— А может, — донёсся до нас хриплый голос из толпы, — сбросить тебя в воду, и все дела? И приятеля твоего заодно!

— В лёд их! — Заорали откуда-то слева, и тут же этот крик подхватил целый хор:

— В лёд!

— Правильно!

— Туда их!

— Бросить!..

Я нахмурился — всё складывалось совсем не так, как я надеялся, пусть и вполне ожидаемо. И что ещё за «лёд»?..

Игрок же, сложив руки на груди, осматривал вопящих Беглецов всё с тем же презрительно-ледяным спокойствием. Можно было подумать, что он специально ведёт себя вызывающе, в расчёте на то, что кто-то из них не выдержит и…

В тот момент, когда кольцо вокруг нас стало, как мне показалось, сжиматься, раздался звук, заставивший всех снова замолчать. Звук чьих-то шагов по металлу, гулких в холодном морском воздухе.

ЛЯЗГ. ЛЯЗГ. ЛЯЗГ.

По лестнице, расположенной за спинами Беглецов, к нам неторопливо спускался человек. Я прищурился. Отсюда я не мог разглядеть его как следует, не считая мутных очертаний, но даже его силуэт излучал угрозу, тем более с учётом эффекта, который его появление произвело на галдящую толпу. Он ступил на платформу и направился к нам; мы с Игроком неотрывно наблюдали за ним, как и сами Беглецы, повернувшиеся к нему в пол-оборота. Едва он приблизился, они опять расступились, только в этот раз определённо сделали это с куда большим рвением. Когда он проходил через их шеренги, они ряд за рядом потупляли глаза, словно не осмеливаясь встретиться с ним взглядом, словно чувствуя тянущийся за ним шлейф страха — словно сама Смерть сидела у него на плече.

Он остановился прямо перед нами. Он выглядел одновременно и похожим, и непохожим на других: скорее старик, чем их ровесник, он в то же время был выше и шире в плечах любого их них, включая здоровяка Тика. Его борода, длинная и спутанная, отливала сединой, как и выбивающиеся из-под выцветшей чёрной фуражки волосы. Его одежда, такая же истлевшая, как у остальных, не смотрелась мешковатой; длинный, в пол, плащ сидел на нём как влитой, как если бы его шили на заказ.

Но все эти детали казались несущественными мелочами по сравнению с глазами. В них, серых и по-стариковски водянистых, читалась не злоба, которую я ожидал там увидеть, а нечто более глубокое. Что-то гораздо более неприятное, от чего мороз пробирал по коже. Бывают такие люди, рядом с которыми чувствуешь себя неуютно. Он был как раз из таких. На долю секунды я тоже ощутил стойкое желание опустить взгляд, дабы не смотреть на этого человека, но всё же справился с ним и не отвернулся. Он же, впрочем, не удостоил меня особым вниманием: лишь мельком скользнув по мне глазами, очерченными сетью морщин, он обратился к Игроку.

— Глупо было приходить сюда. — Его голос, низкий и густой, разнёсся над головами собравшихся не хуже, чем ветер, завывающий над морем внизу, под нами.

— А я никогда и не отличался умными поступками. — На лице Игрока не проступило и тени улыбки.

— Значит, ты это наконец признал.

— А разве я когда-нибудь это отрицал?

Если бы какие-то сомнения насчёт Игрока и его отношения к Беглецам сохранились во мне до этого момента, то сейчас бы они окончательно развеялись — происходившее передо мной никак не было похоже на встречу двух старых друзей. Скорее они напоминали двух огрызающихся… волков? Да, пожалуй, старик походил на волка. Морского волка, если точнее. Капитан Ахав, убивший своего кита, но всё равно не нашедший покоя.

Что же до Игрока, он больше был похож на одноглазого ворона.

— За то время, что ты отсутствовал, — невозмутимо продолжил Капитан, — у нас многое поменялось.

— Многое, — кивнул Игрок. — Кроме людей. И методов.

— Наши методы перестали тебя касаться с тех самых пор, как ты решил, что слишком хорош для нашей компании.

— Конечно, конечно… Вот только ты кое-что путаешь. Проблема заключалась как раз в тех самых методах, которые теперь, как ты сказал…

— Довольно. — Капитан предостерегающе поднял ладонь. Какое-то время мы стояли в тишине, пока он сверлил Игрока взглядом белых, будто подёрнутых слепотой, глаз. Затем он спросил, не меняя прежнего будничного тона:

— Полагаю, не имеет смысла спрашивать о причине твоего возвращения?

— Почему же… — Игрок на секунду замялся, покосившись в мою сторону, что не ускользнуло от Капитана: я заметил, как он вслед за ним посмотрел на меня. — Мне нужна кое-какая помощь.

В толпе раздались смешки, но Капитан продолжал, не мигая, глядеть на нас двоих, стоящих перед ним. Игрок в ответ так же молча смотрел на него. Первым не выдержал предводитель Беглецов:

— И что позволяет тебе думать, что ты, предавший наше доверие, здесь столь необходимую тебе помощь найдёшь?

— А вот это я хотел бы обсудить в более уединённом месте. — Игрок едва заметно дёрнул головой куда-то наверх. — Без лишних глаз и ушей.

Смешки сменились недовольным ворчанием, однако одного тяжёлого вздоха Капитана хватило, чтобы его пресечь.

— Что ж, — проговорил он устало. — Допустим… Но соизволь прояснить кое-что ещё… Эта помощь… Она нужна тебе или твоему другу?

Не то чтобы до этого я чувствовал себя невидимкой, но теперь, когда десятки Беглецов синхронно перевели взгляды с Игрока на меня, мне стало неуютно. Сам Капитан теперь тоже смотрел прямо на меня.

— Я… — Запнулся Игрок. — Мы…

— Молчать. — Капитан шагнул по направлению ко мне. — Сейчас я хочу побеседовать с ним самим.

Нас разделяло не менее двух-трёх метров, но даже с этого расстояния меня окатило исходящим от него холодом, когда он приблизился. Теперь уже все взгляды, включая Игрока, были прикованы ко мне.

— Ну? — Требовательно спросил Капитан. — Что же привело тебя к нам, да ещё и в его компании?

— Я… — Я сглотнул. — Я тоже не хотел бы говорить об этом при всех.

На лице Капитана промелькнуло удивление:

— Вот как? Не хотел бы? Посмотри вокруг, сынок. Как думаешь, нынешние обстоятельства располагают к тому, чтобы диктовать условия?

Я промолчал, но ответа и не требовалось: обстоятельства определённо не располагали к тому, чтобы диктовать условия. Окружающее нас кольцо по-прежнему не двигалось, но я не сомневался: единственное, что их сдерживает, это присутствие Капитана. Стоит ему удалиться, и все они накинутся на нас, готовые разорвать на части голыми руками.

Он, словно прочитав мои мысли, хмыкнул, и добавил:

— Так и быть, сыграем в твою игру. Поговорим наедине.

Он развернулся и зашагал к лестнице, бросив через плечо своим людям:

— За мной!

Толпа зашевелилась. Основная часть тех, кто нас окружал, двинулась следом за Капитаном. Несколько Беглецов подошли к нам — судя по всему, им предстояло выполнять роль конвоя. Они встали квадратом, так, чтобы мы находились в центре, и поспешили за остальными.

Мы поднялись по лестнице, с которой до этого спустился Капитан, и оказались на ещё одной платформе, располагавшейся над первой — такой же огромной, загромождённой различными постройками, пронизанной переплетениями труб, толстых кабелей, стелющихся по полу и стенам, какими-то бесформенными железками, бензиновыми генераторами и множеством других предметов. Большинство из них я на ходу не мог толком разглядеть, но всё равно картина складывалась впечатляющая. Здесь было больше всякого мусора, полезного и не очень, чем на всех станциях метро, увиденных мною до сих пор.

Мы прошли через длинный узкий коридор и вышли к ещё одной лестнице, ведущей наверх, чтобы подняться по ней на следующую платформу, целиком и полностью идентичную этой. Так мы постепенно достигли самого верха: здесь было немного свободнее, ветер дул гораздо крепче, да и чернота над нашими головами напоминала скорее небо, чем металлический потолок.

Беглецы вместе с Капитаном дожидались нас возле очередной, винтовой, лестницы, ведущей в небольшую постройку, стоящую на сваях и увенчанную несколькими антеннами. Тусклое освещение, идущее от беспорядочно распиханных тут и там лампочек, позволяло рассмотреть обстановку лучше, чем в полумраке, но ухватить все детали всё же не удавалось.