С Ольгой и Андреем встретились в парке. Она была сердита, он чем-то недоволен, и все пытались сделать вид, что это не так.
— Ждать, пока нам сделают персональный транспорт, некогда, — сходу рубанула Ольга. — Цех номер один загружен, и всё такое важное, что ради нас не подвинется.
Ага, вот из-за чего она бесится. Не удалось, значит, нагнуть Председателя.
— Нас забросят на «Тачанке», мимо реперной сети, напрямую.
Андрея аж перекосило. Ну, с этим тоже понятно — у него с экипажем тамошним какие-то давние тёрки. Я не вникал, но краем уха слышал. Не любят они его, вишь ты. Небось, есть за что. Да и вообще — кто его любит? Уж точно не я.
— Так мы обойдём те точки, которые контролируют агрессоры, и окажемся в нужном секторе. Дальше — своим ходом, а обратно нас снова подберут.
— А можно узнать, что мы собираемся делать в этом «нужном секторе»? — спросил я без особой надежды. — И где он?
— Нет! — предсказуемо ответила Ольга. — Я уверена, что у нас «сквозит». В Коммуне точно есть их крот. Возможно — не один.
— Но не среди нас же! — возмутился Андрей.
— Что знают двое — знает и свинья, — отрезала она.
«Тачанкой» среди операторов и прочих посвящённых в операции внешней разведки называли загадочный электромобиль, который Матвеев оборудовал пустотными резонаторами. Теперь я знаю, с чего он их отковырял, но это не делает ситуацию более ясной. Потому что я понятия не имею, откуда они взялись там и вообще что это за место. Что, впрочем, не помешало нам пойти по его стопам, открутив ещё один комплект, который нам теперь должны установить на какой-то транспорт. Будет «Тачанка-2», наша личная, но не прямо сейчас, потому что какой-то цех номер один — кстати, что это? — занят чем-то очень важным. Интересно, чем… Зато потом, надо полагать, мы будем как настоящие чапаевцы. Или махновцы? Отвратительное чувство, что в этой ситуации я не понимаю куда больше, чем стоило бы.
Выход был через два часа, я успел только поесть и переодеться. Когда пришёл на точку сбора, «Тачанка» уже стояла, и сидевший там человек неприятно смотрел на мрачного Андрея.
— И почему я опять должен тащить с собой это говно? — спросил он Ольгу. — У нас Маринка за штурмана натаскалась, он больше не нужен.
— Потому что есть такое слово «надо»!
— Не боишься, что я выпихну его на Дорогу, отъеду и посмотрю, как этого говнюка сожрёт Холод?
— Мак, оставь козла, — сидящая рядом с ним девушка положила ему руку на плечо. — Если бы он стоил того, чтобы марать руки, я бы давно сама его прикончила. Может, ещё и…
— Слышишь, Коллекционер? — обратилась она к Андрею. — Я не Криспи, я ничего не прощаю. Ты не всегда будешь нужен Ольге, помни это!
— Запомню, не сомневайся, — буркнул проводник. — У меня тоже память хорошая.
Двое на «Тачанке» многозначительно переглянулись, и я в очередной раз подивился, как ловко Андрей умеет заводить себе врагов. Как жив-то до сих пор?
«Тачанка», на которой мне довелось как-то прокатиться, с тех пор сильно изменилась. Из открытой всем ветрам вездеходной тележки она превратилась в натуральный гантрак: борта нарощены бронещитами с откидными лючками бойниц, лобовик толщиной с ладонь, вместо потрёпанного тента — крыша с пулемётной точкой. Чего не добавилось так это комфорта. Наоборот — из-за кое-как встроенного в центр поворотного гнезда пулемётчика внутри стало очень тесно. Меня усадили за руль, сказав: «Езжай прямо, держи скорость, тут и дурак справится». Ну, раз и дурак… Слева от центрального водительского места уселась девушка Марина, которая была за штурмана, а справа — тот злой на Андрея мужик, которого все почему-то звали «Македонец». Что-то я такое про него слышал… не помню, что. Борух, кряхтя, с трудом влез на тесное место пулемётчика. Ольга с Андреем уселись сзади, пассажирами.
— Давай, Марин, как я тебе объясняла, — сказала Ольга. — Ты должна помнить это место.
Ей, значит, объясняла… А нам, значит, нет. Ну ладно.
— Да уж, такое не забывается, — нервно хмыкнула девушка. — Уверена, что вам туда надо?
— Уверена.
Надо же, она уверена. А я вот нет. Но кто ж меня спрашивает-то?
— Как там тебя, Артём? Давай, поехали, — снисходительно сказал мне Македонец.
— Куда?
— Прямо, по дорожке, а там увидишь…
Я нажал на правую педаль, машина медленно и почти беззвучно покатилась, с трудом набирая скорость — видимо, динамика разгона тут была не в приоритете. Ещё бы, столько брони навешать… Дорожка начала терять чёткость, и я чуть было не потянулся протереть бронированный лобовик, но вспомнил, что это просто визуальный эффект. Мы выезжали в странное межсрезовое пространство, для нас имеющее форму дороги. На самом деле, если верить профессору Воронцову, это просто причуды нашего восприятия, никакой дороги там нет. Но, с другой стороны, если верить Матвееву, недавно обретённые записи которого цитировала мне Ольга, наше восприятие — и есть мироформирующая сила. Как это между собой сочетается — спросите у кого-нибудь умнее меня. Я лучше рулить буду, раз с этим «и дурак справится».
И нет, я не обиделся.
К моему удивлению, Марина не использовала планшет для навигации.
— А как ты ориентируешься тут? — спросил я девушку. — Я как-то раз проехался, но даже с планшетом было очень сложно…
— Потому и сложно, что с планшетом… — ответила она неохотно. — Он для реперов, тут только мешает.
— Марин, расскажи, — сказала сзади Ольга. — Ему можно.
Ну, спасибо, блин. Польщён доверием. Интересно, это в расчёте на то, что я буду штурманом на новой машине, или чтобы Андрей послушал? Если бы она попросила рассказать непосредственно ему, небось, Марина бы её, при всём уважении, послала подальше…
— Это просто, — призналась девушка, — если хоть раз был на Дороге — выедешь на неё без проблем. Планшет для этого не нужен, машина сама вывезет, достаточно включить резонаторы и поехать. А вот найти конкретное место назначения… Ты не работал с нами на штурмовках?
— Нет, — помотал я головой.
Я знал, что «Тачанка» несколько раз обеспечивала поддержку прорывов на сложных реперах, но сам на такие рейды не попадал.
— Там операторы давали нам наводку, через маячки.
— Да, точно, мне показывали, — припомнил я, — но не пригодилось.
— Если сигнал виден, ты просто едешь в его сторону. Дорога приведет тебя, куда надо.
— А если некому подать сигнал?
— Надо просто чётко знать, куда тебе надо. Дорога и туда приведёт. Скорее всего.
— «Скорее всего»? А если нет?
— Значит, не приведёт. Или приведёт, но не туда. Или тебе туда не надо. Попробуешь — поймёшь.
Марина замолчала и отвернулась, глядя в боковую бойницу.
На Дороге странно. Как будто всё, кроме неё самой, сильно не в фокусе. Настолько, что за обочинами сливается в какую-то муть, через которую видны силуэты. Иногда зданий, иногда — пейзажей, чаще всего, впрочем, развалин. Не Мультиверсум, а руины Колизея. Иногда на обочинах чудилось какое-то движение, тогда все, кроме меня, напрягались и начинали тыкать в ту сторону стволами, а Борух громко жужжал над моим ухом электроприводом поворотной станины пулемета. Я же рулил себе прямо, поддерживая постоянную скорость: пострелять тут и без меня любителей хватает. Так что, когда что-то выскочило из тумана впереди и с разбегу шмякнулось о массивный передний отбойник, я даже испугаться толком не успел. Тяжёлая машина качнулась на больших колёсах, переезжая тело, и мы покатились дальше.
— Резвый какой… — сказал Македонец.
— Ага… — согласилась Марина.
— Кто это? — спросил я.
— Да чёрт их поймёт… — ответила девушка. — Живут они здесь. Или не живут… Может, они и не живые вовсе.
— Сзади! — громко сказал Борух и снова зажужжал, разворачивая ствол.
— Слева! Справа! — откликнулись Андрей и Ольга. — Чёрт, да сколько ж их! Артем, дави тапку!
Я ни черта не видел — зеркал заднего вида тут не предусмотрено, а обзор в стороны перекрыт бронещитками. Сидишь, как в танке. Выжал педаль тяги до пола, но машина разгонялась так медленно, что толку от этого было немного. Загрохотал пулемёт, и я ещё и слышать перестал. Македонец, встав на колени на переднем сидении, развернулся лицом назад, откинул заслонку бойницы, выставил туда руку с пистолетом и быстро выстрелил несколько раз подряд. Перезарядился, пострелял ещё. Я по-прежнему ничего не видел, кроме дороги впереди, только надеялся, что они там справятся.
