— Этот тумблер — зажигание, эта кнопка — стартер. Заводи!

Стартер заныл с подвыванием.

— Газку, газку чуть добавь!

Мотор чихнул, схватил и забормотал ровно.

— Не забудь воздушную заслонку открыть, как прогреется!

Чёрт, я уже позабыл все эти премудрости, хотя когда-то давно имел старые «жигули», в которых всё было примерно так же.

— Коробка без синхронов, двойной выжим умеешь?

Я растерянно замотал головой, но Иван успокоил:

— Освоишь, невелика наука. Трогай вперёд, катись потихоньку, и всё получится. Не может не получиться!

И действительно, справиться с капризной коробкой, которая легко переключалась вверх, но с трудом — вниз, оказалось не сложнее, чем освоиться с самым могучим колдунством Мироздания — Изнанкой Мультиверсума. Я оказался на Дороге раньше, чем доехал до конца коридора. Отсюда этот фрагмент выделялся массивным каменным казематом, отчётливо чернеющим сквозь туманную нереальность всего, что отсекли обочины. Наверное, я теперь смогу сюда попасть по Дороге. И, наверное, именно этого хотел Иван, заставив меня стартовать прямо из подземелий.

Коммуна послушно появилась слева по ходу уже минуть через десять. Я просто повернул, увидев съезд, и сразу врезал по тормозам, оказавшись среди прохожих на пешеходной улице возле ограды Института. УАЗик клюнул носом, взбрыкнул задом и заглох.

Приехали.

А про воздушную заслонку я, кстати, так и забыл. Надеюсь, от этого ничего не поломается.

— Все готовы? С машиной освоились? — сказала Ольга, глядя при этом почему-то на Андрея.

— Вроде бы… — сказал я не очень уверенно. Все-таки одна короткая поездка — это не совсем «освоились». Да и коробка передач эта…

— Всё отлично, — заверил её Андрей, — доставим в лучшем виде.

— Насколько всё-таки на колесах удобнее! — радовался Борух, загружая в багажник снаряжение. — Задрало на себе боекомплект таскать…

— Куда мы едем? — спросил я, заводя мотор. Не забыть по воздушную заслонку, да.

— Поехали, там разберёмся.

Я щёлкнул переключателем под панелью и плавно тронулся. Практически сразу мир за окнами начал терять фокус и заполняться туманом, оставляя нас наедине с Дорогой. Я медленно катился по ней, ожидая дальнейших указаний, но Ольга отчего-то не спешила.

— А куда мы приедем, если просто ехать вот так, вперёд? — неожиданно спросил Борух.

— Не знаю, — помотал головой я. — Я не специалист по топологии Мультиверсума.

— Если верить заметкам Матвеева, — неохотно ответила Ольга, — по Дороге можно ехать бесконечно. Свернув с неё в любой точке, въедешь в какой-то срез, но в какой — неизвестно. Так можно попадать в миры, которых нет на наших картах резонансов, где нет реперов и кросс-локусов. Никто не знает, что там. Матвеев писал, что можно чередовать движение по Дороге с движением по срезам — но я не поняла, зачем. Может, так быстрее, или экономится заряд акков — холод Изнанки быстро сжирает даже их гигантскую ёмкость.

— А может, не везде по Дороге можно проехать, — задумчиво сказал Андрей. — Тут, по слухам, всякое встречается…

— Да мы уж видели… — Борух поправил выставленный в окно пулемёт.

Я продолжал ехать прямо, держа шестьдесят по спидометру.

— Так куда нам? — спросил ещё раз у Ольги.

— Просто езжай. Не думай о цели. Рули себе вперёд! — ответила она раздражённо.

Я рулил и старался не думать. Пусть Ольга думает, у неё голова красивая. По сторонам дороги появлялись и исчезали размытые силуэты домов, деревьев, гор, каких-то конструкций, хрен пойми чего, развалин и снова гор. Они сменялись куда быстрее, чем если бы мы ехали по обычной дороге. Перевёл взгляд направо — а слева уже, вместо странного города не то с минаретами, не то с шахматными, ростом с телевышку, ферзями, показался сгоревший поселок на берегу заросшей лесной реки. Тем временем справа масштабные горы, мимо которых, казалось бы, ехать дня два, сменились гранитной набережной приморского городка. Все это мутно, размыто, контурно, в тумане — но, если сосредоточиться и приглядеться, то замечаешь съезды и примыкания. Наверное, если притормозить и повернуть туда, то окажется, что не зря так трясет на брусчатке, — и вон тот силуэт погрызенных стен брошенной крепости станет нашей реальностью на сегодня. А с этого бетонного участка можно уйти на эстакаду огромной, но, кажется, не совсем целой многоуровневой развязки. Но, если не сосредотачиваться на этом и просто смотреть в размытую даль впереди, то смена покрытий остается незаметной и даже трясти перестает. Странное место эта Дорога. Или не место, а состояние?

— Эй, шофёр, когда санитарная остановка? Я отлить хочу! — сказал Андрей. — Как вы думаете, мне можно осквернить обочину самого мистического места Мультиверсума? Придорожных туалетов я что-то не вижу…

— Заткнись и терпи! — неожиданно грубо рявкнула на него Ольга. — Не мешай!

— Не мешай, ишь… А она что-то делает? — спросил он уже у меня.

Я молча пожал плечами. На вид наша рыжая командирша просто сосредоточенно пялилась куда-то, сидя на переднем пассажирском месте. Не то на дорогу, не то внутрь себя. Мы катились и катились. Мотор работал ровно, заслонку открыть я на этот раз не забыл. Если не обращать внимания на туманные пейзажи, намекающие, что вокруг бесконечные загадки бескрайнего Мультиверсума, то даже можно соскучиться. Указатель топлива показывал, что мы сожгли уже четверть бака, и, хотя Иван мне сказал, что баков тут два, я не помнил, как переключиться с одного на другой. Впрочем, в багажнике, кажется, есть канистры с синтетическим бензином — в Коммуне его, за неимением нефти, делают из какого-то растительного сырья, и выхлоп от него попахивает жареной картошкой.

— Тормози, нам сюда! — внезапно сказала Ольга, указывая рукой вправо.

Я сбросил скорость, хрюкнул коробкой, не с первого раза переключившись с четвертой на третью, и увидел поросший травой грунтовой съезд. Машина подпрыгнула, Борух ругнулся, треснувшись носом о стойку, и мир вокруг навёлся в фокус. Ничего особенно интересного — холмы, степь, высокая трава, вечерний тёплый свет лета средней полосы. Я остановил машину и выключил резонаторы. Если здесь нет реперов или кросс-локусов, то машина — наше единственное средство покинуть срез. От этого было не по себе — не привык я настолько полно доверять жизнь технике.

— Получилось, — удовлетворённо сказала Ольга. — Давно хотела проверить, могу ли я, не имея способностей оператора, привести нас в точку, которую никто, кроме меня, не знает. Оказывается, могу.

Она выпрыгнула на землю, сделала несколько наклонов и приседаний, разминаясь после поездки.

— Выгружайте вещи из машины, я её забираю, — сказала она категорично. — Борь, ты со мной, а вы — ждите. За тем холмом есть домик, идите туда и располагайтесь. Если мы не вернёмся до заката — не шляйтесь ночью по округе, тут может быть небезопасно.

Ольга легко запрыгнула на водительское место. Борух развёл руками — мол, я тут не при чем, начальство решает, — и полез со своим пулемётом на переднее пассажирское. Мы с Андреем остались стоять на дороге с рюкзаками и сумками. Не знаю, как он, а я чувствовал себя слегка идиотом.

Или не слегка.

За холмом действительно оказался немного покосившийся, но ещё крепкий деревенский дом с ржавой железной кровлей и закрытыми ставнями. Вокруг просматриваются остатки забора из жердей и следы сельскохозяйственной деятельности, по большей части поглощённые природой. Рядом большой оббитый ржавым железом сарай с забранными решетками окнами и внушительными воротами. Дверь в дом подперта палкой снаружи и не заперта, внутри пыльно, сумрачно, пахнет мышами и запустением. Стол, стулья, две кровати с панцирными сетками и никелированными спинками, закопчённая печка, перекошенный платяной шкаф с провисшими дверями, узкий посудный шкаф со стеклянными дверцами, массивный пустой сундук с распахнутой крышкой.