Вот только телега не безразмерная, и после очередного кряхтения толстая туша оказалась совсем рядом. Отодвинуться было некуда. Я и так балансировала на краю телеги. Еще сантиметров пять, и свалюсь с нее на дорогу.

Шарообразная туша подкатилась ко мне вплотную. Я уже видела не только лоснящиеся ярко-лиловые щеки, но и покрывающие их, а также нос и лоб, черные точки пор.

До меня долетело амбре, издаваемое молочником. Только от одного запаха прокисшего молока и заплесневелого сыра в одном флаконе хотелось спрыгнуть с телеги и никогда больше не выбирать подобный способ передвижения.

Я оглянулась по сторонам. Вдруг неподалеку окажется случайный свидетель и молочник угомонится. Не то чтобы я его боялась. После убийц в парке меня уже мало что могло испугать. Но все же добраться до города хотелось без лишней нервотрепки.

Случайных свидетелей не было. Единственный живой свидетель — при том что помощь от него представлялась более чем сомнительной — увлекся поеданием сметаны из большого жбана и не желал ничего замечать.

Молочник тоже не замечал, как его под самым носом нагло грабят. Неужели Федина магия настолько сильна, что делает даже невидимым?

Пухлая ладонь взлетела вверх. Доли секунды, и она горячей влажной кожей коснулась моего лица и прижалась к моему рту. Второй рукой молочник схватил меня за талию и повалил на себя.

Всё-таки в гостях у друида я расслабилась. Сам факт, что меня принимают за его родственницу, а значит, не посмеют обидеть, притупил мою бдительность. И вот теперь, не ожидая нападения — молочник, он что, самоубийца? — не успела дать резкий отпор. А когда опомнилась, то оказалось, что не каждый толстяк неповоротлив. Молочник для своих габаритов оказался неожиданно ловким и проворным.

Уронив меня на себя, он резво крутанулся — и вот я уже лежу, уткнувшись носом в солому, прижатая сверху тушей весом в центнер, не меньше.

Да что же это за неделя у меня такая! Опять нападение! Теперь уже в новом мире. Возмущение вспыхнуло и горячей волной обожгло изнутри.

Мысленно ухватила горячий шар, мгновенно вспыхнувший во мне, и направила его в сторону жирной туши, облапывающей мою грудь.

Едва обжигающий шар покинул мое тело, я увидела, как оскалился рот молочника в немом крике. Резво, совсем непривычно для тучной комплекции он откатился в сторону. Жалобно скрипнул борт телеги, но натиск выдержал. Только звякнули, соприкоснувшись друг с другом жбаны с молочкой. Молочник, схватившись за сердце одной рукой, другой полулежа уцепился за хлипкий борт и, хватая ртом воздух, безумно вращал глазами.

«Получай, подонок!» — рявкнула я про себя.

Резкий лязг испугал лошадь, и та, взлетев на задние ноги, хватанула передними воздух, звонко стукнула копытами о дорожную твердь и рванула по дороге изо всех сил.

— Стоять, окаянная! — резкий оклик рассек пространство. Я оглянулась в поиске источника звука. Надо же, как быстро пришел в себя незадачливый насильник.

Лошадь резко замедлила бег, словно своим приказом молочник нажал на тормоз. Едва телега остановилась, толстая туша, пошатываясь, встала и схватила мои сумки. Не успела я возмутиться, как они с грохотом улетели в ближайшие кусты.

— Пошла прочь, девка! Будь ты проклята за свои шутки!

Следом за сумками, размахивая в полете полосатым хвостом, в кустах приземлился Федя.

— Какие еще шутки? — не поняла я. — Это вы на меня напали! Я защищалась!

— Пошла прочь! И родственнику своему передай: с нежитью я дел не имею! — резво схватил вожжи, хлестнул лошадь, и та сорвалась с места, унося за собой телегу с молочником.

— Зря ты так сурово с ним! — вылезая из кустов, сокрушительно проворчал фамильяр. — Такой вкусной сметаны, как у него, я с роду не пробовал.

— Вкусной сметаны?

— Ну да, он же товар на рынок вез. А вкуснятину я мигом чую.

Озарение пришло слишком поздно.

— То есть это ты молочнику мозги отключил?

— Мозги нельзя отключить, — с довольным видом произнес Федя. — Я его просто зачаровал, чтобы он перестал пялиться на свои скрынки. Охранную магию он наложить на них не может. Вот и бдит по-простому.

— Значит, пристал он ко мне, потому что это сделать ему велел ты?

— Ничего я ему не велел. Просто внушил мысль, что ты очень красивая и грех не воспользоваться ситуацией.

— Ах ты поганец! Придушу сейчас же! Только поймаю!

— Осторожно! — завопил енот и юркнул в ближайшие кусты. — Здесь полным-полно палтуньи. Помрешь, а меня потом друид пришибет.

В нерешительности я остановилась. Поймать маленького поганца очень хотелось. А вот снова оцарапаться ядовитой травой — нет. Вдобавок, неприятность уже произошла и мой гнев ничуть не поможет из нее выбраться.

Мне нужна ясная голова. И, вздохнув, я применила свой любимый прием: посчитала до десяти и обратно. Не помогло. Повторила. Чуть полегчало. Еще пару раз перечислила все числа до пятидесяти и почувствовала, как гнев меня отпускает. И убить Федю больше не хочется. Только разжаловать из фамильяров в обычные еноты.

— Как доберемся до города, больше ты не мой фамильяр! Понял?

— Хозяйка, ты чего?

— Ничего! — зло буркнула я.

— Хозяйка прости меня, глупого! Не смог я устоять перед соблазном. Сметана так пахла! Так пахла! — всплеснул лапками Федя.

— Ага, еще скажи, что невиноватый ты!

— Виноватый, виноватый! — замахал хвостом енот и принял скорбную позу.

Знает же, как разжалобить, поганец пушистый! Борясь с желанием тут же простить и погладить оступившегося фамильяра, я двинулась к кустам, в которые улетели мои сумки. Енот енотом, а вещи сейчас лучше собрать и наметить план действий.

— Ты меня простишь? — пискнул за спиной жалобный голос, когда я, вытащив сумки из придорожных кустов, потянула их по едва заметной тропинке вглубь леса.

— Не знаю, — отмахнулась я от фамильяра. Не время сейчас думать о прощении. Лучше спрятаться в лесу, пока не встретила на этой глухой дороге кого-нибудь опаснее незадачливого молочника.

— Я могу помочь тебе не уколоться палтуньей, — не унимался енот.

— Правда? — я оглянулась и впилась глазами прямо в черные бусинки глаз фамильяра.

— Почти, — потупил взгляд Федя. — Она подсвечивается голубыми искрами. Иногда.

— Иногда! — проворчала я и, сконцентрировавшись на растительности под ногами, продолжила углубляться в лес.

Идти было тяжело. Вся почва напоминала неровную болотистую местность. Только вместо кочек там и тут из нее выпирали камни и корни деревьев. И лианы то и дело преграждали путь.

Уронив сумки за очередным, напоминающим стену кустом, я упала на них сверху. И чтобы немного взбодриться — злость очень бодрит — продолжила прерванный разговор с енотом.

— Вот, Федя, скажи, зачем мне фамильяр, который меня же обманывает? Который использует меня в своих корыстных целях?

— Я больше не буду.

— Так я тебе и поверила!

— Млыном Великим клянусь, — раздался вздох за моей спиной.

— Клянешься? Великим Млыном? Не убедил! Знаю я уйму людей, которые чем только не клялись. А потом нарушали клятву, и ничего им за это не было. Никакой Бог не покарал!

— Великий Млын покарает, — проворчал енот. — У родственника своего спроси.

— А ведь это мысль! — и я потерла кожу, где должна находиться метка. Заодно проверю, как работает телепатическая магия, через которую ведется удаленная беседа.

Мысленно отправила запрос, больше похожий на позывной: «Массиус!»

— Быстро добралась! — вместо приветствия прилетело удивленное восклицание друида.

— Какое там добралась! — проворчала я, одновременно удивляясь и отказываясь верить, что возможно вот так просто, без проводов, вышек связи и прочих коммуникаций получать от собеседника сообщения, звучащие прямо в голове. — На полпути еще. У меня к тебе важный вопрос.

— Слушаю.

— Это правда, что Великий Млын, если им поклясться и нарушить клятву, сурово накажет?