались тела павших умбротов. Золотой свет, казалось, исходил от них обоих.

Их противник бросил попытки одолеть Мортирмира в эфире и направил все силы против человека верхом на грифоне. Его заботила другая угроза, существующая в реальности. Умеющая летать.

Некромант испугался.

Левый фальконет выстрелил.

Ядро попало умброту в голову. Разлилась черная слизь, и огромная тварь рухнула, как бык под ножом мясника. Бронзовая машина откатилась назад, изрыгая дым, и в ствол немедленно вогнали банник, фальконет снова начали заряжать, не обращая внимания на приближающиеся бивни.

— Еще один! — крикнул Герцог. — Еще один и бежим!

Трамбовщики шуровали в длинном бронзовом стволе, ядро скользнуло на место.

— Христос Всемогущий, Христос Всемогущий, Христос Всемогущий, — бормотал один из заряжающих снова и снова.

Двадцать сильных мужчин откатили обе пушки назад. Умброты были в сорока шагах от них, достаточно близко, чтобы увидеть следы разложения, длившегося тысячу лет, увидеть блеск герметических костей и почувствовать зловоние. Шли они медленно. Туши щетинились стрелами, которые, казалось, не причиняли чудовищам никакого вреда.

— Огонь! — крикнул Эдвард, и пищали снова окутались дымом и пламенем.

Левый фальконет навели на цель, ствол дернулся, и пушка откатилась назад с резким треском. Правый фальконет скрылся в пороховом дыму.

Стрелок стоял на месте и ждал, долг в нем боролся с ужасом. Кривой древний бивень поддел его и разорвал в клочья, но другой подмастерье подхватил трут, прижал его к запальному отверстию, сыпанул порох, и, несмотря на задержку, стоившую жизни, фальконет бухнул, и ядро попало в цель — грохот был уже не слышен в криках и реве.

В сорока шагах за стрелками Плохиш Том приподнялся в стременах.

— Стоять! — кричал он.

Монстры лезли на частокол, люди кидали тяжелые топоры, длинные мечи и копья в возвышающихся над ними вонючих тварей — и умирали. Или стояли насмерть. Чудовищам трудно было подобраться к окопу и еще труднее — миновать колья. Самые храбрые из стрелков последовали примеру нордиканцев и подрубали тварям ноги.

Гильдейцы Эдварда подождали, пока монстры не оказались у самого края окопа, и выстрелили. Твари стягивались к центру, миновали мертвых стрелков и шли к знамени и Моргану Мортирмиру. Они молчали. Их зловоние пугало лошадей и тревожило людей.

Рыцари императорского отряда сидели верхом на лучших конях во всей Древней земле, никто из них не хотел встречаться с вонючими монстрами. Морган Мортирмир, стоявший в десяти шагах слева от Плохиша Тома под знаменем отряда, потратил одно мгновение, отпустил лабиринт заклинаний, который удерживал, и успокоил лошадей. Монстры прорвались, и Мортирмиру нечем было нанести им удар. Он сражался в другом измерении и мог только смотреть, как приближается его гибель.

— Готовьтесь! — скомандовал Том.

Сорок рыцарей держали свои копья в одной руке, как будто готовясь выйти на ристалище. Том сжал колени и левой рукой натянул повод, удерживая коня на месте. Черный исполин под ним боялся не больше своего всадника.

Умброты миновали линию стрелков. Слева и справа они все еще не перебрались через колья и окоп, там они остановились, как будто что-то ослабило их волю, но в центре они все же прорвались. Том ждал с ответным ударом.

Лошадь Фрэнсиса Эткорта рванулась вперед, вылетела из строя, и Том тут же закричал:

— Стоять на месте!

Эткорт с трудом удержал лошадь, острие его копья покачнулось, а лицо под тяжелым шлемом побелело от страха. Дым вокруг стрелков рассеялся, открывая дюжину огромных туш. Задние ковыляли прямо по ним. А потом они набрали скорость, побежали с топотом, земля затряслась, поднялась пыль, ужасная гнилостная вонь заполнила воздух…

— Целься в голову! — крикнул Том.

Четверо тварей прошли сквозь пыль и дым, черные провалы глаз в черных черепах горели черным светом. Со скоростью львов они неслись к Мортирмиру и знамени. Плохишу Тому казалось, что он почти видит управляющую ими волю.

— В атаку! Лакланы за Э! — Плохиш Том рванулся вперед, как опытный турнирный боец, конь его пронесся черной молнией, копье чуть опустилось, Том наклонился и ударил первого из немертвых зверей точно в центр лба. Огромное копье разлетелось в щепки, вес человека и лошади оказался слишком велик для двенадцати футов дуба, но стальной наконечник в руку длиной и четыре пальца шириной расколол череп древней твари, а человек и конь проскочили справа от нее, увернувшись от смертоносных бивней. Зверь покачнулся, рухнул на колени, и огромный костяк начал разваливаться на куски.

Том наклонился вправо, насколько позволяли доспехи, рванул боевой молот, притороченный к седлу, и Фрэнсис Эткорт последовал за ним. Конь Тома перепрыгнул лежавшую слева тушу, несмотря на всадника в доспехах, и они приземлились у колеса левого фальконета.

Копье Эткорта достало второго умброта, лошадь споткнулась или в ужасе шарахнулась, но искусство всадника оказалось сильнее его страха, острие копья опустилось, поднялось и вошло в пустую глазницу, древко качнулось в черепе, кость и дерево сломались одновременно, и напуганная лошадь Эткорта на полном ходу налетела на чудовище, которое разваливалось на куски. Падающая кость сильно задела Эткорта, но он усидел в седле и вдруг страшно закашлялся, вдохнув зловонную пыль.

Филип де Бозе дрожал при мысли о смерти, но все же чуть наклонился вперед, давая коню сигнал двигаться, миновал двух первых тварей, не встретив сопротивления, и последовал за Лакланом в облако пыли, по-прежнему высоко держа копье. Он увидел, как Лаклан ударил молотом другого зверя и поехал дальше, и тут копье в его руке мгновенно опустилось, устремилось вниз, как сокол, и столкнулось с тварью. Копье дрогнуло, череп треснул, конь встал на дыбы, и один из огромных бивней ударил коня в грудь и уронил его на землю.

Де Бозе тяжело рухнул на бок, но доспехи и поддоспешник выдержали, а конь, напуганный, но живой, откатился, не раздавив его. И тут же другой немертвый гигант пронзил коня бивнем, вспыхнул смертоносный янтарный свет, и конь обрушился на землю ливнем крови и слизи. Де Бозе поднялся на ноги среди тварей, и на страх у него уже не оставалось времени. При нем не было меча, он выхватил кинжал, нырнул твари под брюхо и без всякого смысла всадил клинок в болтающиеся гниющие кишки, задохнулся от вони и ударил снова.