Глупо, но было обидно, хотя чего еще ждать от Эмиля? Я сразу знала: насчет него не стоит питать иллюзий.

Он не настаивал на общении, и я отвернулась. Мы редко находим общую тему. Друг другу мы абсолютно чужие, так что меня больше интересовал городской пейзаж за окном.

К клинике Ренаты мы подъехали затемно. До полноценной клиники нескольким кабинетам далековато, но она не поклонница скромности и любит «называть вещи своими именами».

Эмиль припарковался у крыльца рядом с красным «БМВ» и заглушил мотор.

– Иди, я догоню.

– Одна? – удивилась я и быстро добавила, заметив, как дернулась его губа. – Подожду в коридоре.

Я поднялась по ступеням к мощной двери с витой ручкой и нажала кнопку звонка, встав так, чтобы меня видели через камеру наблюдения. Да, сюда трудно попасть. На самом деле эта дверь стальная, обшитая сверху дубовыми панелями, и если ваше лицо незнакомо охране – вас не впустят.

К сожалению, мое лицо тут знали.

– Заходите! – рявкнул динамик.

Я с трудом открыла дверь и попала в уютную прихожую. Улыбнулась девушке из регистратуры и свернула в маленький закуток с кожаным диваном и искусственной пальмой в углу. Так называемый гостиный уголок. Подожду Эмиля здесь.

Через зарешеченное окно было видно нашу машину. Я думала, Эмиль остался забрать документы, но он сидел, опустив голову на руль. Потом встряхнулся и рывком вылез из машины. Сейчас зайдет.

Мелодично звякнул звонок, с улицы потянуло прохладой и я вскочила с дивана.

– Яна! – позвал Эмиль. На мой настороженный взгляд, он ответил легкой улыбкой.

– Проходите, вас ждут! – вмешалась девушка.

– Благодарю, – Эмиль галантно пропустил меня вперед.

Я прошла по коридору, постучала в дверь и вошла в кабинет.

Рената читала с монитора и пила кофе. Выглядела она как обычно: слегка уставший вид, черные волосы, заколотые на затылке, и костюм делового кроя – готова спорить, с юбкой. Она всегда носила юбки и каблуки. Сиреневая блузка прекрасно шла к костюму и оттеняла смуглую кожу. Модница наша Рената. В свои сорок она выглядит лучше моих двадцати пяти.

– Здравствуй, Эмиль! – она поставила кружку и приветливо улыбнулась. – Проходи. Как дела?

Не здороваясь, я села в кресло, пока Рената суетилась перед моим мужем.

Меня она словно не замечала, но я привыкла. Вот уже три года она треплет мне нервы, и я стараюсь платить ей тем же.

– Может быть, кофе?

– Пожалуй, – Эмиль опустился в кресло рядом со мной. От недавней нервозности не осталось и следа: он улыбался, спокойный и уверенный в себе. Умеет пускать пыль в глаза, но я давно живу с ним под одной крышей и научилась понимать.

Рената вышла из-за стола и подошла к кофеварке.

– Я думала, ты раньше приедешь. Что-то случилось в дороге?

– Пробки, – коротко ответил он.

Рената, нежно улыбнувшись, подала ему бумажный стаканчик с кофе и присела на край стола.

– Когда ты у меня был, две недели назад? Ну, рассказывай, как дела?

– Все отлично. Спасибо, что спросила.

– Точно? Выглядишь скованным…

Вопрос звучал слишком интимно для простого знака внимания. Мне давно приходило в голову, что Эмиль и Рената были знакомы до меня. Они обходили эту тему, подозрение появилось из-за мелких деталей: нечаянного взгляда, фривольных вопросов и чувственных улыбок Ренаты. Иногда возникало ощущение, что я им мешаю.

– Просто устал, – отговорился он. – На работе сплошная нервотрепка.

– Яна? Как твои дела? – на секунду она повернулась ко мне. Царственная осанка, взгляд свысока. Я почувствовала себя насекомым и разозлилась.

– Не жалуюсь.

Рената подняла накрашенную бровь – не поверила.

– Эмиль, ты не возражаешь, если сначала я поговорю с Яной?

Я напряглась: она всегда допрашивает нас поодиночке, но я в этом меню – последнее блюдо. Эмиль тоже насторожился, но кивнул с улыбкой.

– Разумеется.

Когда за ним закрылась дверь, Рената несколько секунд рассматривала меня по-змеиному, не моргая, и резко сказала:

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Перечислить? – огрызнулась я.

– О, в маленьком райском саду все не так чудесно? – она хрипло рассмеялась. – Давай, перечисляй.

Я зло смотрела в пол.

– Все в порядке. Я просто огрызнулась.

– Врешь.

И кто тянул меня за язык? Я наморщила лоб, словно вот-вот заплачу, злость я контролирую с трудом, но сейчас придется. Придется играть роль и убеждать Ренату в чуде.

Я внутренне расслабилась и поискала в памяти что-нибудь подходящее.

– Тебе знакомо чувство, как будто…

– Ну-ну, продолжай, – оживилась она.

– Как будто ты говоришь с пустотой? Эмиль, он… Ему ничего не интересно, ему неинтересна я… Сколько раз я пыталась наладить наши отношения, но…

На лице Ренаты появилось раздражение.

– Дело в этом?

– Да, – я глубоко вздохнула.

– Ну, дорогая, займись своими делами, оставь его в покое, если он не хочет с тобой общаться. Сходи к подруге, в магазин, не знаю, – она передернула плечами. – Лучше скажи мне, как он ведет себя в последнее время? Ничего особенного не замечала? Может, беспокойство, может, он чем-то расстроен?

Ее всегда больше интересовал Эмиль, даже если я умру прямо здесь, ее и вполовину это так не заинтересует.

Я сделала вид, что задумалась и подняла честные глаза.

– Нет, все в порядке.

– Он поздно приходит домой?

– Как всегда.

– Вы не ругались в последнее время?

В Ренатином исполнении это означало «бил или нет». Неужели, отек сошел и она не видит? Иди-ка ты к черту.

– Нет.

Она внимательно смотрела в глаза, постукивая ногтями по столу. Я постаралась выглядеть кроткой и искренней. Лучшая тактика в этом кабинете – на все говорить нет, иначе Эмиль будет недоволен.

Наконец она сказала:

– Еще встретимся. Пригласи Эмиля, когда выйдешь.

Я облегченно улыбнулась. Всякий раз, когда я ухожу от Ренаты, душа поет, ведь целых две недели я ее не увижу! Какое счастье!

Эмилю пришлось задержаться и когда мы вышли, на улице уже стемнело. Мы сели в машину, и он завел двигатель.

– Что она спрашивала?

Я пожала плечами:

– Как всегда. Во сколько возвращаешься домой и как себя ведешь.

– Прилипла, как пиявка, – он зло усмехнулся, задом выезжая со стоянки. – Если позвонит, не смей ни о чем болтать, поняла? Что бы ни происходило – без подробностей. И вообще никому не смей болтать.

– Ладно, – нахмурилась я.

О чем это он? С ним точно что-то происходит. Может, на работе проблемы?

– Эмиль, а как у тебя… дела… на работе?

– Что ты сказала? – удивился он.

– Н-ничего.

– Очень хорошо.

Чертов барьер в общении. С ним ни о чем не поговоришь.

Остаток пути я провела как мышка, уткнувшись в окно. От свободы меня отделяли тонкое стекло и дверь «мерседеса», но я не могла уйти. Неужели, это на всю жизнь?

Нет, Эмиль не выдержит столько. Убьет меня раньше.

Дома я спряталась на кухне. Я хотела выпить кофе и немного успокоиться. Кофеварка забурлила и отключилась, рука дрожала, пока я переливала напиток в чашку.

Я настороженно прислушивалась к тому, что происходит через стену – в спальне Эмиля. Он выдвигал ящики, шум был такой, будто он опустошает полки.

Чем дальше, тем больше я беспокоилась. Даже кофе пить не могу – зубы стучали о фарфор.

– Яна! Иди сюда.

Я заглянула в спальню, оставив недопитый кофе на столе.

Эмиль перебирал документы: бегло их просматривая, он клал некоторые в пластиковую папку, но большинство рвал. На столе лежала внушительная стопка, на полу выросла гора рваной бумаги. Убирать, конечно, буду я.

– Присядь, – велел он, не поднимая головы.

Я со вздохом села на кровать. На кухне стыл кофе и мне не хотелось тут торчать.

– Эмиль…

– Заткнись, – беззлобно отозвался он и безжалостно разодрал договор на поставку чего-то там.

От резкого звука рвущейся бумаги я вздрогнула. Странно. Обычно Эмиль наводит порядок в документах в начале года. Похоже, он решил заняться реорганизацией бизнеса или от него избавлялся. В рабочие вопросы я никогда не лезла и ничего в них не смыслила.