Командир девятой пехотной дивизии, генерал-майор Филипп Петрович Улагай снял фуражку и протер платком бритую на лысо голову. Его дивизия билась с немцами с первого дня, билась хорошо и генерал знал о чем говорил..

— Вы правы, Филипп Петрович. Но наземный контрудар, последует после удара нашей авиации. Из штаба ВВС, прибыла группа офицеров, готовая обкатать над Вильной новую тактику воздушного наступления. Добавлю от себя, к поддержке фронтовой авиации и наземных войск, будет привлечена иавиация Балтийского флота. Так что, господа, небо будет нашим. Хотя бы на несколько часов.

— К чему такая щедрость??? На всех фронтах обстановка тяжелая, под Минском немцы фронт прорвали… И тут Ставка дает нам карт-бланш под Вильной…

Цветков оглядев собравшихся, мягко улыбнулся и добавил..

— Это еще не всё. Из резерва Западного фронта к нам перебрасывается 10 отдельная казачья Уральская танковая бригада полковника Мамонтова. Бригада — полностью укомплектована и обладает боевым опытом полученным в Галиции. Итого, мы имеем три танковых бригады практически полностью укомплектованных из фронтового резерва перебрасываются две авиадесантные (4) бригады и особый полк разведки.

— Авиадесантные? Будет парашютный десант? Удивленно посмотрел на Цветкова, неугомонный Селивачёв.

— Нет… сухо отрезал командующий армией. Парашютисты — заменят собой обычную пехоту. Пластуны — пойдут в авангарде. Если удастся, они прикроют развёртывание танковых бригад в исходном районе для атаки.

— А если, нет?

— А если нет, то уточнят цели для нашей авиации и артиллерии.

— Уточнят? Вы хотите сказать, что парашютисты будут брошены в бой без поддержки бронетехникой?

— Именно так, генерал-лейтенант. Если вам, Николай Глебович, тесны ваши погоны и мешает ваша должность и звание, то мы васоткомандируем в распоряжение управления кадров…

Цветков, неторопливо прошелся вдоль карты, пристально смотря в глаза окружавшим его офицерами и генералам.

— Если контрудар провалится, германцы сходу прорвут Двинскую линию на стыке нашей и первой армии генерала Воронова. Это будет катастрофа, господа. Мы потерям Ригу, Двинск, возможно Ревель и Псков… Дорога на Петербург, будет открыта…Так что, ошибиться мы не можем. Поэтому контрудар должен быть успешным. успешным любой ценой… Подчеркиваю, любой… Пожертвовать элитой, парашютистами — я считаю приемлемым…Война, господа, без потерь не бывает..

Цветков достал сигарету и закурил, нервно затянувшись.

Молчавший до этого момента Риттер, занял место командующего у карты и потерев запястья решительно схватился за массивную указку, словно мушкетер за шпагу.

— Для улучшения командования ударной группировкой, создается отдельный корпусной штаб «Lusis» которому подчиняются все выделенные в ударную группу соединения. С этого момента и до прекращения операции, вопросы материального и технического обеспечения «Lusis» — получают высший приоритет. До начала операции, ровно семьдесят два часа, господа. На ваших дивизиях — лежит задача максимальной огневой поддержки ударной группы.

— Господа, а что такое «Люсис»? Спросил генерал Войтенко, командир пятой пехотной дивизии..

— Лусис, правильно. Это «рысь» на литовском. Сколько лет вы служите в этих краях, генерал?

— Третий год …

— Вот видите, а даже полусотни местных слов не выучили, Сергей Леонидович…Знать надо, досконально, театр боевых действий, состав населения и его обычаи… А так и до беды не далеко, с таким наплевательским подходом…

********

Путь до центрального Георгиевского проспекта Вильно, где располагалось мрачное, четырехэтажное здание губернской жандармерии занял почти полчаса, трижды приходилось петлять, объезжая образовавшиеся от бомбежек завалы. Несколько раз, несмотря на идущий впереди броневик полевой жандармерии, им пытались заблокировать дорогу бегущих из города гражданские, в основном, евреи, в шляпах и толпами упитанных детей и жен. Уже возле самого Георгиевского проспекта, на площади Гедемина, в несущийся жандармский «кадиллак» попало несколько пуль. Побледневший Тучков, потрогав пальцем солидную оспину в бронестекле, вздохнул и чуть подрагивая голосом сказал.

— Уже третий раз за день, обстреливают…Но Бог милует, пока…

— Тадас Арвидасович! Что диверсанты действуют прямо в центра города?

— Конечно. Система фильтрации беженцев на пригородных кордонах не отработаны, ловим в основном дезертиров…А против нас, действует 4 батальон бригады «Бранденбург»..

Небогатов вздохнул. Про «орлов» из специальной диверсионной бригады Абвера «Бранденбург» под Вильно, ему в Москве никто не сказал. Но видимо, отношения между «Штази» и Абвером настолько хреновые что генерал Келлер, предпочел использовать морской десантный батальон, чем «бранденбуржцев».

— В городе сто тысяч стихийных беженцев, Евгений Вадимович! Толпы солдат отставших от своих частей. город открыт со всех сторон…

— Не понимаю… привлекайте полицию. это же общепринятый план по безопасности, обыгранный на учениях десятки раз…

Лабукас хмыкнул, Гейгер отвернулся и смотрел в окно и только Тучков, вздохнув, сказал.

— Здесь своя специфика, полковник. В окрестностях Вильно, живет много поляков и евреев…Литовцы. им не доверяют… Имели место кхм…прискорбные инциденты по отношению к. так сказать..

— Погромы что ли, господин Тучков?

— Он самые. Поляков и особенно евреев клеймят агентами «штази», марксистами, коммунистами… пытаются ограбить, поджечь дом… люди бегут из города и окрестностей на восток…

— Я встречал их только что, генерал. Толпа хасидов с детьми и женщинами…

— Все верно, полковник. Здесь их никто не тронет. Но стоит им выбраться за город…начинаются сплошные грабежи на дорогах и убийства…

— Убийства?! В прифронтовой полосе?

— Да! разговор влез Гейгер. Бандиты и дезертиры совсем распустились. Шоссе, Вильна — Двинск перекрыто жандармерией для обеспечения маневра войск. Беженцы идут по лесным, сельским дорогам- там их поджидают ….

— Много убитых?

— Достаточно. Вчера сыскные описали шестьдесят три трупа в губернии. Явный криминал. Семьями вырезают..

— В Укмерге ночью, сожгли синагогу и польскую школу. Убили семью беженца Рачинского. Сожгли в собственном домике на колесах..

Небогатов помотал головой…Это ад какой то, хуже чем в Туркестане..

— Так что вся полиция — ловит эту шваль, сбивая ноги в кровь. Полицейский СОБР майора Шатилова, тоже задействован, ловит дезертиров… Так что, все в деле …

— Ясно. Коротко сказал Небогатов. Долго еще петлять?

— Нет. Минуты две — три.

*****

Виленские жандармы с удивлением наблюдали за вереницей навьюченных взрывчаткой, таймерами и взрывателями саперов Геловани которые деловито, словно муравьи сновавшие среди раздвижных полок архива и чистенького зала ЭВМ. Измеряя, вскрывая, укладывая взрывчатку, маскируя и торопливо тянущих провода.

— Что вы делаете? Не выдержал даже флегматичный Лабукас. У вас приказ обеспечить эвакуацию секретных документов и агентурных дел…

— Нет. Полковник Лабукас, у меня другой приказ. Оставить все секретные документы здесь, тщательно заминировать здание и искусно замаскировать место закладки фугасов.

— Что??? Эвакуации документов не будет?

— Нет, не будет. Будет ловушка. Людям пора готовится к отступлению вместе с дивизионом Бахтина..

— Это…это… измена! Натуральное вредительство… Полковник Небогатов — немецкий шпион, его надо задержать! Неожиданно завопил, выпучив глаза Гейгер, хватаясь за кобуру..

Небогатов отпрыгнул в сторону, а неслышно подобравшийся сзади, майор — парашютист Стасов, коротко рубанул взбесившегося Гейгера по шее.

Квакнув и опустив руки, подполковник стал заваливаться вперед, где его подхватил какой то вахмистр не дав упасть на темный дубовый паркет.

— Спасибо, господин майор. Что то ваш комендант, Максим Федорович зело нервный стал. На старших по званию набрасывается..

— Да контузия у него. Сказал тот незнакомый вахмистр, не давший Гейгеру упасть. Еще в Словакии полученная. Вот и нервический он…А вы его, по голове..