Выражение употребляется порой иронически, когда кому-либо не дают покоя чьи-то заслуги. Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» повествует о том, что афинянин Фемистокл, впоследствии прославленный полководец, участвовал в сражении при Марафоне (490 г. до н. э.), в котором Мильтиад одержал блестящую победу над войсками персидского царя Дария. После этой битвы в Фемистокле пробудилось честолюбие, и он часто повторял: «Лавры Мильтиада не дают мне спать».

Этим словом характеризуют умение кратко и четко излагать мысли. Спартанцы, населявшие юго-восточную часть Пелопоннеса, называвшуюся Лаконией, отличались, по свидетельству древних авторов, речью, характерными чертами которой были простота и краткость. Такая форма выражения стала называться «лаконизмом». Самым ранним памятником, в котором обнаружен оборот «лаконическая краткость», является диалог Платона «Протагор».

Последнее и непременно талантливое произведение какого-либо автора, последнее проявление таланта. Выражение восходит к древнему поверью, будто лебеди поют перед смертью. Цицерон пишет в «Тускуланских беседах»: «Он говорит, что подобно тому, как лебеди, получившие от Аполлона, которому они посвящены, дар пророчества, предвидят, каким даром будет для них смерть, и умирают с пением и с радостью, – так же должны поступать и все добрые и мудрые». В одной из своих басен древнегреческий баснописец Эзоп пишет: «Говорят, что лебеди поют перед смертью».

По-латыни: Cantus cycneus (каʼнтус циʼснеус).

В современном языке выражение употребляется, когда желают подчеркнуть, что где-то у кого-либо в делах царит беспорядок, неразбериха, что одни не знают, что делают другие. Однако в библейских текстах у него иной смысл: добро нужно совершать в тайне, не напоказ, не привлекая внимания просящих, ибо многие стыдятся просить. Тайное благодеяние угодно Богу, который и вознаградит дающего.

Образное определение чего-либо огромного, поражающего величиной, мощью. По Библии, Левиафан – огромное животное, обладающее чудовищной силой, которому «нет на земле подобного» (Иов 40:41).

Это евангельское выражение говорит о невозможности достичь чего-либо (Мф.19:24; Лк. 18:25). Некоторые комментаторы Евангелия понимают под словом «верблюд» толстый корабельный канат; другие же, понимая его буквально, под игольными ушами разумеют одни из ворот в стене древнего Иерусалима, очень узкие и низкие.

Фраза употребляется в значении: предпринимать рискованные шаги, делать что-либо, заведомо обреченное на неудачу. Рожон – рогатина, деревянные вилы, использовавшиеся в домашнем хозяйстве, на полевых работах. В библейские времена рожон – длинную палку, как правило, с металлическим наконечником – использовали, чтобы погонять и направлять волов. В Библии Иисус, воскреснув, явился Савлу, намеревавшемуся арестовать его учеников, со словами: «Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 26:14).

См. также: Трудно противу рожна прати.

Так называют жертву количественно малую, но по своей внутренней ценности значительную. Выражение возникло из евангельского рассказа о пожертвованиях в сокровищницу иерусалимского храма. Щедрые взносы богачей, жертвовавших от избытка, противопоставлены здесь скромному приношению бедной вдовы, пожертвовавшей все, что она имела, – две лепты (Мк. 12:41–44). Лепта – мелкая медная монета в Древней Греции.

См. также: Вносить свою лепту.

Крылатое латинское изречение Fugit irreparabile tempus (фугит иррэпарабиле тэмпус). Выражение встречается у Вергилия («Георгики»).

Этим выражением принято характеризовать непоседливых людей, постоянных скитальцев. Происходит из нидерландской легенды о моряке, поклявшемся в сильную бурю обогнуть мыс, преграждавший ему путь, хотя бы ему на это потребовалась вечность. За свою гордыню он был обречен вечно скитаться на корабле по бушующему морю, никогда не приставая к берегу. Легенда эта, очевидно, возникла в эпоху Великих географических открытий.

Латинское изречение Natura sanat, medicus curat morbos (натура санат, медикус курат морбос) стало крылатым благодаря древнегреческому врачу и естествоиспытателю Гиппократу.

Выражение, характеризующее психологию хама, выдающего себя за «культурного человека», легко переходящего от грубой расправы по отношению к слабым, ниже его стоящим, к заискиванию перед сильными. М. Е. Салтыков-Щедрин в «Признаках времени» (1863) писал: «Я не бывал за границей, но легко могу вообразить себе положение россиянина, выползшего из своей скорлупы, чтобы себя показать и людей посмотреть… В России он ехал на перекладных и колотил по зубам ямщиков; за границей он пересел в вагон и не знает, как и перед кем излить свою благодарную душу. Он заигрывает с кондуктором и стремится поцеловать его в плечико (потому что ведь, известно, у нас нет средины, либо в рыло, либо ручку пожалуйте!)».

Так называют тех, кто, оказавшись в литературных кругах, строит свое благополучие на карьере чиновника от литературы, заслуживает на этом поприще немалые блага, руководит творческим процессом, хотя давно уже не в состоянии написать ничего путного. Выражение стало крылатым благодаря роману Ф. М. Достоевского «Униженные и оскорбленные» (1861).

Произносить слова утешения, поддерживать человека в страданиях, приносить душевное исцеление. Бальзам, древнее целебное средство, настоянное на травах, эфирных маслах, смоле некоторых деревьев, широко использовался в древности. В Библии говорится: «Внезапно пал Вавилон и разбился; рыдайте о нем, возьмите бальзама для раны его» (Иер. 51:8–9).

Распускать сплетни, врать. Выражение произошло от древнего обычая распространять сплетни во время отливки нового колокола. Считалось, что чем больше сплетен, сказок и небылиц будет рассказано при литье колокола, тем громче он будет звучать.

Этими словами из стихотворения Е. А. Баратынского «Муза» (1830) характеризуют людей самобытных, отмеченных талантом, непохожестью на всех остальных:

Этим выражением принято характеризовать человека, не находящего себе применения в окружающей его действительности, не сумевшего реализовать свои силы, знания, талант, не принимающего участия в общественной жизни. Фраза вошла в литературную речь после появления «Дневника лишнего человека» (1850) И. С. Тургенева.