В двух тысячах шагов левее Симон поднял забрало как раз вовремя, чтобы увидеть несколько сотен раздвоенных пурпурных молний, бьющих в центр строя. Но, как и граф Зак, он чувствовал отсутствие врага и приказал рыцарям садиться в седло. Постепенно их продвижение стало более плавным, но легкая вениканская кавалерия с Изюминкой во главе опередила их — они рассыпались по колючим кустам, проверяя местность слева от дороги.

Третья пурпурно-белая молния вспыхнула в центре. За ней появилась огромная толпа боглинов, или кем они были на самом деле, вооруженных длинными копьями и выстроившихся плотными группами. На этот раз они действовали не так бестолково: с флангов центральной фаланги вышли две большие группы греклинов (Сопля придумал это слово между двумя стрелами) с арбалетами. Лучники наемников расстреляли их. Молния даже не опалила землю.

Войско шло вперед. Святая Екатерина билась на ветру, а под ней виднелись черное знамя с тремя lacs d’amour и алое шелковое знамя с массивным золотым львом.

Габриэль теперь шел под красным знаменем. Он поднял новый пассивный щит над центром строя. Это казалось единственным, что он мог сейчас сделать.

— Как у нас дела? — спросил Майкл. — По-моему, мы побеждаем.

— Побеждаем так уверенно, что я могу поберечь себя для настоящего боя, — ответил Габриэль. Он смотрел направо, где натягивали луки Гаджи, Робин Картер и Скрант, на тысячи людей: сотни из них он знал лично; на Дубовую Скамью, которая выкрикивала приказы. А дальше на равнине яркое солнце освещало красных вардариотов, заворачивавших внутрь, и там был Зак, а схоларии обнажали мечи, и они сияли, как копья небесного воинства.

Магистры скакали вперед.

Фаланга вражеских копьеносцев таяла под стрелами наемников, но они все еще стояли, упрямо и зло, будто ждали чего-то. Ничем не защищенные арбалетчики лежали длинными рядами в вулканической грязи, похожие на обломки кораблекрушения, выброшенные на берег после шторма.

Подтянулись пушки Эдварда. Люди бежали вперед под прикрытием уцелевших нордиканцев, тяжелые бронзовые стволы прыгали вверх и вниз — каждую пушку тащили сорок сильных человек, а еще дюжина придерживала лафеты.

Вражеская воля сотворила заклинание, но пассивный щит надежды и радости, созданный Габриэлем, увел его в землю. Габриэль даже не подозревал, что создал волну шириной во весь строй красного отряда, что, когда он шел вперед, волна тоже катилась вперед, как великая сила Диких.

Вспотевшие пушкари остановили Бланш — так звали первый фальконет. Кэт Таррел, щурясь и стирая с лица пыль, поправляла ствол, пока дуло не оказалось нацелено точно на центр фаланги копьеносцев.

Другой подмастерье вышел вперед с деревянным цилиндром, перевязанным бечевкой. Внутри прятались сто сорок четыре железных шара. Заряд сунули в пасть дракона.

Морган Мортирмир раскинул руки и посмотрел на жену.

— Все готовы?

Танкреда послала ему воздушный поцелуй. Мальчик-ифрикуанец закрутил в воздухе пальник, как будто делал это всю свою жизнь, и поднес его к запальному отверстию. Двадцать четыре железных шара пролетели через край вражеской фаланги, пробив плотный строй тварей.

Раздался пронзительный визг.

Выстрелила Кайтлин — вторая пушка.

Затем Кларисса — третья.

Морган творил заклинания. В реальности его, Петрарку и Танкреду на мгновение охватил свет, а затем бесчисленное количество огненных стрел взметнулось в небо. Они лопались и взрывались все разом, и десятки тысяч злобных красных вспышек устремились к земле, изгибаясь и поворачиваясь под невозможными углами, как молния в пасмурный день.

На все это потребовалось столько же времени, сколько нужно священнику, чтобы сказать «Аминь».

Они ударили все вместе, молча.

Габриэль взмахнул мечом.

— Вперед!

Он кивнул Пайаму, чьи мамлюки теперь стояли за наемниками. Ифрикуанец помахал ему в ответ. Мамлюки галопом перестраивались из колонны в линию.

— Что случилось? — спросил Габриэль.

— Одайн собрали огромную армию для вторжения, — пояснил Майкл, разворачивая коня. — Мы разрываем ее на части, как и планировали. Морган сейчас лупит их червивых хозяев.

— Граф Симон поворачивает к ним с фланга. — Пайам показал клинком, что имеет в виду. — Возможно, мне стоит присоединиться к нему?

— Нет пространства для маневра. — Габриэль покачал головой. — Это не настоящий строй. Воля… эта воля. Они не были готовы. Она не готова. Именно этого я и хотел. Майкл, посмотри, что происходит слева. Павало, прошу, поменяйтесь местами с малым отрядом. Через некоторое время мы встретимся с одайн.

— Аллах карает тысячей рук, — улыбнулся Пайам, — а у нас тут еще несколько тысяч. Нам доводилось драться с одайн.

Габриэль снова наблюдал за наемниками. Вражеская фаланга стояла на месте и умирала. Они все-таки попытались атаковать, но слишком поздно, им помешала собственная сплоченность, а бреши, пробитые в рядах ядрами и стрелами, были чересчур велики.

Габриэль ехал вперед. Теперь он пылал золотом так, что от него исходил свет ярче солнечного. На мгновение он задержался посмотреть, как Безголовый разделывает очередной труп. Опять не боглин.

— Без Мортирмира наверняка не скажу, — заявил Безголовый, — но, как по мне, эту зверюгу вывели специально для червей.

Габриэль нахмурился. Наемники выступили вперед и на какой-то момент сошлись в яростной схватке, поднимая облако пыли, строй дрогнул, завязался узлом, а затем двинулся дальше, выпрямляясь. Фланги продолжали заворачивать внутрь.

Были и потери. Пять десятков людей лежали на земле. Магистры пытались спасти тех, кого забрали черви, одновременно убивая их соплеменников. Габриэль скривился: ему не нравилось, что это стало рутиной.

Знамена плыли вперед, бой затих. Сэр Милус начал подумывать о том, чтобы приказать людям садиться в седла, но все же подъехал к Габриэлю.

— Ребята устали, — сказал он и махнул на облако пыли у врат: — А там у нас что?

— Я вывожу наемников в резерв, — ответил Габриэль, подозвал одного из имперских гонцов и отдал несколько приказов.

Майкл ехал слева от армии, наблюдая, как этруски перестраиваются из колонны в линию, как начинают поворот к уже хорошо видимым вратам, до которых оставалось чуть более мили. Изюминка отдавала приказы так же легко, как Габриэль.

— Ты как-то слишком сильно веселишься, — сказал Майкл.

— Ага, — ответила она. — Я думала, что хочу быть рыцарем. А оказалось, что я хотела быть самой главной.

Ему нечего было возразить, поэтому он просто смотрел. Галопом прилетел гонец.

— Лорд Майкл? Император просит малый отряд встать в центре строя. А вас — сопровождать его.

Майкл посмотрел налево вдоль строя, затем повернулся и поехал к центру. Вся императорская армия двигалась, фланги смыкались, как на тренировке, центр медленно выступал вперед. Майкл подъехал к Тому.

— Габриэль хочет, чтобы мы встали в центре, — сказал Майкл.

— Да, — ответил Том, — уже слышал. Гляди.

Воины садились на лошадей, выведенных пажами и слугами. Почти мгновенно у Майкла перед глазами оказались четыре ряда всадников, доспехи которых блестели на ярком солнце.

Мамлюки подходили все ближе и ближе. Отряд начал группами сворачивать налево. Верховые проезжали слева от мамлюков, которые шли вперед прямо через их строй, и в мгновение ока малый отряд оказался во втором ряду.

Пайам отсалютовал своим длинным изогнутым мечом.

— Одайн, — сообщил он. — Я чувствую их запах.

— Вот они, — сказал Майкл.

Том кивнул, Пайам тоже. Центр остановился. Фланги продолжали приближаться, преодолевая редкое сопротивление. Веронское рыцарство бросилось вперед, уничтожив толпу не-боглинов. Том Лаклан прискакал к командирам.

Мортирмир сидел верхом, вынув ноги из стремян и свесив руки. Выглядел он ужасно, но сила исходила от него волнами. А потом он вдруг открыл глаза и посмотрел прямо на Габриэля.

— Вот она, — сказал он. — Воля.

Вдали, почти у самого края врат, что-то поднималось. Миля — это много. На поле боя мало что можно заметить на расстоянии имперской мили. Люди похожи на цветные пятна, отряды, силы которых достанет, чтобы захватить трон, кажутся меньше блох. На море целый флот может исчезнуть в тумане на таком расстоянии. Дракон за милю похож на птичку.