— Очевидно, Осокин сидел у окна за компьютером, но не сразу заметил, как преступник забрался на балкон. Возможно, заметил, бросился бежать, но не смог уйти от преследователя, споткнулся, например. Убийца действовал, вероятнее всего, молотком, а затем для верности отрезал жертве голову. Тем же молотком он разбил монитор, инструмент забрал с собой. Хозяйственный мужик. И сильный. Но глупый. Совершенно не понятно зачем угробил хорошую вещь. Если он пытался уничтожить компьютер, то ему надо было разбить именно ту деталь, которая у Вас в руках. Или забрать с собой. Следы ограбления тоже имитированы небрежно и неумело. Исполнитель, очевидно, был не из самых умных и опытных.

— Всё? Не густо. Однако милиции будет ещё сложнее работать. Потому что мы с тобой сейчас тщательно подотрем за собой все, что натоптали. Чтобы не сбивать их с толку.

Перед тем, как забраться в "жигуленок", майор ещё раз достал рацию:

— Илья. Найди в этом доме подходящую квартиру с телефоном: двадцать третью, двадцать восьмую или тридцатую, посмотри там по своему справочнику. Позвони в местную дежурную часть, конечно так, чтобы их определитель номера указал на эту квартиру.

— Понимаю.

— Если у них, конечно, есть определитель. Скажи, так мол и так, шум борьбы, крики в соседней квартире, звон стекла. Уяснил?

— Окей.

— Если уж они тут так крепко спят, придется нам проявить бдительность за них.

Текстовых файлов на "винчестере" у Осокина оказалось очень много: статьи, письма, доклады к научным конференциям. Но, упорядочив их по дате и времени создания, Илья обнаружил, что один из файлов Радий Евгеньевич записал за четыре минуты до того, как отправил ему тревожное сообщение. Естественно, что этот текстовик, сделанный в формате RTF, Большаков стал читать первым.

"В последнее время я стал замечать рядом с собой следы чьего-то присутствия. Вещи, особенно бумаги, оказываются не на месте. Без меня дважды включали домашний компьютер. Я даже начал было думать, что здесь завелся домовой. Но потом понял, что все это — просто слежка, неумелая и грубая. За мной следят. Кто и зачем — не знаю. На некоторые предположения наводит только сегодняшний визит преподавателя Степанова из Набережных Челнов. Он пытается найти причину произошедшего у них взрыва, но квалификации ему не хватает. Но главное — то, что вслед за этим произошло Пока длилось заседание кафедры, в моем портфеле кто-то копался. Такого ещё не было. Бумаги и фотографии, которые мне оставил Степанов, лежали не так, как я их положил. Возле дома один субъект показался мне подозрительным. Может быть, все это связано с нашей работой в начале восьмидесятых? А может быть, у меня начинается мания преследования. Но если я прав, опасность угрожает не только мне. В опасности и мой друг Сергей Карапетян, да и Володя Кисьмережкин, и Дима Иванов. А вот в том, что опасность грозит Челнокову, сомневаюсь. Скорее всего, она от него исходит. Может быть, я сужу предвзято. Но только теперь я начал думать, что пожар, уничтоживший наши расчеты, модели и аппаратуру, был не случайным. Челноков после этого куда-то пропал. Возможно, он похитил результаты наших общих трудов, а пожар имитировал. То, что он сумел самостоятельно доработать нейтринный лазер и превратить его в оружие, о котором он постоянно толковал ("девастатор"), представляется мне невероятным. Но эту возможность нельзя сбрасывать со счетов. Побочные эффекты, происходящие с "мишенью", когда-то рассчитывал Карапетян. Они полностью совпадают с теми, о которых рассказывал сегодня Степанов. Возможно, мы все, авторы этого проекта, в опасности. Наши знания представляют теперь угрозу, для нас самих. А "девастатор", судя по всему, угрожает жизням многих людей. Если я прав, это только начало, Шаттл не остановится ни перед чем.

Не знаю, зачем я все это написал. Может быть, только для того, чтобы избавиться от гнетущей меня тяжести и тревоги".

Одна лишь мысль о том, чтобы набрать знакомый номер, приводила Борисова в раздражение. С одной стороны, Вятич — коллега, сам втянул его в это дело и должен бы помочь. С другой стороны, хрен редьки не слаще. Взрыв на заводском конвейере завтра — на одной чаше весов. На другой —дать Тимашову, а значит и Братству, которое не признает за собой никакого контроля со стороны общества, шанс заполучить супероружие. А "братья" такие игрушки ой как любят, размышлял майор. На что они могут ради них пойти, я по Оренбургу помню. Человек уходит на работу —и просто не возвращается уже никогда. У меня перед ними было преимущество, я держал в руках вторую ниточку к этому делу, смог сопоставить одно с другим. А теперь сдавать все козыри Вятичу? Нет. Сейчас без пятнадцати четыре утра. Подожду до вечера, там видно будет.

Он взглянул на подчиненных. Виталий и Илья сидели теперь по разные стороны стола. Сидели тихо, прислушиваясь к знакомому гневному сопению майора.

— Ты нашел адреса и анкетные данные? — спросил Борисов у Ильи. Тот потрогал лежащие перед ним бумаги.

— Всех, кроме Челнокова. Двое живут в Москве, Кисьмережкин — в Туле. А Челноков куда-то скрылся.

— Но хотя бы прошлое выяснил?

Большаков виновато опустил глаза.

— Да, оказалось, он учился в заочной аспирантуре. А жил в Москве.

— Так. На Челнокова нас может вывести Цыкин. Итого, по-прежнему, четыре фамилии в списке людей, с которыми нужно срочно поработать. Четыре свободных агента, считая меня и не считая Рената, который будет дежурить здесь. Казалось бы, четыре легко делится на четыре. Но мы не пойдем на поводу у арифметики. Тут одна молодая пара очень просилась работать вместе. Но девочка хотела вдвоем обработать Цыкина, а мальчик — Осокина. Одна кандидатура естественным образом отпала. Не вполне естественным, но так получилось. В итоге имеем следующее: я занимаюсь Карапетяном, Ларькин едет в Тулу, а Рубцова и Большаков работают с Цыкиным и Ивановым. Как Вы их поделите, это уже ваши проблемы. Основная задача: найти Челнокова и не дать убить остальных. Вряд ли убийца Осокина и Челноков —это одно и то же лицо, не будем упрощать себе задачу. Напоследок вот что. Мягко говоря, нам утерли нос. Не будем уточнять, чем именно. И главное, кто? Существа, которые ещё не вполне произошли от обезьяны. Ну есть у них пара светлых голов, так ведь у нас больше. Я, конечно, не про нас с Ахмеровым сейчас говорю. Но, кажется, среди нас есть молодые образованные специалисты, чуть ли не экстрасенсы... Короче, достойный, быстрый и эффективный ответ —вопрос нашей с вами профессиональной чести.

Сергей Валерьевич Карапетян был интеллигентным, мягким и немного рассеянным человеком. Прочитав первокурсникам лекцию по матанализу и проведя семинар со студентами третьего курса, он зашел на кафедру и узнал, что его дожидается какой-то человек. Незнакомец был на вид старше Сергея Валерьевича, одного с ним роста, но гораздо шире в плечах. В короткой армейской стрижке пробивалась седина. Лицо мужчины —он представился Николаем Юрьевичем и показал удостоверение сотрудника ФСБ — показалось Карапетяну знакомым. Несмотря на всю свою рассеянность, Карапетян смог вспомнить, где он его видел: сегодня в метро, когда случайно оглянулся. Нельзя сказать, что внешность незнакомца была очень приметной, но, забывая имена, даты и телефонные номера, Карапетян хорошо запоминал лица. Небольшая аудитория, смежная с кафедрой, пустовала, и Сергей Валерьевич повел гостя туда.

— Чем могу быть полезен? — спросил он с интересом.

— Скажите, часто ли Вы видите своих друзей молодости: Иванова, Кисьмережкина, Челнокова, Осокина?

— Иванова видел примерно с месяц назад. Или два. Осокина встречаю регулярно. А остальных не видел очень давно.

— Как поживает Иванов? О чём Вы с ним беседовали?

— Да ничего особенного, на бегу поздоровались. Работает в какой-то фирме, зарплата хорошая. Нормально.