— Президент мечтает реализовать свою социальную программу…. Программа «Общий дом».

— Она, к сожалению окончится провалом. Социальное жилье и школы с больницами для бедноты — это просто выброс денег на ветер. Надежды на то, что быдло получив жилье — будет проявлять лояльность правящей коалиции.

— Вы думаете, Денис Владимирович, это не так?

— Конечно, нет. Римская беднота, жившая подачками императоров — ни разу Рим не защитила.

Перспектива. Город Скобелев. Ферганская область Туркестанского генерал-губернаторства. 8–9 мая 2005 года.

— Ты чай пей, Азамат. Полковник Небогатов, одетый в дешевый костюм с белой рубашкой подвинул армуду с дымящимся янтарным напитком своему агенту. Тот, как положено мелкому судебному чиновнику, благодарно склонился и припал к напитку.

Агент, внедренный в подпольную организацию «Исламское движение Туркестана» три года назад по псевдониму Тенгиз — самая удачная операция по внедрению, которую Небогатов провел за всю свою жандармскую карьеру. Самое ценное было то, что Тенгиз, был урожденным мусульманином из обедневшего рода черкесских князей. Работать с туземной агентурой считалось в жандармерии высшим пилотажем, но по другому в этой среде не получалось. Прошли те времена, когда в среду исламистов пытались внедрить русских агентов, родившихся на окраинах державы. Из них — никто не выжил и немногие найденные обезображенные телабыли немым укором их не сильно умным начальникам. Сейчас все по другому, многие инородцы готовы сотрудничать с жандармерией и полицией и доносить на своих единоверцев и земляков. Причины здесь разные, но самая распространённая — это корысть. Такие агенты продажны, ненадежны и патологически лживы. Вторая категория — агенты помогающие по личным причинам. В первую очередь — обида на более удачливых соплеменников или представителей других племен. Здесь агент лично мотивирован и менее склонен к измене. Но весьма импульсивен и часто действует в ущерб полученному от куратора — задания. Третий тип агентов, это люди которых можно буквально пересчитать по пальцам. Это идеологические агенты, которые сотрудничают с русской властью из-за убеждений. Вот князь Азамат Жанеев был из таких. Он искренне считал, что народы Кавказа и Средней Азии, из-за всех сил сопротивляющиеся русской власти — совершали трагическую ошибку и только модернизация и прогресс могли вывезти мусульман на передовые позиции в мире. Считал, что образование и медицина, врачи и учителя помогут сохранить миллионы жизней маленьких мусульман а светские школы откроют им врата в большой мир, где рано или поздно Ислам объединит все народы под рукой Аллаха и наступит новый, светлый мир…А вот грязь, работорговля, террор это то, что под видом борьбы тянет исламские народы в вечную тьму и отсталость. Его дед, Хасанби — был полковником русской армии и командиром Черкесского конного полка Сводной кавказской кавалерийской дивизии. Отец, был одним из немногих среди черкесов правоведом, получившим образование в Екатеринодаре, мать Диана, тоже была из известного рода князей Бесленеевых, первой женщиной — врачом. Именно мать, уговорила отца, оставить Азамата с сестрой на руках у деда и уехать сюда, в Ферганскую долину, где вспыхнула эпидемия чумы. Родители не погибли от чумы, все было много хуже. Их растерзала толпа местных, наслушавшись воплей полуграмотного муллы. Прибывшие казаки, смогли отбить лишь изувеченные тела, которые похоронной команде пришлось хоронить в наглухо запаянных гробах. До захода солнца, по мусульманскому обряду. На чужбине, вдали от дома где они хотели помочь единоверцам и погибли о их рук. Дед, не выдержав такого удара, скончался через два года и Азамат вырос у родственников матери в небольшом городе Нальчик. Трагическая гибель обоих родителей и преждевременная смерть деда, не могли не оказать влияния на формирование характера подростка. Да и небогатые родственники не были довольны очередным голодным ртом. Но Азамату повезло. Муж его троюродной сестры оказался жандармским офицером, с неожиданно широким взглядом на агентурную работу. Легенду Тенгизу разработали отличную, к работе он относился весьма тщательно. Должность присяжного стряпчего, судебного чиновника областного отдела юстиции лучшая маскировка для молодого исламиста решающего отомстить проклятым русским угнетающим его гордый кавказский народ. В Туркестане вообще много татар на государственных должностях служит, что поволжских, что кавказских(1). Русского чиновника в такую «Тмутаракань» отправить тяжело, согласится либо конченный дурак либо конченный мздоимец и карьерист. А вот для мусульманина- чиновника служба в Туркестане просто создана. Схожий язык, вероисповедание, обычаи и как принято говорить сейчас — менталитет. Наверно поэтому Туркестан из средневековья никак не выберется. Тут с местного сарта, туркмена или кайсака(2) три шкуры дерут, натурально. Местные баи, областники с казаками, ну и государственная власть, куда без неё. Помимо татар, вольготно себя в Туркестане чувствуют казаки. От Каспия до Кашгарии протянулась цепь самоуправляемых территорий казачьих войск — Уральского, Сибирского, Оренбургского, Семиреченского. После подавления восстания Краснова-Шкуро сотни тысяч мятежных семей с Дона и Кубани были переселены на казачьи земли Туркестана, на берега Балхаша, Зайсана и Иссык-Куля и генерал-губернатор отдал им лучшие земли кочевых племен и потеснив сартов. Через пять лет, в Туркестан, вытесняя осевших еще при царе, уйгуров и дунган (3) хлынули китайские переселенцы. Местным это понравится не могло, как и унификация местной судебной власти и образования. Вы будете смеяться, но до 1955 года в Туркестане, для туземцев официально действовали шариатские суды, многоженство и мактабы(4) вместо светских общеобразовательных школ. Не хотели лишний раз местных будоражить, после разгрома басмачества в начале тридцатых. Умышленно задержали русификацию и вестернизацию, почти на полвека. А потом ввели, и через шесть лет в ходе Русской Весны весь Туркестан от Асхабада до Скобелева, пылал огнем мятежа. Канцлер Палицын (вскоре ставший первым президентом) недрогнувшей рукой подавив беспорядки в Москве и на Кавказе — бросил в Туркестан карателей генералов Наговицына, Маргелова и Эссена утопивших мятежников в крови. Города Коканд, Ош, Пишпек, Черняев- пришлось брать приступом применяя авиацию и тяжелую артиллерию. В Асхабаде и Ташкенте — танки давили людей на площадях. Местные баи, служившие в полиции, почти полностью переметнулись на сторону мятежа — что привело в последствии к полной замене полиции и государственного аппарата на пришлых управленцев. Это еще больше осложнило ситуацию и вот уже сорок лет, весь восьмидесяти миллионный Туркестан, гигантская мина с шипящим бикфордовым шнуром под всей матушкой — Россией. Беспорядки в Туркестане вещь перманентная как и басмачество- приграничный бандитизм с исламским уклоном. Девяносто пять процентов туземцев безграмотны и кроме примитивного ручного труда не способны не на что. А те кто грамотны, те тиранят земляков хуже любых казаков. Здесь жизнь местных абсолютно безнадежна и социальные лифты закрыты наглухо. Вся промышленность, торговля, транспорт и даже строительство — было в руках пришлых. Огромные хлопковые поля — принадлежали русским текстильным промышленникам еще лет пятьдесят назад скупивших земли у туземных князьков и засеяв их американским хлопком «упланд» и более дешевым, отечественным «навроцким». Акционерным обществам и товариществам принадлежали и крупнейшие заводы хлопкового технического масла, приказчиками и оборотистыми посредниками в Туркестане слыли бухарские евреи, монополизирующие все оптовые поставки хлопка в Поволжье и центральную Россию. На построенных в Туркестане фабриках и заводах, все управляющие были русские или немцы, как и рабочие раздавленные небольшим количеством китайцев. Даже ирригационные — земляные работы вели знакомые с этим парсы (5), но никак не сарты и туркмены. Туземцам кроме ковыряние на скудном куске земли мотыгой, как во времена Тамерлана или выпас скота — других перспектив не было. Да и не стремились коренные жители Туркестана к какой то перспективе. В отличии от тех же кавказцев. Там светское обучение и совместные браки с русскими колонизаторами уже лет тридцать считалось нормальным делом, не только для армян с грузинами и осетинами, но и для бакинских и нахичеванских татар и потомков воинственных горцев. Гордые горянки сняли хиджабы и традиционные закрытые платья и вовсю щеголяли в европейских, порой весьма рискованных нарядах, несмотря на злобное шипение старших. Медленно но верно, спустя почти сто пятьдесят лет после покорения Кавказа, эта часть Российской республики, подтягивалась под уровень Москвы, Киева и Санкт-Петербурга.