Понимая, что я тоже не идиот, он, вероятно, что-то да понял, сложив то, что он услышал про мои успехи в Африке, и столь невероятную самоуверенность при продвижении вглубь его владений.

Таким образом, если сначала он избегал сражений со мной потому, что не понимал моей уверенности, то позже он, скорее всего, пришёл к более разумным причинам избегать крупного сражения со мной.

Разумеется, это вовсе не означало, что он никак не мешал моему продвижению — напротив, он занялся тем, в чём был наиболее хорош — организацией засад, отличающихся запредельно эффективным использованием местности на своё благо.

К сожалению, то, чего он не учёл, так это того, что его положение в собственных же владениях было далеко не столь прочным, чтобы иметь возможность вести длительную войну на истощение.

Вернее, он переоценил преданность местных племён к нему, как и лояльность собственных «подданных». Истинное положение дел раскрылось для него в тот момент, когда его предал гарнизон одного из укреплённых пунктов, решивших не проливать свою кровь за интересы Ганнибала.

Он, к несчастью, по всей видимости, очень сильно рассчитывал на длительное сопротивление того гарнизона, ведь, как я прекрасно знал, удерживаемый ими укреплённый пункт был ключевым в эффективной защите Нового Карфагена.

Потеря оного, таким образом, делала оборону последнего бессмысленной априори, тем более, что речь шла о господствующей над городом высоте, обладая которой, я мог без особых проблем бомбардировать город как мне угодно, просто игнорируя любые его укрепления.

О последнем, конечно же, Ганнибал вряд ли знал, но он всё равно должен был понимать, что продолжать уже скомпрометированную предательством оборону — глупо само по себе.

Именно поэтому, к слову, он и решил провести битву, от которой уклонялся практически целый месяц. К сожалению или к счастью, это была фатальная ошибка. Впрочем, обо всём по порядку.

Итак, наши армии встретились у стен самого Нового Карфагена. Позиция, в целом, весьма неплохая — позади Ганнибала стоял всё ещё грозный, как он, вероятно, полагал, укреплённый пункт, в котором он мог укрыться с остатками войска в случае поражения.

Кроме того, подобное положение делало обеспечение должного снабжения армии для него весьма простым делом. Что уж говорить, он буквально располагался в шаговой доступности от его главных военных складов, в которых были сконцентрированы практически все его ресурсы, предназначенные для войны со мной.

Более того, он, теоретически, мог задействовать городскую толпу для ещё более активного строительства простых, но всё равно эффективных оборонительных сооружений.

Например, эшелонированной обороны в лице множества рвов, с помощью которых он планировал нивелировать моё преимущество в коннице.

Не говоря уже о городских осадных машинах, которых можно было как-нибудь да использовать для ведения, скажем так, контрбатарейной борьбы.

В общем, весьма удобное для него положение. Жаль, что он всё ещё не знал точно, либо не понимал, с чем именно он имеет дело. Впрочем, не то чтобы я мог винить его за это.

Так или иначе, он располагал силами в восемьдесят тысяч пехотинцев и пять тысяч кавалерии, причём кавалерию он заблаговременно спрятал неподалёку.

К сожалению, он всё ещё заблуждался по поводу преданности местных племён, а потому четыре тысячи всадников из их числа просто вернулись к своим домам. Вернее, вернулись то все всадники из союзных племён, а осталась лишь одна тысяча всадников, что пришла из Африки в составе посланных для защиты Иберии сил.

То есть, они просто предали его. Действительно, нет ничего печальнее, чем разваливающийся на твоих глазах по частям враг. Бой ещё даже не начался, а враг уже понёс потери…

В любом случае, продолжая нашу тему, я, как вам уже, должно быть, известно, располагал силами в двадцать тысяч пехотинцев и десять тысяч всадников. Разумеется, не считая шестнадцати осадных орудий, десяти мортир, пяти гаубиц и двадцати шести пушек…

Как выстроил своих солдат враг? Ну, всё довольно просто — та самая карфагенская армия численностью в пятьдесят тысяч пехотинцев, составлявшая около двух третей войска Ганнибала, была разделена, в свою очередь, на две равные части, занявшие свои места на правом и левом флангах.

Центр же построения Ганнибала, как ни странно, был составлен из греческих наёмников — все тридцать тысяч пехотинцев, таким образом, находились в центре.

Собственно, здесь же расположился и сам Ганнибал, намеревавшийся полностью контролировать происходящие на флангах события из центра. Разумеется, потому, что имел дело с контингентами далеко не лучшего качества. Ну, по крайней мере, такова моя догадка.

Так или иначе, что касается его резервов, то таковые были представлены в виде целой тысячи всадников, принадлежащих к тяжёлой кавалерии.

В любом случае, гораздо более интересно расположение моих войск. Правда, прежде чем мы приступим к обсуждению боевого порядка моих сил, стоит дать вам понимание того, что такое вообще — мои силы.

В первую очередь, стоит начать, разумеется, с организационной структуры моих сил.

Итак, армия (фаланга) как таковая находится под командованием маршала — стратега. Все армии же, как таковые, в лице Сухопутных сил Панэллинского союза (Херсейес Динамис тис Панэллиниас Энозис; короткое название — Эпигейес Динамис) находятся под командованием главнокомандующего — архистратега. Коим, к слову, я и являюсь по определению.

Итак, самое старшее подразделение — корпус (фалангархия). Командует корпусом генерал от армии (фалангарх). Главным же заместителем генерала от армии является генерал от пехоты/кавалерии (архимерарх педзетайров/гетайров).

Следом, таким образом, идёт самое старшее подразделение после корпуса, не имеющего чёткой организационной структуры — дивизия (мерархия).

Дивизия находится под командованием дивизионного генерала (мерарха), заместителем и помощником которого является генерал-полковник (теларх). Дивизия состоит из четырёх полков, обладая, таким образом, списочной численностью в три тысячи восемьсот сорок человек.

Далее идёт, собственно, полк (хилиархия). Полк находится под командованием, кто бы мог подумать, полковника (хилиарха), а заместителем его выступает, таким образом, подполковник (пентакосиарх). Полк состоит из четырёх рот, обладая, таким образом, списочной численностью в девятьсот шестьдесят человек.

Далее идёт, соответственно, рота (таксис). Рота находится под командованием майора (таксиарха), а заместителем его выступает, таким образом, капитан (гекатонтарх). Рота состоит из четырёх взводов, обладая, таким образом, списочной численностью в двести сорок человек.

Далее идёт, соответственно, взвод (тетрархия). Взвод находится под командованием лейтенанта (тетрарха), а заместителем его выступает, таким образом, младший лейтенант (дилохит). Взвод состоит из четырёх отделений, обладая, таким образом, списочной численностью в шестьдесятчеловек.

Наконец, самое младшее подразделение — отделение (лох). Отделение находится под командованием сержанта (протостата), а его заместителем и помощником, таким образом, выступает младший сержант (эпистат). Состоит отделение, в свою очередь, из пятнадцати человек.

Таким образом, четыре отделения — это один взвод, четыре взвода — одна рота, четыре роты — один полк, а четыре полка — одна дивизия. Ну, а корпус — это от двух дивизий и буквально до бесконечности. Как видите, всё предельно просто и интуитивно понятно.

Ну и, следовательно, в данный момент я располагал шестью недоукомплектованными пехотными дивизиями и тремя недоукомплектованными кавалерийскими дивизиями.