— Вам не приходилось бывать в Нью-Йорке, мистер Алексеев?

— Приходилось и не раз. Если вы посмотрите моё увесистое досье в архиве МИ-6, то узнаете, что я прожил в САСШ почти три года. Был военным агентом при атташе, контр-адмирале Дмитрии Капнисте. Вы, даже находясь в Индии не могли не знать, кто такой адмирал Капнист.

Русский сказал это, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Олифант, наверно впервые в жизни, не знал, как себя вести в этом разговоре.

— Зачем вам это, мистер Алексеев? Зачем вы рискуете всем, встречаясь со мной в неформальной обстановке?

Алексеев усмехнулся.

— Просто я считаю, как русский патриот, мистер Олифант, что стратегический военно-политический союз между Россией и САСШ это опасная затея.

— Ваше любопытство здесь излишне, барон. Реализуйте полученную информацию или забудьте о ней. Встречаться с вами или с кем либо из Интеллиджент Сервис — я не намерен. Это разовая сделка. Подарок с моей стороны, к юбилею Её Величества.

Это уже было откровенным хамством, но барон не обратил на него внимания.

Олифант, наконец взял папку в руки и отложил её в сторону.

— Чего вы хотите, чиновник по особым поручениям? Денег? Паспорт подданного Её Величества? Помощь?

— Что же, барон, отвечу. Я хочу, что бы наш мир оставался прежним. Он не идеален, но он держится уже почти сотню лет без крупных войн на Европейском континенте. Все спускают имперский пар в колониях и балуются торговыми войнами. А вот это …

Алексеев, ткнул пальцем в папку …

— Это барон, натуральная бомба. И она взорвет этот мир. Просто я не хочу, погибнуть случайно под его обломками.

Алексеев неожиданно встал.

— Позвольте откланяться, мистер Олифант. У меня, на сегодня запланированы дела.

— Но обед?

— Увы, у меня пропал аппетит. Резко наклонившись к Олифанту, Алексеев прошипел ему прямо в ухо прошипел, оскалив белые, как у акулы, зубы.

— Ваш верный пёс Даффи, которого вы притащили с собой, сейчас сидит вон в том белом фургоне «Пежо», вместе со своим фотоаппаратом. Вы освободите его, пока он не задохнулся от жары, барон.

*****

Эван так и не понял, как его скрутили и забросили в раскалённое нутро фургона припаркованного на самом пекле. Он трижды обследовал место и ничего подозрительного даже не увидел. Отслуживший больше десяти лет в индийском полку САС и еще десяток лет в таком скверном месте как Северо-восточная провинция, где пулю или нож в спину, можно было получить в любую минуту. Дафф, был опытным оперативником, не раз смотревшим в лицо смерти и имевший характерный для людей его профессии, нюх на неприятности. Но сейчас, все произошло слишком внезапно. Две худенькие арабки в черной, несмотря на адский зной, парандже, вылезшие из «Порше 911», и щебетавшие на своем о покупках, неожиданно крепко схватили его за локти и видимо кто то третий, которого он не видел, применил электрошокер. Эван обмяк и словна оглушенный браконьерами марлин, вместе с фотоаппаратом был вытащен из арендованного «Астон Мартина», скручен короткой верёвкой с неизвестным ему узлом и брошен в фургон.

В фургоне никого не было, и отчаявшись развязать веревку, Эван начал колотить ногами в дверцу. Так продолжалось минут пять пока дверь не открылась в глаза не ударил яркий солнечный свет и двое полицейских в присутствии невозмутимого сэра Олифанта, который спокойно произнес.

— Господа, спасибо за помощь. Мой сотрудник, бывает очень рассеяным.

— Да сэр. Оба полицейских в корчневых рубашках с темными пятнами пота, белых шемахах и темных очках, почтительно поклонились и неторопливо отправились восвоясии, поняв, что «белые сахибы» справятся и без них.

— Садитесь в машину, Дафф. Черт возьми, вы провалили все дело. Вам удалось сделать хоть пару снимков?

— Нет сэр. Я ничего не успел. Эти две малышки оказались, крепче нашего сержанта Дикса в учебке… Черт, развяжите мне руки, сэр..

Осмотрев узел, барон Олифант, за что то дернул и Эван почуствовал что руки стали свободными.

— Что это за узел? Никогда такой не видел..

— Значит тебе повезло, Эван. Это черкесский или как говорят русские, кабардинский узел.

— Кабардинский? Это что? Спросил Эван, потирая запястья и чувствуя себя идиотом.

— Это народ Дафф. Живущий на Кавказе и родственный черкесам. Русские захватили их земли, еще при Екатерине Великой. Оттуда пошел и этот узел. Им обучают вязать пленных в разведке армии и ВВС. Садитесь за руль и поехали. В Эль — Удейд…

Помолчав, Олифант, зло сказал.

— Здесь, Эван, вам делать нечего. Возвращайтесь в Пешевар. Вы только что, разрушили свою карьеру. Надеюсь на северо-востоке, вы восстановите свою репутацию в моих глазах.

Москва. Басманная управа. 17 мая 2001 года.

Встреча в ресторане «Расстегай», что в Фуркасовском переулке, выходящем на оживленную Мясницкую улицу, была назначена на девять вечера по московскому времени, но посетителей в него прекратили пускать уже в шесть вечера, сославшись на банкет заказанный одним из иностранных посольств. Ресторан «Расстегай» слыл местом фешенебельным и дорогим, так что желание дипломатов не названой державы устроить там банкет, москвичей не удивило и не обидело. Уж чего чего, но мест где можно дорого и вкусно отужинать в весенней Москве, найдется несколько десятков ии многие — в шаговой доступности.

Вскоре, в переулке появились незаметные обывателю, но очень заметные наметанным глазом — подтянутые люди среднего возраста с неприметными лицами и внимательными, острыми взглядами. Затем, ближе к девяти вечера, в переуллок одна за другой потянулись черные, представительские лимузины, все больше «Даймлер-Бенцы», БМВ, британские «Роллс-Ройсы» или заокеанские «Линкольны». Москва — богатый город и такими автомобилями никого не удивишь. Лимузины останавливались на минуту, выпускали из своего кожано-краснодеревного нутра, степенных серьезных мужчин и тут же отъезжали, растворяясь в московских переулках.

— Президент плох. У него обширный инфаркт и состояние, близкое к критическому. Он сейчас на операции и неизвестно, господа сможет ли он исполнять свои обязанности в полной мере…

Банкир Лев Гучков, выглядел откровенно встревоженным и возбужденным и это бросалось в глаза собравшимся в уютном банкетном зале людей. Эти люди, представители богатейших в России семейств, стоящих за спиной парламентских партий, депутатов, сенаторов и многих генералов сегодня решали один из ключевых вопросов в современной истории страны. Внезапная болезнь, свалившая президента Кулешова и крайне нервозная, обстановка у границ страны, буквально заставила этих людей оставить в покое своих марионеток и встретится, наконец лицом к лицу.

Люди собравшиеся в «Расстегае», делились на две группы интересов, одни в числе Лев Гучков, поддерживали оппозиционную на сегодняшний день партию «октябристов» и республиканцев, вторая группа — поддерживала партию президента конституционных демократов и близких к ним — прогрессистов.

— Что вы хотите, любезный? Спросил Гучкова, крепкий человек с короткой бородой и недобрым, словно волчьим, взглядом. Сергей Никодимович Милютин, сенатор и некоронованный король Поволжья. Его торговый дом, крупнейший поставщик на внешний рынок- русского зерна, муки, подсолнечного и сливочного масла. У него в кармане, с десяток губернаторов, включая его брата и сына, целый флот кораблей на Волге и Каспии, включая танкеры, сухогрузы, самоходные и нефтеналивные баржи. Семье Милютина теперь принадлежит и Волжско-Камский банк, доли в Дон-Азовском и Московском купеческом банке. Если не брать семью Второвых, исстари сидящих на розничной торговле, то Милютины пожалуй побогаче самого Гучкова могут быть.

— Я хочу мира и стабильности, Сергей Никодимович. Прижав руки к груди проникновенно сказал Гучков. Но в условиях надвигающейся войны, болезнь президента — просто губительна для нас.

— Бросьте, Лев Андреевич! Недовольно качнув бритой головой и сверкнув стеклами очков в золотой оправе заметил, Петр Владиславович Фрезен, владелец Акционерного общества «Инструментальные заводы Фрезер» и сын человека, приведшего в большую политику президента Кулешова. Собираться на встрече такого уровня, ради того, что бы послушать дежурный набор трескучих фраз, думаю не стоило!