Четвёртый экспедиционный корпус под командованием Кратера Халкидикского, в свою очередь, высадился в бухте около Закинфа, то есть, Сагунта, примерно 26 марта.

Пятый экспедиционный корпус под командованием Филона Кносского, в свою очередь, высадился в бухте около Гемероскопейона примерно 27 марта.

Шестой экспедиционный корпус под командованием Эхекрата Фессалийского, в свою очередь, высадился в бухте около Ибоссима примерно 25 марта.

Седьмой экспедиционный корпус под командованием Фоксида Ахейского, в свою очередь, высадился в бухте около Малаки примерно 31 марта.

Наконец, восьмой экспедиционный корпус под моим личным командованием высадился в бухте около Нового Карфагена примерно 28 марта

К счастью или нет, но Эхекрат Фессалийский тут же захватил Ибоссим, буквально взяв колонию с наскока, учинив там страшную резню. Разумеется, какое-либо сопротивление на островах после падения главного поселения и подобного акта жестокости было сломлено.

Таким образом, уже к концу месяца основные поселения Гимнасии были полностью захвачены, а далее следовал этап наведения порядка. Разумеется, посредством введения полицейских сил.

Что касается Закинфа, Эмпориона, Роды и Гемероскопейона, то их захват также оказался весьма простым. По сути, их даже захватывать не пришлось.

Просто потому, что гарнизоны пунов, удерживавшие данные города в повиновении, давно улетучились, ещё в предыдущем году, когда я приступил к захвату африканских владений Карфагена.

Естественно, не просто так — они понимали, что без постоянной поддержки из Карфагена они просто не смогут удержаться на их позициях. Тем более, что в этом уже не было особого смысла.

Так что, как только они получили приказ об отступлении от Ганнибала, прибывшего в Новый Карфаген с целью удержания контроля над Иберией, они тут же сбежали из занятых ими городов…

Тем самым оставив, к слову, упомянутые ранее города практически без какой-либо защиты. Вернее, так бы можно было сказать, если бы все солдаты поголовно покинули город, после чего в нём остались бы исключительно гражданские лица, не обладающие какой-либо военной подготовкой.

К несчастью, речь идёт о греческих полисах, для которых характерно наличие милиции — ополчения из военнообязанных граждан, обученных основам военного дела.

Кроме того, хотя города и покинуло большинство карфагенских солдат, некоторые всё же остались. В основном, те, кто к тому моменту уже приобрёл семью в этих полисах.

Опытные солдаты, обученные военному делу и дисциплине, а также обладающие достаточными знаниями о военном искусстве, чтобы организовать эффективную оборону, как известно, сами по себе — весьма неприятное препятствие на пути любого завоевателя.

Ну, а крайне мотивированные необходимостью защитить дорогих им людей, подобные солдаты, как не трудно догадаться, способны значительно повредить любым планам захватчика, даже если их совсем немного.

Особенно в том случае, когда у них более чем достаточно подходящего людского материала для организации эффективной обороны, в рамках которой наличие всё ещё значительного числа мужчин, обученных военному делу, очень удобно.

Всё это, в совокупности с особенностями ландшафта, делало даже при наличии как качественного, так и количественного перевеса, осаду подобных поселений — весьма неудобным мероприятием.

К несчастью, до жителей этих городов ещё и весьма быстро дошли вести о произошедшей на Балеарских островах резне. Естественно, не в том виде, в каком она действительно имела место быть, а в значительно приукрашенном, причём далеко не в лучшую сторону, виде.

Новая дурная репутация, наложившаяся ещё и на старую репутацию, естественно, сделала крайне проблематичным ведение переговоров о сдаче городов.

Последнее, естественно, для меня было бы очень удобно, но, к сожалению, о подобном не могло быть и речи в рамках упомянутых ранее обстоятельств.

Как всегда, кровопролитие оказалось неизбежным. Что же, пусть будет так. Не мне, конечно, стоит говорить подобное, ведь я и затеял всю эту кровавую войнушку, но это вовсе не значит, что я желал, чтобы она была именно что кровавой.

Так получилось чисто случайно. Ну, а может быть, и нет, ибо фортуна, к сожалению, не держит передо мной ответ. Впрочем, не то чтобы это делало особой разницы — пора было встретиться с легендой.

Если быть точнее, то с Ганнибалом. Верно, он всё же выжил и сумел добраться до самой Иберии, и, пока я был занят карфагенскими владениями в Африке, постарался подготовиться к моему прибытию, понимая его неизбежность в сложившихся обстоятельствах.

В первую очередь, он перехватил контроль над отправленной ранее Карфагеном армией, не допустив её возвращения в Карфаген, после чего задействовал для подавления восстаний местных племён, для чего, собственно, её сюда и отправляли изначально, вместо того, чтобы прислать ему в Италию, в качестве подкрепления.

В любом случае, практически одновременно с этим он вынужден был начать переговоры с наёмным войском. Разумеется, он не мог позволить себе растрачивать свои крайне ограниченные военные ресурсы на борьбу с наёмниками, даже не обладая уверенностью в положительном исходе этой борьбы.

Тем более, что он увидел в них возможность, напротив, расширить свои военные ресурсы, ведь наёмников было много и, как бы плохи они не были, их всё же можно было использовать на войне. Как минимум, для несения военной службы.

Собственно, к счастью или нет, он сумел договориться с лидерами наёмников, воспользовавшись трофеями и данью, полученной им от усмирённых племён.

Таким образом, он сумел решить одну из своих проблем, превратив её в собственное преимущество. Тем более, что благодаря его удачной дипломатии, основанной на не менее удачной разведке, он сумел изрядно сэкономить на наёмниках.

Как следствие, сэкономленные ресурсы, вкупе с новыми налогами, им же и введёнными, экспроприации части имущества, чеканки монеты, благо, что был доступ к крупному источнику серебра, он сумел поправить своё имущественное положение.

Кое он, в свою очередь, употребил на оборонительные мероприятия. Конечно, ничего серьёзного он просто не успел создать, ведь не ожидал столь скорого переноса военных действий на территорию Иберии.

К сожалению, ему пришлось воспользоваться лишь теми оборонительными укреплениями, что он уже успел возвести за столь короткий срок благодаря значительному административному опыту в области контроля над расходами и сроками строительства.

Получив дополнительные контингенты от подчинённых им племён, он, наконец, счёл себя достаточно готовым, чтобы бросить мне вызов. В принципе, будь я на его месте, я бы тоже был весьма уверен.

Как-никак, вся моя полевая армия насчитывала не более шестидесяти тысяч пехотинцев и не более пятнадцати тысяч всадников, в то время как он для борьбы только с одним моим корпусом сконцентрировал в области Нового Карфагена примерно восемьдесят тысяч пехотинцев и пяти тысяч всадников.

То есть, я располагал силами примерно в четыре раза меньшими, чем его. Разумеется, с подобным то преимуществом даже глупец, скорее всего, сможет победить мою армию.

По крайней мере, мог бы, если бы это была армия старого образца, без огнестрела и пушек. И, хотя во главе вражеской армии далеко не глупец, по крайней мере, как я полагаю, больше шансов на победу, чем круглый ноль, у него нет.

Моя армия, даже будучи в четыре раза меньше, значительно превосходит вражескую по всем показателям — дисциплине, опыту, тактике, вооружениям. В общем, обладает в десятки раз большей огневой мощью.

И, к несчастью, вражеской армией руководил как раз таки не идиот, а довольно умный и явно талантливый человек, ведь он один из тех немногих, кто сложил два плюс два.

Вероятнее всего, он был крайне удивлён тем, что я шёл напролом, искал сражения с ним, несмотря на его очевидное преимущество в численности.