Я взяла плетёный стул и поставила его ближе к сидящему в кресле отцу.

Он не выразил ни малейшего удивления или недовольства.

— Сбежала? — заявил он, глядя на меня исподлобья.

— Ненадолго. — промямлила я, всё-таки в глубине души опасаясь его вполне праведного гнева.

Отец вздохнул.

— Я совершенно неправильно тебя воспитывал.

Я удивилась его словам.

— Тебе бы побольше эгоистичности и самолюбия, и ты бы не стала так рисковать из-за такого папани, как я.

Я рассмеялась и обняла его.

— Я просто соскучилась, вот и всё. Через час я вернусь в свой мир.

Отец убрал газету из рук и сигару, и крепко обнял меня в ответ.

— Нет мне покоя из-за тебя, моё маленькое дьявольское отродье. — произнёс он ласково и погладил по голове. — Что хоть случилось? Этель, надеюсь, не пустил всё на самотёк и не оставил тебя на произвол судьбы?

— Нет. — произнесла я, украдкой вздохнув.

— Что тебя всё же беспокоит?

— Мне хочется сбежать от самой себя. — проговорила я задумчиво.

Отец отстранил меня и вгляделся в лицо.

— Влюбилась? — спросил он, скорее констатируя факт, чем интересуясь.

От него невозможно было ничего скрыть. Я промолчала и отвела взгляд. Отец продолжительное время молчал.

— Несмотря на то, кем ты являешься, демоны редко избирают постоянство в отношениях и приверженство одному надолго.

— Я знаю, пап. Я понял это и не питаю напрасных надежд.

Отец взял газету со стола и ручку, его рука замелькала на одной из страниц. Вскоре в этом месте появилась пентаграмма, проступая чётким контуром и я бы даже сказала объёмным рисунком.

— Держи. — протянул он мне, выудив лист из общего объёма и протягивая его мне. — Обведёшь его собственной кровью и все твои чувства развеются как дым, словно их и не было никогда.

Я смотрела на знаки и письмена, нарисованные от руки, пальцы чуть задрожали, когда я сложила листок вчетверо и убрала в карман.

— Спасибо, пап.

Отец провёл рукой по моей макушке и тепло улыбнулся.

— Так тебе будет проще расстаться с иллюзиями.

Я провела с ним ещё немного времени, а потом вернулась сначала в свою квартиру, а оттуда к Этелю. Час отсутствия подле него так остался им незамеченным.

Этель вернул меня ранним утром, лишь слегка поцеловав на прощание. Я сходила в душ, поела и улеглась досматривать сны, которые пропустила из-за спешащего на работу демона.

Едва я начала засыпать, как рядом со мной сначала улёгся Лойд, а затем с другой стороны от меня к нему присоединился Крэйн. Лойд прилёг ко мне так плотно, что я ощущала сквозь рёбра и мышцы его бьющееся сердце. Внутри всё сжалось от непереносимости близости с ним. Я постаралась взять в себя в руки. Этот день будет последним из череды напрасных переживаний.

Рука Лойда обняла меня.

— Ты должна была провести вчерашнюю ночь с нами. — вымолвил он.

Я ничего не ответила. Его ладонь прошлась по моей груди. Лицо Лойда оказалось вплотную к моему. Его дыхание согревало и лишало воздуха.

— Я же знаю, что привлекаю тебя. — прошептал Лойд, играя с моими сосками невероятно трогательную рапсодию. — Нэйс, я бы нежил тебя в своих объятиях, я б обласкал тебя всю, я бы зацеловывал тебя долго и бережно. Только дай мне согласие на это.

Я дёрнулась, как от толчка.

— Сколько раз вы с Крэйном спорили на меня?

Лойд прижался ко мне. Я пытливо ждала ответа.

— Это не имеет значения, Нэйс. Я хочу тебя. Разве это плохо? Тебе бы было хорошо со мной. Ты бы не пожалела ни об одном часе, что мы бы провели вместе.

Я с трудом сдержал болезненный вздох. Достижение, награда, победа, очередная мишень в их турнире. Как же я ненавидела и его, и Крэйна в это момент. Что за ставка была на другой стороне? Что могло быть ценнее меня, раз так долго и упорно они ведут эту борьбу?

Рука Лойда проехалась по животу и ушла между ног. Глухой стон из его уст. Сквозь одежду его член врезался в меня.

— Нэйс, зачем ты испытываешь меня на прочность? — произнёс он сдавленно, продолжая ласкать моё естество своими пальцами.

Тело отозвалось, сдаваясь без борьбы. Я судорожно вздохнула. Лойд утопил свои губы в моих, ловя следующий выдох своими устами.

— Нэйс, милая, прошу тебя, отдайся же мне. — вымолвил он умоляюще.

Я едва не вымолвила в ответ «да». Ненавижу, ненавижу его! Всю душу отравил одним своим вожделением. Ведь были моменты, когда я искренне верила, что он уж не будет ставить меня в один ряд с остальными. И ничего не изменилось за это время. Ничегошеньки.

Я с силой оторвала его руку от себя.

— Пошёл вон! — выцедила я.

А потом перевела взгляд на Крэйна, что лежал от меня на небольшом расстоянии и не сводил своего взгляда.

— И ты тоже! Убирайте оба! Вы мне уже осточертели! Покоя нет от вас ни днём, ни ночью! — проговорила я вспыльчиво.

Лойд замер.

— Нэйс, мы же ничего тебе не сделали, чтоб ты так вела себя с нами.

Я подскочила с кровати.

— Я не буду спать ни с одним из вас. Моё хорошее отношение к вам продиктовано только необходимостью. Я предпочту рассчитаться с вами деньгами, чем собственным телом.

Лойд резко встал.

— Да провались ты во все слои разом! Идиотка, каких поискать! Дура несусветная!

После этих фраз Лойд поспешно сбежал. Крэйн поднялся с кровати и спокойно произнёс:

— Мне нечего добавить к его словам. Может только отметить, что ты и правда глупа как пробка.

В следующую минуту и он ушёл, напоследок хлопнув шумно дверью. Я некоторое время глядела в прострацию, а потом устало опустилась на кровать и накрыла лицо, по которому сбегали самые что ни на есть идиотские слёзы. Такую дуру действительно искать и искать. Столько времени пребывать в иллюзии и в самообмане.

Я ни скоро успокоилась и вновь уснула. Мне не давал покоя, что же было на другой чаше весов, если в качестве спорного момента была я. Демоница? Солидное вознаграждение? Какая-то ценная вещь? Ничего не приходило в голову. Но знать мне всё-таки хотелось. Просто чертовски как.

Вечеринка наверху была в самом разгаре. Я разглядывала газетный лист, прикидывая в уме, сколько крови могло уйти на обозначенную на всю страницу пентаграмму. Особых правил нанесения крови не существовало, единственное — необходимо начинать с внешнего круга.

Где-то в квартире хлопнула входная дверь. Я поспешно сложила лист и убрала его под подушку, беря в руки книгу. Крэйн вошёл в спальню как ни в чём не бывало. Я с удивлением уставилась на него. После утреннего разговора ни один из них не появлялся в этой квартире целый день.

— Пошли, скрасишь нам наш вечер. — проговорил он строго.

Я не шелохнулась. Крэйн упрямо смотрел на меня. Я также упрямо не двигалась с места.

— Нэйс, давай забудем о тех словах, что мы друг другу наговорили. — произнёс он миролюбиво.

— Это не очень-то похоже на акт извинения.

Крэйн сжал губы, лицо его налилось вновь серьёзностью и деспотизмом.

— Что тебе не хватает, а?! Мы распинаемся перед тобой и чуть ли не ходим на задних лапках, а ты отшиваешь нас, как последних паршивцев! — воскликнул он. — Этель твой, тот ещё сукин сын! Для него ты, что есть, что нету! Он и не вспомнить о тебе пока у него яйца не загудят!

— Серьёзно?! Это кое-что мне напоминает… Ах да! Вы со своими яйцами приходите ко мне каждый день, и что-то я не заметила пока, что для просвещения и бесед на высокоинтеллектуальные темы.

Крэйн зло взглянул на меня.

— Выставить бы тебя отсюда ко всем чертям! И чтоб больше никогда тебя не видеть! Провалилась бы ты куда-нибудь, в конце концов, и с концами, чем без конца не мозолить нам глаза! Не надо было Лойду отыскивать тебя, торчала бы в самом низу. Туда тебе и дорога!

После этой неожиданной вспышки Крэйн поспешно ушёл в запальчивой сердитости.

Я б с радостью сама покинула их квартиру хоть прямо сейчас, но Этель взял с меня слово, зная мой несговорчивый характер, чтоб я не смела делать что-то без его ведома.