— Перед тобой дана Амана Дасан, глава Старшего клана. Поклонись как должно, деревенщина.

Интересно, я не переигрывал? С другой стороны, даже если так, чужак скорее всего подумает, что юнец-охранник просто выслуживается перед своей госпожой.

Брови чужака изумленно поднялись, но он действительно поклонился.

— Дана Амана Дасан? — повторил вопросительным тоном. — Разве вся Старшая Семья Дасан не погибла в Гаргунгольме?

— Как видишь, нет, — сухо ответила Амана и таким же тоном велела: — Представься и расскажи, кто ты, кто еще есть в вашем отряде и что здесь делает наследник Шен?

Чужака звали Рестам Шен и, как и следовало из имени, он был из младшей семьи этого клана.

К смертникам, посылаемым к Башне, его отряд не имел никакого отношения. Они сопровождали наследника и еще нескольких детей из младших семей в гости в другой клан, когда из-под земли за их спинами, одним ударом взломав дорожные плиты, появилась Могильная Гирза.

На этом моменте мне очень захотелось перебить рассказчика и спросить, что это за Гирза такая. Но и Амана, и Кастиан, и даже Зайн кивнули со знающим видом, так что усилием воли я заставил себя промолчать. Должно быть этот монстр — или демон — был так же широко известен, как и ветси.

Из рассказа следовало, что первый стихийник земли — тоже из младшей семьи — погиб на первой же минуте схватки. Второй продержался чуть дольше. Маги остальных стихий потеряли способность двигаться, как, по словам Рестама, и ожидалось, и только воины, не прошедшие инициацию, остались способны на какие-то действия…

Интересно, подумалось мне, значит, в некоторых ситуациях маги более уязвимы, чем обычные люди.

…Эти самые воины и обнаружили совсем рядом Корневую Башню. Непредсказуемость Башни показалась им более привлекательной, чем смертельная предсказуемость Гирзы. Но едва отряд оказался на территории Башни, как та переместилась в северный океан.

На этом моменте я даже отвлекся от рассказа — слишком уж описанная ситуация выглядела похожей на нашу. Опасные преследователи, неожиданное появление Башни как шанс на спасение и почти сразу же — ее перемещение.

— Почему вы ехали не по императорской дороге? — требовательно спросила Амана. — Зачем подвергли наследника ненужному риску?

— Со всем уважением, дана, но мы путешествовали именно по императорскому тракту, — возразил Рестам, а его взгляд вновь скользнул туда, где, прислоненный к стене, полулежал связанный наследник, о безопасности которого Амана запоздало забеспокоилась.

Амана проследила за его взглядом, и на ее лице промелькнуло легкое смущение. Должно быть, осознала иронию ситуации. Но через мгновение смущение было забыто.

— Могильная Гирза появилась на императорской дороге? — уточнила она с явной тревогой, и после кивка Рестама поднесла ладонь ко рту.

— Плохо, — сказала тихо. — Как же плохо…

Я мысленно пожалел, что почти все свободное время в имении Дасан потратил на изучение кланов. Надо было поискать и захватить с собой какой-нибудь бестиарий, причем посовременнее. Мир, похоже, просто кишел монстрами…

В этот момент мои размышления перебило резко усилившееся ощущение голода. Я чувствовал его уже много часов, но вроде бы притерпелся, а сейчас оно вдруг разом стало невыносимым. Настолько, что я бы съел даже какого-нибудь монстра. Интересно, есть среди них съедобные, или мясо у всех, как у агхара, поражено демонической скверной?

Амана тем временем опомнилась и велела Рестаму продолжать рассказ.

Башня, по его словам, на момент их появления стояла пустой. Они легко проникли внутрь и сразу после того входная дверь срослась с каменными стенами — все как положено.

— Пустой? — вновь перебила Амана. — Как это возможно? Я не припомню, чтобы Башня хоть когда-то оказывалась пустой.

— Ми-дана Дасан пробыла в Гаргунгольме три года, ведь так? — с явным сомнением в голосе уточнил Рестам. Правда, было непонятно, к чему относится это сомнение — к титулу Аманы или к факту ее пребывания в проклятом лесу.

После кивка магички Рестам продолжил:

— Тогда ми-дане неизвестно, что два года назад специальным императорским эдиктом были запрещены игры Старших кланов с Башней.

— Запрещены? Почему?

— Об причине в эдикте не говорилось.

Амана чуть нахмурилась, но все же велела:

— Хорошо, тогда продолжай рассказ.

Нет, так не пойдет. С Башней было явно что-то не то. Чем больше знаешь о враге, тем больше шансов выжить.

— Милостивая дана, прошу простить вашего недостойного слугу за вмешательство, — произнес я самым почтительным тоном, который только смог из себя выдавить, — но в нашей ситуации даже непроверенные сведения могут помочь. О причинах эдикта наверняка ходило множество слухов. Рестам Шен, как член младшей семьи, должен хотя бы примерно представлять, какие из этих слухов выглядят правдоподобно.

Амана бросила на меня короткий непроницаемый взгляд, потом посмотрела на Рестама.

— Мой слуга прав. Император не так просто запретил многовековую охоту за артефактами.

Переговорщик чуть поморщился — возможно не хотел затягивать рассказ — но все же ответил:

— Слухов было очень много и у моего клана нет сети шпионов, чтобы помочь определить их правдоподобность. Но настойчивей всего говорили о том, что императору доложили об уникальном артефакте, находящемся в Башне, и он не пожелал, чтобы Старшие кланы его заполучили.

Мне вспомнилось, с каким пренебрежением Амана и Кастиан говорили об артефактах Башни. Да и будь слух об уникальном артефакте правдивым, не проще ли было императору приказать Старшим кланам отозвать отряды и отправить за артефактом своих людей?

— О чем говорили еще? — потребовал я у переговорщика и потом только вспомнил, что сейчас играю роль слуги. Но тот никак не показал, что заметил нарушение субординации.

— Говорили, что приказ закрыть Башню исходит от жрецов Пресветлой Хеймы, — ответил он нейтральным тоном. — Говорили, что богиня сама явилась к императору и велела так поступить. Говорили, что Башня каким-то образом связана с расширением Гаргунгольма. Говорили, что на территории Башни находится пропавший племянник императора и поэтому никому нельзя там появляться. Говорили, что это Верхний Мир потребовал у императора запретить игру с Башней… Говорили самые абсурдные вещи. Вообще говорили обо всем, что только можно придумать.

Хотел бы я знать, затерялась ли среди этих слухов правда?

— Отряд внизу — кто они и откуда взялись? — после короткой паузы спросила Амана.

Лицо Рестама отразило, как неприятен ему этот вопрос. Или, возможно, не сам вопрос, а его тема.

— Это люди клана Циге, — ответил он все же. — Появились тут при втором перемещении Башни. Захватили одного из нашего отряда — он должен был определить, где мы оказались, — и узнали у него про наследника.

По тону Рестама было понятно, что захваченный в плен воин выдал сведения отнюдь не добровольно.

— Клан Циге — ваши кровники, верно? — уточнила Амана.

Рестам молча кивнул.

Следя за разговором, больше всего внимания я уделял, конечно, переговорщику — на случай, если тот решится на какую-нибудь глупость. А еще мне приходилось бороться со все нарастающим чувством голода.

Оно не походило на то, что я испытывал прежде, потому что обычно голод накатывал волной, притихал, накатывал снова. А сейчас он просто рос и рос. И при этом, как ни странно, мой желудок не издавал никаких возмущенных звуков, требуя себя заполнить. И вообще казалось, будто голод исходил не из желудка.

В который уже раз я окинул взглядом комнату, убеждаясь, что все в порядке, и остановил взгляд на Рестаме.

Есть хотелось невыносимо. Сейчас бы я с удовольствием сьел хоть агхара, хоть ветси, хоть марида…

Но лучше всего человека.

Мясо людей вкуснее и нежнее, чем у демонических хищников, а кровь так приятно солона и полезна.

Своих людей я бы, естественно, не тронул, а вот этого Рестама — почему нет? Жаль, конечно, что он не маг — маги вкусны особенно — но я сейчас так голоден, что даже обычный человек покажется деликатесом…