А руки, сжимающие мою талию, поползли вверх и мысли об инструкторе тут же вылетели из головы. На их место пришли ощущения, пьянящие, одурманивающие и манящие. Подрагивающие ладони сами собой легли поверх его уверенных рук, уже исследующих мой живот.

Шею опалило уже не дыхание, прикосновение горячих, требовательных губ. Я вздрогнула от очередной волны, прокатившейся по телу. Да что же это за волновое непотребство-то? Нет, так нельзя!

И я рванулась… чтобы в следующее мгновение резко развернуться и самолично поцеловать Эдрина. Вот же… Не удержалась! Это была последняя связная мысль. Да и вообще в принципе последняя, потом думать стало просто невозможно.

Природа штука такая, раз позвала, лучше не возражать, а то потом ещё и силой погонит. Вот она и погнала.

Пришла в себя от обжигающе ледяного потока воды. Я почти лежала на столе, Эдрин был частично на мне. Рубашки у обоих порваны, в ушах стук сердца и синхронное хриплое дыхание, в глазах полное безумие и… стекающая с нас вода оглашает капелью кухню.

А рядом стоит невозмутимая драконья бабушка Эмария, да, с пустым ведром в сухоньких ручках, из которого она нас только что ледяной водой окатила.

- Охолонитесь немного, детки, - посоветовала бабуля. – Плохого я вам не хочу, но должна была показать, что деваться вам некуда. А сейчас разошлись. С каждым по отдельности поговорю, научу, как зов придержать. Но ненадолго! Учтите, вам всё равно быть вместе. Так вы сами выбрали, и так природа решила.

- В-выбрали? – слегка постукивая зубами после ледяного душа и неловко кутаясь в обрывки рубашки, переспросила я.

- А то природа когда насильничать будет, - фыркнула старушка. – Сами друг другу приглянулись, подходите, так с чего бы и не закрепить союз? Природа она же мудрее, она видит и чувствует, когда двое должны быть вместе, но им мешает всякая мелочь, вроде предрассудков, недомолвок и прочей шелухи неважной.

- Ну-у-у, я пойду, - пробурчала, сползая со стола.

Эдрин отпрянул от меня, как только бабулин голос услышал, постыдился, видимо, при престарелой родственнице развратничать. Поэтому кухню я покинула беспрепятственно. Но взгляд Драко отчётливо ощущала на себе. Его ледяной ведёрный душ, похоже, не остудил.

Ну и его проблемы! Лично у меня всяческое желание совершать глупости пропало напрочь. Ну, по крайней мере, в том, что касается лорда Эдрина Драко. А в общем масштабе от глупостей никакой душ не спасёт, конечно же, будь он хоть трижды ледяной.

В своей комнате я с тоской взглянула на застывшего на кровати Жара, пособирала уже высохшую одежду и поплелась в ванную, переодеваться. В голове было пусто и звонко. В смысле, в ушах зазвенело от забега до спальни на предельной скорости.

И вот стаскиваю я с себя мокрую одежду, а что-то тревожит всё сильнее и сильнее. А что именно – уловить не получается. Причин для тревоги хоть отбавляй, конечно, но конкретно сейчас зацепило что-то определённое.

И тут до меня дошло! Так и вывалилась из ванной, в расстёгнутой рубашке и прыгая на одной ноге в процессе натягивания штанины на вторую. И замерла.

Руки опустились, нога, застрявшая в штанах на полпути, не опускалась, но я на это даже внимания не обратила. Жар! Он… стал больше. И поза, кажется, слегка другая.

А так вообще может быть? Малыш же в стазисе! Он не может шевелиться, и тем более расти, да ещё и так быстро. Это ненормально! Это совсем ненормально и нехорошо. Стазис в принципе штука опасная, тем более, когда его на живые объекты накладывают. А это не объект, это мой малыш Жар!

- Эдри-и-ин!!! – завопила на пределе голосовых связок и рванула к двери.

Вот так и застал меня лорд Эдрин Драко, валяющейся на полу и дрыгающей ногами в попытке избавиться от штанов. С перепугу забыла, что они ещё не до конца надеты и расстелилась прямо посреди спальни.

Посмотрела снизу вверх на невменяемого Драко и… штанишки потянула на себя, передумав сбрасывать их.

Эдрин деликатно отвернулся, сжимая кулаки до побелевших костяшек, и глухо спросил:

- Звала?

- Да, звала, - затараторила я, спешно застёгивая рубашку. – С Жаром что-то не так. Посмотри, он, кажется, растёт.

- Лита, - устало вздохнул Драко, продолжая стоять лицом к двери, - это невозможно. Я остановил его жизненный цикл, все процессы замедленны до предела. Он даже не сознаёт сейчас ничего. Для него прошло секунд пять.

А, то есть это не стазис? Уже хорошо. Хотя, с другой стороны, про стазис я хоть что-то знаю, а вот про такое никогда не слышала.

- Ты сам посмотри, - попросила тихо.

Посмотрел, на меня. Я тут же перевела взгляд на кровать, тряхнула головой, прогоняя ассоциации, полезшие в голову от сочетания «спальня, Эдрин, кровать», и указав на дракончика, пробурчала:

- Туда смотри, не на меня.

Драко с явным трудом оторвал взгляд от меня и повернулся к кровати. Тоже подышал, скрипя зубами, видимо, борясь с теми же ассоциациями, а потом начал действовать.

Всё же зов природы, каким бы одуряюще сильным он ни был, пасовал перед тревогой за нашего маленького подопечного. И Эдрин уже не смотрел на меня, полностью сосредоточившись на проблеме.

А она, проблема, судя по всему, была, и нешуточная. Это было очевидно, по нахмуренным бровям, поджатым губам и тревожному взгляду лорда Драка. Он обошёл кровать, пристально всматриваясь в недвижимую фигурку маленького красного дракончика. Осторожно прикоснулся к его хвостику, потом к крылышкам, наконец, положил ладонь на выпирающее драконье пузико, прикрыл глаза и тихо проговорил:

- Подойди, прикоснись к нему. К голове.

Я осторожно приблизилась, стараясь оставаться максимально далеко от самого мужчины, протянула руку и коснулась лобика дракончика. Ничего не почувствовала, кроме, разве что того, что Жар опять стал неимоверно горячим. И вот это было очень странно. Эдрин же сказал, что все процессы замедленны до предела, а это значит, что Жар не должен быть таким горячим, верно?

- Достаточно, отойди, - сквозь зубы прошипел Драко, демонстративно отвернувшись.

И я поняла, что ему в моём присутствии сдерживаться гораздо сложнее. Что бы это значило? Я же вот взяла себя в руки. Да, тянет к нему неимоверно, да, в голову лезут всякие мысли, которых я за собой раньше вообще никогда не замечала, но это можно контролировать. Особенно, когда сердце сжимается от тревоги за малыша Жара.

- Девочка моя, Литочка, иди ка сюда, - позвали меня от двери.

Я обернулась и сжала губы, чтобы удержать справедливое возмущение. Всё же Эмария старушка глубоко почтенного возраста, грубить ей я не хотела. Но подставу с запертой кухонной дверью и последующим бодрящим купанием не забыла!

Бабуля поманила меня пальцем и вышла в коридор. Пришлось последовать за ней. Напоследок, уже в дверях, обернулась и с тревогой посмотрела на Эдрина. Он был хмур, как никогда. Что-то совсем нехорошее творится с нашим малышом…

В коридоре Эмария с усмешкой посмотрела на меня и… удивила.

- Извини, девочка, не следовало мне так грубо с тобой обходиться, - вдруг проговорила она. – Эдрину в чём-то тяжелее, а в чём-то и легче сейчас. Он хотя бы точно знает, чего хочет. А ты ж ещё невинная совсем, для тебя все эти ощущения в новинку. Прости старуху, закаменела за столько лет в драконьей шкуре, забыла, каково это, сгорать от страсти.

- Да ничего, - смущённо опустила я голову, – не до того сейчас. Жара спасать нужно!

- И спасём! Даже не сомневайся, - уверенно ответила бабушка Эмария. – Раз уж Эдрин взялся, он точно спасёт. Совет уже созвали, сегодня же к ночи мамку мальца вашего отыщем. А если и нет, так с вами останется. Связь с тобой у него уже установилась, так что не пропадёт. А с материнским огнём мы что-нибудь придумаем. На худой конец в колыбель его отправим, сами горы источник зажгут.

- А так можно? – с надеждой посмотрела я на старую драконицу.

- Если сердце требует да силы есть, то всё можно, - кивнула она. – А силы в тебе много, деточка, очень много. Я и не осознавала насколько, пока внук глаза мне не открыл. Не природа ж вас позвала, сама сила.