Кроме того, лямки для перемещения пушек людьми, походные гнёзда для цапф, дышловой передок вместо оглобельного, облегчение и унификация калибров, реорганизация артиллерийской прислуги.

Наконец, введение высоких колёс с железными осями, канатного отвоза для стрельбы при отступлении, зелёной краски для защиты дерева от влаги и чёрной краски для защиты металла от ржавчины, создание первого прототипа «мобильной» кузницы с открытым горном и мехом.

Всё это, в совокупности, оказало, не побоюсь этого слова, революционизирующее воздействие на эффективность пушек. Введение прицела и мушки, а равно и кардинальное улучшение качества пороха, привели к весьма существенному увеличению точности.

Создание новых боеприпасов и введение теории рикошетов, в свою очередь, увеличило эффективность пушечной стрельбы, а также разнообразило сферы её применения.

Тем более, что были образованы артиллерийские курсы, позволившие быстро получить качественных артиллеристов за счёт дополнительного обучения уже существовавших кадров с хорошим математическим образованием.

Облегчение артиллерийского расчёта при столь мощном расширении возможностей по транспортировке орудия, как и ожидалось, значительно увеличило мобильность орудий. Соответственно, теперь их можно было широко применять и на поле боя.

Ну, а организация вспомогательных служб, в свою очередь, упростила обслуживание артиллерийского расчёта. Реорганизация самого расчёта же позволила увеличить эффективность действий каждого отдельного номера, а вместе с тем — и скорострельность пушки, а значит, и её огневую мощь.

Впрочем, нас, опять же, волнует только то, что весь этот чугун, содержащийся в пушках и ядрах, как ни странно, откуда-то надо брать. Соответственно, пушки и ядра рождают спрос на чугун.

Да и, вообще, много где будет полезен этот металл, а потому, как ни странно, чугун был нарасхват, ведь стоило военным распробовать мощь чугунных пушек, а у них такая возможность была, как превосходство чугуна для всех стало очевидным.

Тем более, что спрос на пушки был просто чудовищным, и, поверьте, далеко не армия рождала большую часть этого спроса. Большую часть спроса на пушки, внезапно, порождали фортификации, крепостные и береговые, а также военный флот.

Откуда я это узнал? Как ни странно, из плана по производству. Да, логистические службы посчитали необходимое для полного перевооружения число пушек — вышло девять тысяч восемьсот семьдесят шесть пушек.

Как вы понимаете, одни только пушки в рамках перевооружения породили спрос на тысячи тонн чугуна. Хотя, разумеется, план в девять тысяч и восемьсот семьдесят шесть пушек был отринут, так как просто не было необходимости в таком количестве пушек.

В любом случае, к текущему моменту всё уже должно было стать довольно очевидно — долгая подготовка и инвестиции решают. Собственно, карфагеняне это первыми же и ощутили на себе.

Представьте себе удивление карфагенян, когда оказалось, что к началу новой компании Рим располагает уже новым флотом в четыреста кораблей. Да-да, именно благодаря долгой и кропотливой работе над улучшениями, снова повторюсь, стало возможным построить флот из лучших кораблей в столь короткий срок.

Естественно, это всё меняло. Как ни странно, это действительно всё меняло, ведь Ганнибал не учёл в своём великолепном плане столь скорое появление у врага столь мощного флота.

Тем более, что клятый Рим сумел не просто восстановить свой флот в прежней численности, но и построить ещё больший флот. Так что, как не трудно догадаться, Ганнибал, хотя того и не желал, упустил инициативу в боевых действиях.

Разумеется, это было катастрофой, так как римляне решительно воспользовались своим преимуществом во внезапности, без сомнений атаковав флот, защищавший карфагенские владения в Иберии.

Конечно же, карфагенский флот из шестидесяти кораблей, внезапно атакованный вражеским флотом из четырёхсот кораблей, не имел никаких шансов. Собственно, а он и не победил — римляне просто уничтожили карфагенян.

Ну, а затем опустошили все приморские поселения Иберии, находившиеся под властью Карфагена. Вернее, не все, а те, что им попались перед осадой Нового Карфагена.

К слову, римляне ведь сделали ход конём! Видите ли, они не оценили по достоинству прибывшую к ним кучку преступников и головорезов, едва ли пригодных к войне против опытных воинов Ганнибала.

Оценили по достоинству они только кавалерию и ту часть наёмной пехоты, что была набрана из числа добровольцев, а потому их оставили. Ну, а весь тот мусор, что я им скинул, решили перекинуть, по всей видимости, уже Карфагену.

Собственно, потому и высадили великое войско в тридцать пять тысяч наёмников под самым Новым Карфагеном, приказав им приступить к осаде последнего со сторону суши, в то время как флот приступил к осаде со стороны моря.

Впрочем, вскоре новости пришли карфагенскому полководцу, которому пришлось отправить свой флот на бой с римлянами, ибо потеря Иберии, неизбежная в случае падения Нового Карфагена, по сути, закончила бы войну.

Возможно, не сразу, но её исход бы стал тут же ясен…

… В военных предприятиях должно быть скорым и решительным …

Собственно, именно потому Ганнибалу и пришлось отправить флот в Иберию. Естественно, римляне только того и дожидались, ибо, в сущности, им было плевать на наёмников, так как справедливо считали предоставленные им контингенты мусором.

В общем-то, им было также всё равно и на осаду Нового Карфагена, ибо не верили в её успех, осознавая невозможность её продолжения, так как ни флот, ни перевозимый им десант не был приспособлен к длительной осаде.

Итак, во что же римляне тогда верили, если не были подготовлены к осаде, да и с самого начала её не желали? Ну, в то, что они сумеют своим фальшивым вторжением в Иберию спровоцировать Ганнибала на ответные действия.

Так как снять свою армию и покинуть Италию даже ради защиты важнейшего своего оплота он не может, потому что это будет подобно самоубийству, они надеялись на то, что он отправит против них свой флот.

Таким образом, они надеялись на то, что Ганнибал будет принуждён к тому, чтобы ограничиться лишь силами флота в своей реакции против флота римляне.

Соответственно, всё, что римскому флоту останется сделать — это встретить флот карфагенян, а затем разбить его. Создав, таким образом, угрозу коммуникациям Ганнибала со своей экономической базой, а кроме того — открыв широкий простор для стратегических манёвров.

В общем-то, ход действительно гениальный, если не принимать во внимание тот факт, что римляне возлагали над своими головами великий риск, проворачивая этот манёвр.

По той простой причине, что если бы римляне проиграли, вышло бы так, что минимум ещё несколько месяцев, прежде чем был бы построен ещё один флот, они были бы снова заперты в Италии, вынужденные бороться с врагом на своей земле.

При условии, что великодушный Я, конечно же, вновь окажет своё благоволение римлянам и построит им очередной крупный флот в кредит, разумеется. Правда, всё же причины проигнорировать имеющийся риск у них всё же были, а потому не стоит считать их совсем уж безумными.

Для начала, римляне знали, что Иберия — истинный источник военной мощи Карфагена и, в особенности, Ганнибала, у которого и вовсе львиная доля войска была набрана среди союзных Карфагену иберийских племён.

Разумеется, атакуя именно её, они на то и рассчитывали, что Ганнибал будет просто не в состоянии проигнорировать зов о помощи из Иберии. Тем более, что они рассчитывали на то, что Ганнибал не будет знать о том, что в Иберию поплыли не римские легионы, а бесполезные преступники.

Кроме того, римляне более не считали карфагенян своими противниками, ибо получили новые, отличные корабли, а в своих моряках были более чем уверены, равно как и в своих абордажных командах.