И я плавно остановилась, неспешно повернулась, и когда глаза наши встретились, моя улыбка сияла во все тридцать два зуба. А руки прикрывали вырванный клок кожи из жилетки и разорванное платье.

Мой быстрый взгляд, скользнувший по лицу, успел отметить черные непослушные кудри, высокий лоб интеллектуала и смуглую кожу. Даже в полумраке было видно насколько его светлость хорош собой. Если бы не одно но. На месте, где должен был быть левый глаз, у инквизитора пятном зияла черная повязка.

И все равно, невзирая на очевидный изъян, инквизитор был притягательно хорош собой. Для меня той, которая жила на Земле. Сейчас же красота означала лишь одно — еще одна опасность. Влюбиться в того, кто гонится за мной как за добычей, казалось худшим из вариантов.

Мужчина сделал шаг по направлению ко мне.

— Все в порядке, ваша светлость, — опустив глаза к полу и бросая несмелые взгляды на мужчину, почти торопливо произнесла я.

— Я так не думаю, — Аравелл сделал еще шаг мне навстречу. Потом еще один шаг. И еще. — У вас в глазах слезы. И кровь на подбородке.

Я опять нарочито робко подняла глаза на лицо мистера Сама Заботливость и отметила про себя, что нарушить аристократический этикет его светлость не боится: драк не избегает. Иначе с чего бы нос был чуть неровный, с небольшой вмятиной. Словно кто-то в сердцах заехал по нему кулаком, — я незаметно примерилась — правым.

Видимо, пока я размышляла про привычки охотника на попаданок, эмоции на моем лице жили своей жизнью и совсем не той, которую я хотела показать инквизитору.

— Тольина, я вас пугаю?

Я быстро отвела взгляд с его лица и покачала головой. Не хватало еще, чтобы инквизитор почуял во мне добычу.

«Хотя при других обстоятельствах и в другом мире, я бы с ним поиграла в "поймай меня"», — мелькнула шальная мысль. Но мозг тут же спохватился и напомнил, что мир не тот и я не та, за кого меня принимает его светлость. И я поспешила с ответом:

— Произошла неприятность. Она и выбила меня из колеи.

На последнем слове входная дверь отворилась и в холл, в самый его центр влетел Айлон. Взъерошенные волосы, нервные движения, кровь на подбородке. Ну точно как в кино в сцене с загнанным в угол преступником. Только холодного оружия в руках не хватает.

— Неприятность? — повторил нарочито спокойным тоном Аравелл, переводя взгляд с меня на Айлона.

— Мы с тольиной Элинией немного не поняли друг друга, — быстро ответил Айлон, и я чуть не задохнулась от возмущения. Опять мгновенно сориентировался! Вот значит, как называется все то, что произошло в темном парке! Недопонимание! И одежда моя тоже от недопонимания сейчас в таком виде? А может, и свет погас не потому, что пришло время отбоя, а чтобы уменьшить мое недопонимание?

И я бросила испепеляющий взгляд на полыхающую яростью — я на расстоянии чувствовала, как мужчина кипит и готов взорваться в любой момент, — помятую фигуру Айлона.

Инквизитор прекратил сверлить меня взглядом и озадаченно уставился на своего почти коллегу.

— Доброй ночи, ваша светлость, — воспользовалась я заминкой, повернулась спиной к мужчинам и быстрой походкой направилась к двери в свою комнату.

Толкнула едва заметную в темноте дверь с поблескивающей цифрой «3» от себя, и та с чуть слышным скрипом открылась. Я влетела в комнату и, перейдя на цыпочки, замерла, попытавшись слиться со стеной около двери.

А в голове крутилась мысль: только бы эти благородные доны не разбудили смотрительницу. Наверняка тольена Ламентия быстро сориентируется в происходящем и сделает свои выводы. Не имеющие ничего общего с реальностью, как это часто бывает в таких ситуациях.

И как мне ей потом объяснить разорванное платье и заплаканное лицо? Все равно не поверит, если скажу, кто на меня напал.

По крайней мере, в моем мире девушкам в таких ситуациях не верили, требовали доказательств. А у меня, к счастью, из доказательств только порванная одежда. Ничего больше не успел сотворить, гад. Вообще недоказуемо, что это он был. Не заставлю же я показывать прокушенный язык и объяснять причины травмы у блистательного дона.

Когда дыхание выровнялось, я осторожно отклеилась от стены и направилась к постели. Теперь быстро раздеться и лечь. Платье после всего случившегося больше носить не смогу, завтра выброшу.

И я принялась осторожно раздеваться.

— Элиния, это ты? — шепот Хенны чуть не заставил выругаться. Впрочем, наивно было ожидать, что все будут спать. Девушки любят поболтать перед сном.

— Почему здесь входную дверь не запирают на ночь? — ответила я вопросом на вопрос.

— Как не запирают? — удивилась соседка. — Вчера дверь была заперта. Я хотела сходить проветриться — голова кружилась после домашнего напитка Хрисанны — и не смогла открыть дверь. И смотрительницы нигде не было.

— Почему не спим? — раздался сонный голос Бесталл. Она вяло зашевелилась, а потом села в постели и уставилась прямо на мое истерзанное платье. — Кажется, пока мы тут пытались подготовиться к завтрашнему отбору, ты искала обходной путь выиграть соревнование.

— Как ты смеешь так говорить! Это… — возглас оказался слишком громким, и я, не договорив мысль, резко замолчала.

— Что вижу, то пою, — парировала брюнетка и еще раз, теперь уже демонстративно, потянулась.

— На меня напал толье Вентори, между прочим. Чуть сбежала.

— Серьезно? От него еще никто не убегал.

— То есть он регулярно нападает на девушек?

— Я не знаю, — замялась брюнетка. — Ходят такие слухи.

— Элиния, — вступила в разговор Хенна, — Айлон очень опасен. Может, лучше тебе уехать, чтобы не попасть под его месть?

— То есть напал он, а уехать должна я?

— Так получается. Опасно тебе оставаться, он мстительный. И девушек меняет как перчатки.

Будь мне куда податься, я бы и сама уехала, не дожидаясь утра. Точнее, подхватила бы сумки, Федю взяла на руки, закрутилась бы в свой красный плащ и поминай как звали. Но возвращаться мне было некуда. Не в лес же к Массиусу, чтобы там крибсов ловить на ужин, а все остальное время ждать возвращения инквизитора.

Хотя сейчас у меня есть метка, вспомнила я. Инквизитор стал менее опасен. Но все равно ненавижу лес, полный ядовитых тварей, и одиночество.

— Пока останусь, а там посмотрим, — с этими словами я натянула ночную рубашку и залезла под одеяло. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — прозвучало мне в ответ.

Не успел первый луч восходящей Алтантеи пробраться в комнату, как громкий голос смотрительницы эхом разлетелся по коридору:

— Подъем!

Я открыла глаза и потянулась, радуясь новому дню, обещающему новое испытание. И тут, как ушат ледяной воды, выплеснулись на меня воспоминания вчерашнего вечера. Парк, погасшие фонари, рука, срывающая с меня одежду, и соленый привкус крови Айлона инт Вентори.

Я резко вскочила с постели и схватила синее платье, лежавшее, как я его и оставила ночью, в углу постели. Распрямила и взглянула на верхнюю его часть. Дыры были на месте. Мне не приснился кошмар в пришкольном парке. Кошмар случился наяву.

Я схватила платье, скомкала его и направилась к мусорке. Только не к переполненной красочными обертками после вчерашнего чаепития, стоявшей в углу нашей комнаты. А к общей на все здание — в холле, неподалеку от уголка смотрительницы.

Жаль, больше платьев такого насыщенного синего цвета в моем гардеробе не было. Распрощавшись с платьем — будь ты проклят, Айлон инт Вентори! — я вернулась к кровати. Для большего драматизма мне хотелось добавить, что я отомщу и месть моя будет сурова, но решила не ерничать. Все закончилось благополучно. Если совсем не благородный дон сделает вид, что забыл произошедшее, то так тому и быть. Я тоже забуду.

Вот только забудет ли инквизитор нашу неловкую ночную встречу в холле? Мне хотелось думать, что да. Но сердце подсказывало совсем обратное. Не знаю, как кто, а я то и дело мыслями возвращалась к гордой осанке, правильным чертам и пиратской повязке на лице. И при каждом воспоминании стая мурашек, оживающих в груди, увеличивалась.