Перспектива. Москва. Кремль. Ночь с 8 на 9 мая 2005 года.

Тик-так. Тик — так. Тик-так…

Серебряные часы на цепочке, доставшиеся Бородину от деда, с выгравированной благодарственной надписью от самого канцлера Туркула мерно тикали лежа на полированной поверхности стола.

— Что по мятежу? Докладывайте, Николай Сергеевич.

Министр внутренних дел республики, генерал полиции, Николай Сергеевич Орлов, сделавший за неполные пять лет стремительную карьеру от начальника спецотдела «Вега», до главы МВД и сменивший неделю назад выкинутого в отставку министра- кадета Владислава Меньшикова, пошелестел разложенными бумагами.

— Во всех крупных городах, включая Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург и Киев, обстановка находится под контролем правительственных сил. Боевики разгромлены и частично разоружены. Сейчас, идут повальные облавы силами полицейских и жандармских команд. Количество задержанных измеряется на сегодняшний день, более тридцати тысяч человек. Изьято более двадцати тысяч единиц оружия, включая самодельное.

— Это много. Где вы их размещаете? Задержанных…

— Временно приспособили стадионы. В Москве — стадионы «Торпедо» и «Динамо». В Петрограде — тоже «Динамо», в Киеве — «Арсенал»… Там происходит фильтрация задержанных…

— Отлично. Оборвал его Бородин. Где проблемы..

— Как обычно, господин президент, пылает Кавказ. В Тифлисе беспорядки разгораются, Баку и Эривань практически потеряны для правительства. Полиция разбежалась, порядок удерживают только части жандармерии и армейские части.

— Владикавказ!?

— Беспорядки задавлены в зародыше. Прекрасно себя показали юнкера местного жандармского училища.

Бородин помолчал.

— Дайте связь с генерал-губернатором Кавказа, господином Говоровым.

Бывший шеф Отдельного корпуса жандармов и бывший начальник войск Московского военного округа, ныне, наместник Кавказа, Говоров появившийся на экране телевизора, выглядел мрачным и измученным.

— Приветствую, Петр Николаевич.

— Здравствуйте Денис Владимирович. К сожалению обстановка в крупных городах, продолжат обострятся. Прорвано несколько кордонов жандармерии, мятежники получают помощь из сельских уездов.

— Шире применяйте армейские части. Патронов не жалейте, применяйте авиацию. Не останавливайтесь перед бомбардировкой с воздуха.

— Так точно Денис Владимирович.

— Надеюсь завтра услышать положительные новости, Петр Николаевич.

Бородин, отключился от видеосвязи и посмотрел на сидящих вокруг него людей.

— В Прибалтике, как я понимаю, тихо?

— Тихо. Подтвердил шеф жандармов, Чеслав Бьерн, опередив открывшего было рот Орлова. Агентура отслеживает лидеров и активистов социалистических, марксистских и националистических группировок. Тихо в Туркестане, но по данным агентуры в любой момент возможен взрыв, как на Кавказе или в Харькове.

— Отправьте в Туркестан кого потолковее, Чеслав Александрович, с расширенными полномочиями. Пора проткнуть этот гнойник, с нашей стороны, не доводя дело до взрыва.

Генерал жандармерии задумался на пару секунд.

— Полковник Небогатов, офицер по особым поручениям при Оперативном бюро…Думаю, он подойдет.

Бородин, на секунду наморщил лоб.

— Да. Помню его. По делу «Янус» помню и по операции «Цепь». Отличный жандармский офицер. Отправляйте его в Туркестан и наделите особыми, чрезвычайными полномочиями. Исполняйте, Чеслав Александрович!

— Господин президент! Только что пришло сообщение по линии радиоразведки Особого технического бюро жандармерии. Прекратился радиообмен посольства ГДР с Берлином… Прекратился полностью.

Бородин встал, следом вскочили генералы.

— Господа, отправляйтесь на свои места службы. Возглавляйте вверенные вам ведомства, будьте рядом с подчиненными. Это ночь будет долгой. Очень долгой. Надеюсь, мы достаточно подготовились и достойно встретим агрессора.

****

— Черт, как же здесь зябко… Гауптман Пауль Крюгер передернул плечами. Мы еще не пересекли границу а уже мерзнем.

Его командир, майор Генрих Лей усмехнулся, поправив пилотку с розовым, бронетанковым кантом.

— Ничего, сейчас согреешься. Все согреемся. Артиллерийская подготовка начнется ровно в 4.15 утра. Что ни будь, чувствуете, гауптман? Озноб, панику, возбуждение?

— Все вместе, геноссе майор. Честно ответил Крюгер. Хочется уже проломить носом «леопарда» эти чахлые заграждения и отправится прямо на восток. Но о мощи русской армии, и о безграничности ее резервов ходят легенды, геноссе Лей.

— Вам приходилось уже сталкиваться с русскими, лейтенант?

— Тат точно. Командовал взводом «ягдпантер» в 102 самоходной бригаде, в Десятидневную войну.

— Это не вас фактически разгромили южнее Львова русские танки, перехватив на марше?

— Да, геноссе Лей. У меня из взвода выжило пятеро, включая меня. Бойня была знатная. Почти вся бригада погибла.

Гауптман снова улыбнулся, но улыбка была мрачной и больше похожа на оскал.

— Да не самый приятный опыт. Но сейчас есть возможность рассчитаться с «иванами» за все. Вы согласны гуптман?

— Так точно, геноссе майор.

Бросив окурок на сырую после дождя землю, Генрих Лей, раздавил его форменным сапогом с укороченным голенищем.

— Идите в роту, гауптман. Счет пошел на минуты.

Пронзительней свист, идущий откуда то сверху отвлек Пауля от созерцания утренней красоты окрестностей польского городка Любачув и лейтенант резко поднял голову. Над ним, в сторону русской границы промчался продолговатый остроносый предмет, похожий на акулу. Потом еще один и еще несколько.

Грохот взрывов по ту сторону границы, был ответом на все его сомнения.

«Началось, началось!»

— Экипажи по машинам! По машинам! Раздался крик в мегафон и вскоре, он потонул в начинающем жутком гуле артподготовки.

Нырнув в башенный люк, Крюгер натянул наушники и включился в батальонную радиосеть. Там как раз крутили в записи обращение к воинам фольксвера, генерального секретаря, геноссе Бруно Ольбрихта.

— Товарищи солдаты, унтер-офицеры, офицеры и политработники непобедимой Народно-национальной армии Германии! Пришел великий день, настал самый важный в жизни каждого из нас — момент. Пришло время окончательно сбросить империалистические оковы угнетения с многочисленных народов России, стонущих под гнётом промышленников, банкиров и коррумпированных военных. Мы приходим в Россию ни как завоеватели, но как освободители. От нищеты, от тьмы болезней, эксплуатации и неграмотности»

К реву бесчисленных артиллерийских батарей и дивизионов крушащих укрепления и пограничные заставы на русской стороне, прибавился гул моторов реактивных бомбардировщиков «Арадо» турбовинтовых штурмовиков «Мессершмидт», пересекающих границу и летящих на восток.

— Форвардс панцер! Форвардс!

Гремел приказ в наушниках и первая линия замаскированных «леопардов» окутавшись дымом выхлопных газов, двинулась вперед.

Где то впереди, усиленные батальоны «штурмтруппен» атаковали передовые укрепления русских и смятые артогнем пограничные заставы, пробивая проходы для идущей следом танковой лавины фольксвера.

****

— Господин президент! Дирижабли ДРЛО и наземные РЛС ПВО фиксируют многочисленные групповые цели приближающиеся к границе!

— Агентурная разведка доносит о выдвижении многочисленных колонн бронетехники в направлении к границе.

Ровно в 4.15, как показывали лежащие на столе серебряные дедовы часы пошли сообщения о обстреле российской территории и атаки управляемыми воздушными торпедами штабов и узлов связи.

— Ну вот господа. Пятилетняя эпопея подготовки, сегодня завершилась. Началась война, суровый экзаменатор наших предыдущих усилий.

Окрестности Гродно. Минская губерния. Ночь на 9 мая 2005.