Из-за света луны над его головой лица не было видно. Только мерцали холодным блеском глаза. И в них Милах не мог рассмотреть ни зла, ни насмешки… Только вот это в данный момент тревожило сильнее, чем если бы было иначе.

Непонимание порой способно ввергнуть в панику.

Милах, конечно, не из таких, не из пугливых. Но не по себе ему стало.

— Не тронь Арюшку! — прикрикнул он, дотянулся до лопаты и уже ею попробовал ударить незнакомца или Нечто на своей груди.

Но как только замахнулся, руку сковало льдом.

— Чёрт, — выдохнул Милах сквозь зубы, и рука его упала на промёрзлую землю.

— Девушка мне не нужна, но в тени её один колдун чувствовал себя в безопасности, а потому, — поведал незнакомец, — проще было в ловушку его поймать.

— Я не знаю, — зарычал Милах, — о чём ты, но Аря не должна пострадать! Это низость… То, о чём ты говоришь, низко! Или дай мне хотя бы сразиться за неё!

— Низость?.. — эхом прозвучал его голос.

— Да!

— Смел ты, — задумчиво склонил незнакомец голову набок. — Достоин, чтобы я говорил с тобой от лица своей госпожи. А порочить имя её я не могу. Низость, говоришь? Что ж…

Он сделал жест рукой, и Нечто отпустило Милаха, позволяя ему рывком подняться, сбросить с руки оковы льда и за неимением оружия схватиться за древко лопаты.

— Сразись, — согласился мужчина. — Выстоишь в бою со мной, позволю тебе девушку вернуть, коль имеешь ты хоть какое-то право на неё.

— Имею, — процедил он сквозь зубы, щурясь, не сводя с него взгляда светлых чистых глаз. — Хочу, чтобы невестой она моей была! Поэтому… — и он сделал первый, проворный выпад.

Конечно, сражаться с лопатой в руках против человека, что на голову тебя выше и вооружён магией, не удобно и странно. Но Милаха не зря называли Волком. Движения его быстры и уверены, взгляд сосредоточен, руки сильны.

Однажды он истребил целую волчью стаю, спася от них деревню. Сразившись с вожаком всего лишь с небольшим ножом, зажатым в зубах, пытаясь руками столкнуть с себя зверя. Можно сказать, они были на равных.

Не спасует Милах и сейчас.

Однако незнакомец уходил от его ударов, будто бы не прилагая никаких для этого усилий. И нападать в ответ не спешил. Ждал, пока Милах выдохнется?

От этой мысли он едва не зарычал и от невозможности подобраться близко и хотя бы зацепить ударом, оторвал от снега кусок льда и швырнул в своего противника.

И это оказалось ошибкой, так как тот в ответ лишь повёл рукой, заставляя корку снега зависнуть в воздухе. И Нечто, что носились вокруг, бросились в сторону Милаха, поднимая вокруг него белые холодные стены.

Задыхаясь от мороза, лишь сейчас Милах пожалел о сброшенной шапке и верхней одежде.

— Бейся честно! — пытаясь перекрыть вой ветра, выкрикнул он.

— Если умею больше, чем ты, разве обманом побеждаю? — прозвучал спокойный ответ. — На бой ты согласился. Со мной. Они, — по всей видимости, имея ввиду беснующихся Нечто, сказал незнакомец, — моё оружие. Твоё, — в голосе просквозила насмешка, — древко.

Милах упал на колени, обхватив себя руками. Зубы стучали громко, пальцы немели от холода. Но во взгляде горела ярость и нежелание сдаваться. Пусть и понимал Милах, что проигран бой.

… был бы проигран, если бы на плечо его не взбежала крыса, всё ещё зажимая во рту веточку рябины.

Пара ягод сорвалось Милаху под ноги, и он поспешно сжал их в замёрзших пальцах, поднёс к губам в попытке растопить и размазал по ладони красный сок.

Так, выставив вперёд руку, он сделал шаг к врагу, затем ещё шаг и ещё. И снежной колдовской буре пришлось расступиться перед ним. Вера в оберег не подвела. А Милах верил в такие вещи!

Но незнакомец не удивился, не встревожился. Он достал из-за спины острый топорик, и приготовился к бою…

Только вот если Милах просто надеялся и верил в оберег и смог развеять магию мелких Нечто, то Арюшка верила в такое свято. И услышав вновь, как за дверью коготки слуг Зимы царапают порог, сорвала с потолка венчик трав и рябины, и подожгла их от свечи, догорающей на столе.

— Гори пламя, гори трава, гори магия твоя, — зашептала она, напрочь позабыв о том, что рядом находился истинный, в отличие от неё, колдун.

Быть может, в иной ситуации Арюшка постеснялась бы творить магию при том, для кого это было бы лишь детскими фокусами, но сейчас её вело желание защитить… Его, этого странного лорда-медведя, пса и кота, которых присутствие Нечто заставили забиться под стол.

И Аря продолжала:

— Не пробраться сквозь дым, не взойти на порог, дом мой — крепость, слово — замОк, травы огненные — меч. Коль шаг сделаешь ко мне, себя тебе уж не сберечь!

Звуки стихли, даже тьма рассеялась, свеча будто бы загорелась ярче, искрами отражаясь в медных волосах Арюшки.

А она подбежала к двери и пока травы трещали да тлели в её руке, присыпала пеплом порог. И с силой подула на венчик, заставляя искры и сгоревшие травинки взлететь в воздух, а там и просочиться сквозь щели.

Милах, ощетинившись, будто зверь, сделал рывок… Но внезапно враг его оказался сбит с ног своими же белыми, пушистыми Нечто, которые бросились прочь, будто испугавшись хищника страшнее, чем они сами.

Милах помедлил, не ожидая этого. Но собрался быстро и взмахом своего «оружия» сумел выбить из руки мужчины топорик.

Замахнулся ещё раз, чтобы не позволить врагу подняться, но снег на мгновение застил ему глаза, а когда Милах вновь смог видеть, рядом никого уже не было.

— Что ж, — выдохнул он, судорожно дыша от мороза и усталости. — Теперь нужно раскопать дверь…

Только вот вместо этого он пошатнулся и упал без сил рядом с последними красными ягодами, что оставила на снегу крыса.

Арюшка наблюдала, как Аркан будто бы светлеет, выпрямляется. И как сужаются его глаза, выражая одновременно ликование, настороженность и злорадство.

— Я чувствую, — сорвался шёпот с его губ и у Ари по спине пробежал холодок, — как магия врага ослабла... Стала дальше.

И в следующее мгновение он накинул на себя медвежью шкуру и вновь принялся за раскопки. Что на этот раз увенчались успехом.

Дрожа от холода, кутаясь в красную шаль, которую сама не помня, как и откуда вытащила и накинула на себя, Арюшка вышла за ним на белое полотно снега.