— Не трогала я твою секвойю.

— Не надоело врать? Хочешь, чтобы мое терпение закончилось и я тебя инквизиторам сдал?

Палтунья. Великий Млын. Секвойя, надеюсь, не великая. Магия. Титул. Имя… как его… Массиус. Теперь еще и инквизиторы. Очуметь! Ну и мир в его голове нарисовался! Как в романах фэнтези, которыми я в детстве зачитывалась, не меньше. Наверняка он тоже любил читать все те сказочные истории про волшебные миры и жизнь в них. А потом его больная психика нарисовала свой собственный фэнтези-мир.

А что, рассуждение выглядит разумно и правдоподобно. Очень правдоподобно. Вот только интуиция ни в какую с ним не соглашалась. Что-то было не так. И где-то под самым носом, как любит говорить мой отец, я не замечаю слона.

Исподтишка я принялась рассматривать ворчливого отшельника. И чем дольше смотрела, тем меньше понимала происходящее.

Неопрятные спутанные волосы и борода никак не вязались с прямой осанкой, аристократическими чертами лица и непринужденностью, с которой этот гад меня похитил и сейчас делает вид, что ничего необычного не произошло. Якобы все так и должно быть.

Одежда запутала ещё больше. Не видела я таких нарядов даже на картинках. И самые эпатажные модельеры ничего подобного не представляли на суд публике. В дурдоме, откуда я сначала думала, он сбежал, такое пациентам если и выдают, то только как реквизит для театральной постановки. Да и то там старье. А здесь видно — добротный шмот.

Может, я что-то упускаю? И я еще раз пробежалась взглядом по незнакомцу.

Коричневая жилетка казалась неопрятной только на первый взгляд. Чуть мятая, из грубой кожи, с блестящими фигурными пуговицами цвета бронзы она как влитая сидела поверх рубашки на широкой груди.

Темно-зеленые штаны из плотной грубой ткани подчеркивали мускулистые ноги. Давно таких фигур не видела. Эх.

Всё-таки отшельник модник. И во вкусе ему не откажешь. Даже металлические украшения на сапогах по цвету сочетаются с пуговицами на жилетке. А швы! Никогда не видела такие ровные строчки.

Кто он такой? Что здесь, черт возьми, происходит?!

— Как вредителя сдам инквизиторам, — вернул меня в реальность уже знакомый голос.

— Кажется, я уже это слышала.

— Не дерзи! С вредителями разговор короткий: голова с плеч. Этого хочешь? — и серые глаза, на этот раз без единой зеленой искорки уставились прямо на меня.

А я вдруг поняла, что он очень молод, лет двадцати пяти, не больше. И растерян.

Тем лучше. Молодой и растерянный похититель — то что нужно для побега. Надо только отвлечь. Заболтать. Почему бы мне ему не подыграть?

— Инквизиторам? А кто это? — и глаза для подтверждения удивления округлила. Может, заодно вопросами заставлю фантазера задуматься, все ли с ним в порядке. А если повезёт, даже верну в реальный мир.

Ответом мне был тяжелый удрученный взгляд, который снова пробежался по моему лицу и опустился вниз, на обувь. И за́мер, уткнувшись в одну точку. Вот чем ему не угодили мои туфли? Или я наткнулась на фетишиста, балдеющего от предметов обувной промышленности?

— В какой лавке брала? — взгляд от туфель незнакомец так и не отвел. Казалось, если бы глазами можно было протереть дыру, то на узких ярких шлейках туфель она уже давно бы появилась.

— Ни в какой, — задумчиво произнесла в ответ. — В магазине купила.

— В каком? Кто мастер?

Он, наверное, шутит? Откуда мне знать имена всех мастериц, приложивших свои руки к изготовлению моей обуви.

— Не знаю. На фабрике много мастеров работает.

Ответом мне был еще один тяжелый взгляд.

Отшельник неторопливо прошелся по лачуге. Плавно, размашисто. «Все-таки фигура у него офигенная. Артемию и не снилось!» — не удержалась от злорадства. Взгляд сам собой опустился ниже, на поблескивавшую в редких лучах солнца замысловатую пряжку ремня. И не только фигура.

— По лесу без защитной магии почему ходила?

— А что, нельзя? — как интересно в больном сознании трансформировалось требование носить маски от короновируса. Теперь я понимаю, как из настоящих событий сплетается бредовая реальность.

— Нельзя, — вздохнул отшельник и запустил руку в карман. — Особенно женщинам.

— А еще что женщинам запрещено? Учиться? Работать? Что еще?

Отшельник печально покачал головой:

— Ядовитые пауки — это раз, — отшельник согнул длинный палец, — смертоносные лианы — это два, пальмохвойные плоды — это три. Без охранной магии в таком лесу отправиться к праотцам — минутное дело. Повезло тебе, что я оказался рядом и спас тебя.

Опять двадцать пять! Спас он меня! Как бы не так! Видимо, на моем лице отразилось недоверие, в ответ на которое отшельник только вздохнул и, поднеся к рубам неизвестно откуда взявшийся в руках черный, отливающий зеленью металлический предмет, заиграл на нем размеренную, странную, ни на что не похожую музыку.

Да что же это такое! Теперь он еще и музыканта из себя изображать будет?

В груди от музыки становилось теплее и теплее. Отшельник, прикрыв глаза, то и дело ударял по язычку инструмента, казалось, забыв про меня и полностью погрузившись в мир звуков.

На мгновение я засмотрелась на длинные подрагивающие ресницы, но быстро опомнилась. Меня же похитили. Самое время подумать о побеге. Задержав дыхание, как в детстве при игре в прятки, медленно привстала. Боль едва слышно царапнула колено и утихла. Вот она, правильная стратегия! Снова задержала дыхание, чтобы сделать пару шагов. Пара шагов превратилась в пять, и я почти достигла цели. На расстоянии вытянутой руки светилось, обрамленное лучами низкого солнца, еще одно окно. С видом на дорогу. И с открывающей его ручкой, обещающей свободу.

Музыка внезапно оборвалась.

— Куда собралась?

Вздрогнув от неожиданности, я дернулась в сторону окна, резко наступила на больную ногу и судорожно вздохнула. Организм мигом отозвался волной уже знакомой боли.

— Ох… — только и выдохнула я в ответ.

Отшельник задумчиво посмотрел сначала на меня, потом в сторону окна. И снова на меня. Еще мгновение, и его сапоги загромыхали в глубине лачуги.

А я так и замерла на месте, не веря глазам. Дверь. Я увидела дверь. Ее не было, и вдруг она появилась. Мистика, не иначе!

Дверь из грубых неотесанных досок совсем рядом поскрипывала на ветру. Манила сделать несколько шагов, переступить порог и скрыться в лесу.

В четырех метрах, прикинула я на глаз расстояние, не дальше. Но с ушибленным коленом без шансов. Не добегу. Если нет надежды, даже самой крошечной на успех — смысл дергаться именно сейчас? Отбросив план побега — успеется, — я сделала шаг к окну.

Снова прогремели шаги. Отшельник вышел из дальней части лачуги и направился на улицу. В руках он нес увесистый, весь покрытый пылью, резной стул и выбивалку.

Пара минут, и массивная фигура снова вернулась в дом: с грохотом раздвигая хлам, валявшийся на полу перед окном и воодружая на его место относительно чистый стул.

— Вот. Пока так. Потом найду что получше.

— Спасибо, — поблагодарила я и, увидев проблеск тепла в глазах, поспешно продолжила: — Больше ничего не надо.

— Вообще ничего не надо? — брови отшельника попоползли вверх.

Хотелось сказать, что да, ничего. Но во рту пересохло еще во время борьбы с грабителями. А сейчас жажда вышла на новый уровень. Испытывать огрганизм на прочность раньше времени не хотелось.

— От воды не откажусь.

— И все?

— Все. Я скоро уйду, — решила я зайти с другой стороны и прощупать его настроение и планы. Ведь прямо о похищении он мне так и не сказал. И ведет себя так, словно я его гостья. Чудеса! Похоже, и в самом деле верит, что спас меня.

Отшельник снял со стены висевшую на крючке эмалированную кружку. Грохоча металлическими набойками на сапогах, подошел к одному из бочонков и, подняв крышку, зачерпнул воды.

Параноиком я никогда не была, но, увидев своими глазами, откуда он взял воду, с облегчением выдохнула. Нельзя ведь отравить снотворным целый бочонок, литров на пятьдесят? Или можно?