— Блокнотов много, леди, — одобрительно крякнул продавец, оборачиваясь к полкам. — В кожаном переплёте, в картонном, ручной работы…

После мучительных сомнений Диана остановила выбор на кожаном блокноте в плоском переплёте. Тот оказался приятным на ощупь, с листами из дорогой белой бумаги и чудесным оформлением, а ещё к нему прилагалась тонкая закладка с гравюрой в виде рыцарского меча и канцелярский набор из ручки и нескольких карандашей.

То, что надо для детектива, который на допросах вместо внятных заметок расчерчивает страницу за страницей геометрическими фигурами.

Диана даже улыбнулась, вспоминая первое знакомство с Джоном. Что писал детектив в истрёпанном блокноте в тот день, она не видела, зато за время магэкспертизы рассмотрела во всех подробностях. Помимо бессвязных фраз и отдельных вопросов, которые Джон явно собирался перепроверить позже, в блокноте детектива красовались лишь рисунки и чертежи. Много, много чертежей.

Если детектив изводил несчастные блокноты с такой скоростью, то ещё один точно не помешает.

Хозяин канцелярского магазинчика оказался настолько любезен, что завернул подарок в лучшую упаковочную бумагу, помог ей выбрать открытку и дал подписать прямо на месте.

— Надеюсь, ему понравится, — подмигнул на прощание продавец.

— Я тоже, — искренне ответила Диана, бережно пряча подарок в сумку для покупок.

Денег оставалось совсем немного: нечего и думать про новое платье. У неё имелась вполне сносная новая блузка и юбка — для праздничного вечера, конечно, слабовато, но и не то, чтобы совсем недопустимо. Если бы детектив Ллойд предупредил хотя бы за два дня, она бы что-то придумала. Однако Джон с непосредственностью, присущей многим мужчинам, пригласил её на день рождения прямо в управлении. То есть за сутки до предполагаемого торжества.

— Не ждите ничего помпезного, — успокоил Джон. — Тесный круг семьи и несколько друзей. Кстати, один из них, полагаю, будет счастлив доставить вас ко мне. Я живу в Ист-Сайде, вам из Бруклина далеко, а такси я не доверяю.

Франко встретит вас в пять и проводит прямо к порогу. Соглашайтесь, Диана, — почти угрожающе закончил сумбурное приглашение детектив. — Я, разумеется, подниму всех на уши, чтобы отыскать Мэйовин по горячим следам, но Эвелин наверняка захочет из первых уст услышать, как вела себя беглая сестра за этот почти год свободного плавания.

— Но…

— А ещё Вольф придёт. И мне не терпится вас познакомить! Завтра в шесть, — предупредил детектив Ллойд. — И напоминаю об осторожности, Диана. Не покидайте Бруклин без необходимости и не отходите от квартала, в котором живёте, слишком далеко. Надеюсь, вы понимаете.

Диана понимала и не горела желанием испытывать судьбу. Уж точно не до тех пор, пока решаются вопросы с её бумагами и идёт расследование. Вот только как долго это продлится? Сбережений, которые Диана откладывала на билет в Лондон, хватит ненадолго, если не работать, а проедать их день за днём.

И всё-таки перчатки придётся обновить. Платье, как говорила наставница в колледже, допустимо и старенькое, но туфли, причёску и аксессуары обновлять просто необходимо. В приличном обществе поймут, если у вас затруднительное положение, но не простят неряшливости. А затёртые перчатки или стоптанные ботинки не прощаются даже тем, у кого положение не просто затруднительное, а прямо-таки бедственное.

Ну или не появляйтесь в приличном обществе, не позорьтесь, в конце-то

концов.

— Синьорина Фостер! — радостно позвали со стороны, как только Диана вошла в магазин перчаток. — Che incontro!*

(*Какая встреча! — ит.)

Донна Филомена с сумками наперевес оставила младшую дочь, примерявшую перчатки, и ринулась к постоялице. На ворох вопросов, вываленных со скоростью автомата Томпсона, Диана могла лишь растерянно улыбаться. Отдельные слова и даже фразы она понимала, всё-таки итальянский напоминал родной испанский, но времени, чтобы сформулировать внятный ответ, донна Филомена попросту не оставляла.

— Мама спрашивает, как вам нравится наш квартал, правда ли, что итальянские модные магазины получше тех, что на Бродвее, и зачем вам новые перчатки, неужели свидание, и если да, то уж не с доном ли Медичи, хотя, конечно, это не её дело, но прежде дон Медичи не слишком жаловал наш район, а теперь вот зачастил, — на одном дыхании выдала дочь донны Филомены, владевшая английским куда лучше матери.

Диана смутилась, но честно призналась:

— Мистер Медичи заедет за мной в пять. Но вы ошибаетесь, это не свидание. Мы едем на день рождения к общему знакомому.

Донна Филомена восхищённо ахнула, когда дочь перевела ей, и замахала руками на подслушивавшего торговца.

— Guanti da sera, Guido! Veloce!*

(*Вечерние перчатки\ Гв идо! Быстро! — ит.)

— О, нет, — запротестовала Диана, услышав перевод. — Я пришла за повседневными перчатками. У меня нет вечернего платья, да и Джон сказал, что планируется тихий семейный вечер… Уверена, это будет совсем некстати!

Донна Филомена только фыркнула, махнув торговцу рукой.

— Мама говорит, у нас есть то, что нужно, — улыбнулась молодая итальянка. — В свободное время мама чинит вещи и шьёт на заказ, мы обязательно вам что-то подберём!

— Мне неудобно, — окончательно стушевалась Диана, глядя на выложенные продавцом перчатки. — Право, я и так вам многим обязана…

С блёстками, с камушками, из плотной кожи и совсем лёгкие, почти шифоновые, чёрные, замшевые, лайковые… От разнообразия зарябило в глазах. Прелесть что такое! Диана всегда смотрела на подобную роскошь с лёгкой грустью: даже если и могла позволить, то какой в них толк? В театре Диана бывала лишь раз, вместе с девочками из офиса. Тогда же она нарядилась в первый и последний раз: ушлые модели стащили несколько нарядов из гримёрной, и щедро поделились добычей с секретаршей. Наутро Диане пришлось тогда прийти пораньше, чтобы миссис Бэрроуз не заметила недостачу.

— Deciso! — отрезала донна Филомена, цепким взглядом выискивая нужную пару перчаток. — Ессо qui!..*

(*Решено! Вот оно! — ит.)

…Когда в пять вечера в дверь позвонили, Диана не знала, куда себя деть от неловкости. Итальянки, похожи, сочли делом чести нарядить «важную гостью» и то ли показать товар лицом, то ли похвастаться собственными талантами модисток. На слабые возражения Дианы обе махали руками, а младшая дочь, озорная Лучия, вежливо попросила не мешать процессу.

— Don Medici! — благоговейно всплеснула руками итальянка, отступая от двери.

— Signorina Foster! Signorina Foster!* — громко позвала донна Филомена, поворачиваясь к лестнице.

(*Дон Медичи! Синьорина Фостер! — ит.)

Диана спускалась по ступеням под перекрёстными взглядами хозяйки, её дочерей, невесток и кого-то из сыновей, высунувшихся из подсобки. С перил третьего этажа заинтересованно выглядывали жильцы пансиона, кому посчастливилось оказаться дома.

Но один взгляд жёг сильнее прочих.

— Вы восхитительны, — только и проронил дон Медичи, когда она наконец спустилась вниз.

Диана смущённо улыбнулась, пряча взгляд. Предательский румянец, верно, уже ложился на скулы и щёки неровными пятнами, напрочь затмевая тщательный макияж. Зато причёску, в которую юная Лучия вплела искусственные тёмно-красные цветы, он испортить не мог.

Бордо, приговаривала донна Филомена, может и состарить юную девушку, но, во-первых, мисс Фостер не так уж молода, а во-вторых, ей посчастливилось обладать яркой внешностью, которую глубокие, насыщенные цвета лишь красили.

Струящееся вечернее платье переливалось всеми оттенками вишнёвого, ниспадая от колен чёрной бахромой, дивная вышивка у выреза искрилась золотыми нитями, подчёркивая богатство дорогой ткани, а чёрные атласные перчатки облегали руки, словно вторая кожа. Плечи оставались чуть приоткрытыми, но у Дианы не имелось других украшений, кроме нательного креста. Благо, цепочка была позолоченной, что весьма гармонировало с золотой вышивкой.

— Донна Филомена настояла, — нажаловалась Диана, поднимая глаза на итальянца. Джанфранко разглядывал её молча, так что Диана разнервничалась ещё больше. — Я переживаю, что наряд слишком вызывающий, ведь Джон сказал, это семейное торжество. Что скажете, мистер Медичи? Мне несложно переодеться. Я не хотела бы расстраивать миссис Ллойд неподобающим видом.