Вскоре Артем вышел к краю летающей чаши: лес внезапно закончился, а метрах в тридцати от опушки обнаружился полукруглый шелушащийся валик в рост человека и даже местами выше. Чтобы заглянуть за него, Артем влез на дерево. Так и есть: за валиком виднелся второй, чуть пониже, а дальше — третий, который, похоже, обрывался в пустоту. Между лесом и ближним к нему валиком высилось несколько одиночных лиственных деревьев. Помимо листьев на них росли плоские и симметричные не то стручки, не то гигантские семена-крылатки. Артем как раз рассматривал ближайшее, когда легкий порыв ветра из-за края чаши заставил шевельнуться лесной строй на опушке.

Секундой позже над дальней кромкой что-то стремительно взмыло, а еще спустя секунду спланировало и мягко опустилось на тело летающего блюдца, как раз между крайними кромками.

Артем вздрогнул.

Через мгновение между кромками приземлилось еще что-то. Точнее, если Артем правильно рассмотрел, кто-то. И этот кто-то был очень похож на дельтапланериста — человека под парой узких длинных крыльев.

С дерева Артем ссыпался в несколько секунд.

— Да вон же он! — сказал ло Тан, приподнимаясь на руках над кромкой. — Правее глядите!

Ло Тан хотел указать пальцем на едва видимый вдалеке Лист, но побоялся соскользнуть с кромки и еще крепче вцепился в разлохмаченную бахрому.

— Действительно. — Отец наконец-то увидел соседний Лист и осторожно пополз к самому краю. — Придержи меня, Филз!

Дядя ло Тана покрепче вцепился в плетенку, конец которой был надежно закреплен на поясе его брата.

Кромка в этом месте была ниже, чем обычно, да вдобавок еще и треснувшая. Когда-то двое охотников увидели свежую трещину и успели залить ее соком агавы. С тех пор у клана появилось весьма удобное место для наблюдения всего, что летит или парит левее и ниже их Листа.

— Вытаскивай! — крикнул ло Эрно спустя несколько секунд.

Ло Филз послушно потянул за плетенку.

Перевалившись через внутренний валик, ло Эрно встал на ноги и энергично отряхнул одежду от иссохшего мусора.

— Чуть ниже попутные порывы гуляют, — сказал он почти весело. — Долетите за час, а то и скорее. На крыло!

Упряжь давно была захлестнута на семенах кленов, а сами крылья ожидали летателей совсем рядом — между первой и второй кромками.

— Ты все запомнил, Тан? — требовательно спросил ло Эрно.

— Да, отец.

— Я тоже запомнил, — поддакнул сказочник, как показалось отцу ло Тана, легкомысленно. — Не беспокойтесь, дядя Эрно, все сделаем!

— Сделаем, — подтвердил ло Тан.

— Хочется верить, — вздохнул ло Эрно и, обернувшись, крикнул в сторону второй кромки: — Эй, там! Крылья сюда! Живо!

Над кромкой на миг показалась лохматая голова одного из братьев Шиди, а затем лопасть чьих-то крыльев. Было слышно, как сопит ма Сайос и сквозь зубы бранится второй брат Шиди.

— Принял! — крикнул ло Тан, как только ухватил плоское крыло за край, и потянул хрупкую на вид конструкцию на себя. Добрался до упряжи, продел руки в петли и умело затянул ремни. Ва Дасти принимал вторую пару крыльев.

Мужчины Поднебесья привычны к полету с детства. Первые уроки обращения с крыльями Тан — тогда еще но Тан — получил лет в десять. Впервые поднялся над Листом в одиннадцать. В первый самостоятельный полет его отпустили еще через год, а в тринадцать лет он уже сопровождал ло-охотников в групповые вылазки на соседние Листы.

Сказочник Дасти обучился полету и того раньше — у него не было отца, который непременно запретил бы прикасаться к крыльям, если бы посчитал, что молодой летатель еще не готов парить над Листами. Однако Дасти оказался вполне готов. Летал он прекрасно и даже умудрялся постоянно возить с собой гитару — достаточно неудобный груз для летателя.

— Готовы? — громко спросил ло Эрно, глядя на сына и сказочника.

— Готовы! — хором отозвались Тан и Дасти.

Ло Эрно еще раз проверил упряжь, но придраться ни к чему не сумел бы при всем желании: крылья были прилажены умело и надежно.

— Пошел! — скомандовал ло Эрно и легонько подтолкнул сына к краю.

Тот для пробы шевельнул крыльями, затем разбежался, вспрыгнул на кромку и ухнул за край Листа, в прозрачные объятия высоты.

— Пошел и ты! — немного выждав, хлопнул сказочника по пояснице ло Эрно.

За край последовал и ва Дасти.

Ветер подставил упругую спину под крылья летателей. Мир распахнулся под ними во всю неохватную ширь, а в ушах зазвенела упоительная песнь полета.

Пьянящая, как сама высота.

Они и впрямь долетели до чужого Листа очень быстро, влекомые резкими попутными порывами. Это против потока приходится долго лавировать, особенно когда не получается набрать высоты. А попутным ветром летать — одно удовольствие.

Как и условились, зашли на Лист с носа, над правой скулой. Ло Тан, изящно закренившись, проскочил между двух кленов и умело соскользнул с ослабевшего потока. Ноги коснулись усыпанного бурой трухой тела Листа.

Клены отрастили шикарные семена, чьи-то будущие крылья.

Ва Дасти сел неподалеку, напротив узкой прогалины, и успел освободиться от упряжи раньше ло Тана. Оба действовали привычно и деловито: заякорили крылья, навесили на себя оружие и пожитки, переглянулись и быстро зашагали к опушке.

Лес Листа поглотил их, как поглощает стаю планктона всплывающий кит.

Подобно любому охотнику, ло Тан чувствовал себя в лесу привычнее, чем в собственной полости. По крайней мере в лесу приходилось бывать заметно чаще. В чем-то леса каждого Листа схожи, в чем-то разнятся, но подчиняются они одним и тем же законам жизни. И живность их населяет однотипная и охотникам прекрасно знакомая. На обитаемых Листах, разумеется, первым делом выслеживают и убивают (что чаще) или же прогоняют (если они летающие) опасных хищников. Поэтому на родном Листе можно расслабиться и гулять с кормы на нос и обратно достаточно беззаботно: на звериные когти и зубы не напорешься.

Совсем иное дело безлюдные Листы.

Ва Дасти очень быстро ощутил неладное и тревожно заглянул в глаза приятелю-охотнику.

Ло Тан и сам замер, и сказочнику сделал знак не двигаться.

Кто-то пробирался через чащу, совсем рядом. Неуклюже, производя массу шума, который сразу насторожил охотника. Это не был зверь: хищник шума почти не производит, а если ты его услышал, скорее всего уже поздно дергаться. Жертвы хищников удирают двумя способами: либо опять-таки бесшумно, либо презрев звуки: напролом, невзирая на препятствия.

Тан и Дасти столкнулись с промежуточным вариантом: некто невидимый, похоже, пытался вести себя тихо, но получалось это из рук вон плохо. Так ходят по лесу дети или редко покидающие селение мастера — тот же ма Сайос, которого обыкновенно услышишь за четверть километра.

«Вон там, глубже к центру Листа», — показал ло Тан жестами.

Ва Дасти кивнул, тихо вытаскивая кинжал из ножен. В правой руке ло Тан уже сжимал рукоять короткого меча, а левой придерживал бесполезный в зарослях молодых сосенок лук.

«Это не зверь, — снова просигналил ло Тан. — Осторожно!»

Сказочник снова коротко кивнул, а спустя секунду они разошлись.

Ло Тан шел через сплошную стену молодых деревьев быстро и тихо, словно тень. Приятеля он тоже не слышал, за что мысленно похвалил его — певец, а ходит по лесу достойно, немногим хуже охотника!

Меньше чем за три минуты ва Дасти подобрался вплотную к чужаку, а ло Тан зашел ему за спину.

Это и вправду оказался человек; одет он был, с одной стороны, странно, с другой — легкомысленно: в серебристый балахон, который не назовешь ни свободным, ни обтягивающим, и чудные башмаки на толстой подошве. На балахоне виднелось несколько рисочек — наклонных или горизонтальных, — у одного из краев которых имелось утолщение, похожее на почку с висящим хвостиком. Еще у чужака были странные волосы — все одинаково короткие, отчего голова его казалась округлой, словно купол медузы-корнерота, а уши смешно торчали в стороны, наподобие ручек котелка.