— Товарищ майор, — говорю я в ответ. — Во-первых, нет никаких свидетельств в пользу того, что данные камни действительно сделаны из гуманоидов. Фэйри-йети могут по упомянутым выше причинам плохо относиться к алмазам вообще. Просто потому, что они вызывают у них неприятные ассоциации. Подаренные нам алмазы могли быть найдены троллями на нашей или какой-нибудь другой планете. Или получены из куска дерева, например. В конце концов, мало ли в природе свободного углерода? Но даже если и так, даже если это останки мученически погибших гуманоидов, в общем контексте человеческой культуры что плохого в том, что эти алмазы хранятся у вас в сейфе? Люди, вообще, довольно своеобразно относятся к останкам предков, особенно чужих. Вспомните, как мы обращаемся с мумиями фараонов и прочих состоятельных древних египтян, с мощами христианских святых, я уже не говорю о дедушке Ленине. Порой как с разменной монетой. Без обиды, шеф, вам не кажется, что археология — вообще занятие несколько, как бы это выразиться, — аморальное? Но мы же не таскаем эти самые алмазы в ухе, как украшение. Хотя есть люди, которые хранят локоны покойных близких и даже носят их в ладанке на теле в качестве талисмана. Юрий Николаевич, в конце концов, фэйри сами нам подарили эти камни.

— Ну ты и иезуит, — сказал шеф уважительно, а Илюшка после этих слов посмотрел на меня с завистью.

Тут в прениях наступил антракт. Борисов отвлекся на раскочегаривание очередной порции никотина и некоторое время не следил за поддержанием общей дискуссии. Когда он опомнился, оказалось, что каждый боец сосредоточенно думает и молчит о чем-то дорогом. Юрий Николаевич полюбовался некоторое время на приоткрывшийся рот Рената, на то, как Илья, забывшись, ковыряет в носу, на Иришку, отстраненно уставившуюся в стену невидящим взглядом, дождался, пока я закончу изготовление бумажного журавлика из листка с результатами пробы тролльчиного бронестекла, и предложил:

— А давайте каждый скажет, о чем сейчас думает.

— Давайте, шеф, начинайте, — очнулся нахал Большаков.

— Я подумал: хорошо, что фэйри удержали свою планету—если верить последней информации. Хоть какой-то баланс в Галактике. Хотя, если обе телепортационные установки в руках троллей — у них очень большие шансы. А у нас, соответственно, маленькие.

Уважаю шефа за основательность. Человечество считает за счастье пилотируемую консервную банку вывести на высоту в триста километров, а майор Борисов уже мыслит галактическими масштабами. При всем том, что он к этому по складу ума вовсе не расположен. Просто ему поручили такой участок работы, а он мужик хоть и вредный, но очень добросовестный.

Ирина сказала, что вспоминала скандинавские, германские и прочие сказания о троллях. Большаков, оказывается, пытался сравнить возможности Общей Решетки и земных информационных систем. Ренат, как и положено специалисту по контрпрослушиванию, пытался придумать шлем для защиты от телепатических способностей тролля. Я сказал ему в качестве утешения, что силикатный вражина, похоже, слышит не все мысли, а только лично ему враждебные. Хотя, по опыту последних месяцев в ГРАСе, от души скажу: нам с Ренатиком очень не помешали бы такие шлемы.

Юрию Николаевичу-то что, он у нас защищенный. И вот тут мы подходим к самому интересному — , по крайней мере, лично для меня. К тому, о чем я как раз в тот момент и думал. О том, какую роль во всей этой истории играет наш майор.

Начал я с того, что есть, мол, у меня ощущение, что нечто подобное или непосредственно с настоящими событиями связанное я уже слышал и даже где-то как- то пережил. Видел, слышал, обсуждал. Особенно ту часть воспоминаний тролля, которая связана с неудачной их высадкой на Землю. Но вспоминаю — и никак не могу вспомнить, где и с кем. Одно могу сказать: к встречам с фэйри на волжских островах это отношения не имеет, об этом я помню все отчетливо, искать надо в другой стороне.

Тут, конечно, встрял Большаков, сказал, что это называется дежа-вю, что у него тоже так бывает. Он, мол, с детства этим страдает и такие ощущения бывают у него чуть ли не раз в неделю, а особенно яркие — на второй день после получки.

Борисов его остановил и объяснил, что дело, действительно, в другом. Он, наш шеф, дежа-вями не мучится, однако тоже нечто подобное может рассказать. Однако пусть вначале Виталий выскажется.

Высказываюсь: в моем сознании упомянутые события как-то связаны с нашей командировкой на место падения Тунгусского метеорита. Летом девяносто восьмого мы с Юрием Николаевичем ездили туда по повелению свыше — ловить невесть откуда залетевший, в те края НЛО. Мы довольно долго гонялись за ним по тайге пешком, но все-таки поймали. Оказалось, все это туфта. Нас использовали как приманку для того чтобы спровоцировать на вылазку чеченцев, контролировавших золотые прииски, и устроить мочилово. У нас это называется быть «слепым агентом», и надо ли объяснять, как это противно. Именно там меня поцарапало осколками, а если бы не бронежилеты, мы с шефом числились бы в списке павших героев-чекистов. В общем, поездка получилась интересной.

Так вот, говорю, кажется мне, что какую-то историю про троллей я услышал именно тогда. Что, несмотря на намерения начальства, мы все-таки съездили по своему профилю, как бы сильно это не звучало. В том смысле, что действительно добыли какую-то информацию о Тунгусском метеорите. Но почему-то в моей голове она не удержалась. Не знаю. Может быть, все это были враки тамошних шаманов. Но теперь-то мы знаем версию противоположной стороны.

Была, значит, высадка. Были тролли в Сибири. Шла на посадку транспортная баржа с песочными человечками. Но, вот ведь незадача, кто-то ловкий уничтожил ее при посадке и перебил большинство встречавших. И было это в году одна тысяча девятьсот восьмом от Р.Х., как нетрудно уже догадаться.

Вопросов возникает у меня масса. Во-первых, кто сей ловкий и сколько их, если их несколько? Во-вторых, что именно нам с шефом рассказывали местные эвенки—и почему впоследствии я почти все забыл, хотя до склероза мне далеко? В-третьих, почему тролли-диверсанты жаждут убить именно Юрия Николаевича? Какую роль он во всем этом играет? В-четвертых, какую роль играют в этом люди полковника Тимашова? Не они ли объявили так называемые дома аварийными и выселили из троллей всех людей?

То, что они натравили «ломов» на пришельцев, мы знаем. Но как тимашовцы узнали, что здания представляют опасность? Вот что, Юрий Николаевич, говорю, мне кажется, вы могли бы пролить свет если не на всё, то хотя бы на некоторые из этих вопросов. Колитесь, а то мы так и будем теряться в догадках. Вы уже давно обещали интересный рассказ.

— Просим, просим, — поддержала Ирина.

— Ну что ж, — оказал шеф. — Не знаю, насколько правильно будет вам рассказывать этот эпизод. Но раз уж обещал, слушайте.

Было это, значит, в ноябре. В конце. Делать было, сами, наверное, помните, как у Михалкова. Я под это дело тогда сам уходил в отпуск, тоже недельный. Это вы тоже знаете. Вообще, если судить по Илье, отпуск — страшная сила. Но вот чего вы не знаете. За пару дней до ухода в отпуск я ещё о нем не помышлял. Да. И вот тогда вызывают меня на Лубянку, не скажу в какой отдел, сами догадайтесь. Ага, Виталий просек, по остальным не скажешь.

Ну думаю, сейчас какая-нибудь чернильная крыса будет мне кровь портить, жизни учить. Думал, полковник... э-э... ну, в общем, неважно, на кого я думал. Важно, что ошибся. Оказывается, вызывал меня такой же майор, как и я.

Незнакомый. Лет сорока пяти на вид. В глазах хорошее такое спокойствие. Если в человеке нет суетности— это уже приятно. Этот, пожалуй, даже слишком спокойный был, с перебором. Потому что разговор у нас с ним получился странный, а он в самые непредсказуемые моменты вел себя так спокойно, словно наперед знал, что своего добьется.

Как звать? Да назвал он имя, отчество и даже фамилию, но какое это имеет значение? Наверняка псевдоним. Как это... вотс ин э нэйм? Правильно я произнес, Ира? Читаю-то я хорошо, а в произношении могу ошибиться. Надеюсь, все поняли, переводить не надо?