Девушке такое предложение явно не понравилось, но не признать его разумность она не могла.

— Только Герман, будь очень осторожен, ладно? Если что-то почувствуешь… что угодно, даже хорошее — говори сразу же. А лучше возвращайся!

— Да нормально все будет, — отмахнулся Лежнев. — Сам не особо стремлюсь туда лететь. Нет, ну то есть любопытно, конечно, но никаких иррациональных желаний, ничего такого. Думаю, справимся, если что.

Охотник последних новостей не знал, потому что Кусто даже не подумал с ним делиться, так что пришлось еще объяснять вредному искину, что от него требуется.

— То есть вы предполагаете, что там какое-то огромное существо, — уточнил Охотник. — Живое. И собираетесь его хорошенько рассмотреть поближе? Не, это без меня. Я еще жить хочу.

— Да я, вроде как, тебя и не спрашиваю, — вспылил Герман. — Если не ошибаюсь, у нас был договор, что ты в случае необходимости работаешь как обычный истребитель, и не брыкаешься.

Договор Охотник чтил. Правда, не преминул заметить, что обычный истребитель исследовательской работой не занимается. Однако, как аргумент, чтобы отмазаться от неприятной работы использовать это соображение не стал, видимо понимая, что основание для отказа откровенно слабое.

Сразу соваться к целому яйцу Герман посчитал неправильным. Для начала решил осмотреть одно из разбитых — вдруг что-нибудь станет понятно. Схватился было за рычаги управления истребителем, но тут же получил сердитый окрик:

— Руки куда тянешь?! Не хватало мне еще тут дилетантов! Ты на пилота учился? Экзамены сдавал?

— Между прочим у меня сертификат есть, содружества. Летные права, в смысле.

— Да плевать мне на сертификаты каких-то недоразвитых идиотов! Говорю, не суй руки, куда не просят! — возмутился Охотник. — Еще не хватало, чтобы ты мне и этого инвалида расколотил!

«Зараза, какая-то железяка будет еще мной помыкать!» — искренне разозлился Герман, но добиваться немедленного подчинения от истребителя не стал — хотелось побыстрее рассмотреть находку. Впрочем, Охотник и не стал больше противиться — убедившись, что пассажир не тянет руки к штурвалу успокоился, и дальше летел туда, куда ему было сказано и делал то, что требуется. Сначала они подобрались поближе к небольшому, метров тридцати, обломку. С расстояния в пятьдесят метров ничего опасного в нем не просматривалось, но Лежнев решил посмотреть поближе.

— Давай, открывай люк, — велел он строптивой машине.

— Если что, прикрываю, — буркнул Охотник. — Тебе в скафандре на плазму все равно плевать, так что не пугайся зря. Правда, этой хреновине плазма, скорее всего, тоже не повредит, так что сильно не обольщайся.

— Разберемся, — ответил Герман, и направился к хрустальному обломку. Повисел немного рядом, пытаясь почувствовать что-то необычное, но тщетно. Эта штука не казалась частью живого, и частью скорлупы — тоже. Большой сверкающий в свете звезд обломок хрусталя… впрочем, это только Герман так называл. Когда он все-таки решился прикоснуться в поверхности, анализатор объявил, что это никакой не хрусталь. И не алмаз даже. Неизвестное вещество с неизвестными свойствами.

— Анализатор говорит, это фиг знает, что, — озвучил Герман. — Вообще ничего непонятно.

— Да уж, — раздался в наушниках голос Тианы. — Я такое впервые вижу. Никогда бы не подумала, что анализатор не может сказать вообще ничего. Уж хотя бы список элементов из которых состоит материя он должен был показать?

— Угу. Если он знает эти элементы. И если это материя. Ладно, обломки вроде бы безопасны. Пойдем смотреть на целое.

Собственно, целое яйцо тоже не вызывало ровным счетом никаких эмоций. Обычный… Хотя трудно назвать обычным стометровый прозрачный многогранник из неизвестного науке материала, висящий в пустоте туманности неподалеку от взорвавшейся недавно сверхновой. Тем не менее, никакой угрозы от него Герман не чуял, как, впрочем, и желания защитить. Почти без опасений парень потрогал яйцо, не забыв включить анализатор. Тот же результат, что и на обломке. Приблизился, заглянул внутрь. Убедился, что через него можно смотреть насквозь.

— Герман! — неожиданно крикнула Тиана. — Срочно возвращайся! Тут кто-то прилетел!

Лежнев тут же отпрянул от яйца, направился к истребителю, который уже начал разворачиваться к пришельцам. Гости были совсем близко — Герман невооруженным взглядом видел яркие точки, которые целеустремленно направились прямо к ним.

— Похоже эти товарищи знали, куда летели, пробормотал Герман, мысленно подгоняя двигатель скафандра. Истребитель подлетел совсем близко к яйцу. Чтобы добраться до него, нужно было всего несколько секунд, но сейчас они как-то очень медленно тянулись.

— Мы должны его забрать. И помочь не умереть, — снова завел пластинку Кусто.

— А если оно принадлежит этим пришельцам? Будет как-то некрасиво, если мы попытаемся его украсть! — возмутился Герман. Он уже добрался до истребителя, и теперь судорожно нащупывал кнопку открывания люка — второпях никак не мог попасть правильно.

— Быстрее, Герман! Они стреляют! — крикнула девушка. Лежнев уже и сам видел — от стремительно приближающихся кораблей врага потянулись прерывистые трассы вспышек.

— Незнакомый тип боеприпаса, — прорезался голос у Охотника. — Эй, кожаный, ты там долго собираешься болтаться? Мне маневрировать надо!

Герман как раз в этот момент нащупал-таки кнопку открывания, и завалился внутрь истребителя, который начал уклоняться еще до того, как Герман уселся в кресло, из-за чего парень чуть не влетел головой в переборку.

— Все, вопросов больше не имею, — Лежнев, наконец, смог говорить, а то раньше было некогда. — Если они такие вежливые, нам сам бог велел забрать эту хреновину. Даже если она принадлежит им, могли бы сначала спросить, что мы здесь делаем!

— Выполняю, — согласилась Тиана, — Должны успеть уйти. Только старайтесь не попадать под удары. Это комбинированные снаряды. Внутри несколько кубических миллиметров сверхплотного вещества, снаружи — плазма. Сначала прожжет, потом будет удар. Может даже ликсу навредить.

— Они опасаются повредить яйцо, — добавил Охотник. — Так что точно забирай, а то будет трудно. Смотрите, с другой стороны тоже появились! Да чтоб они сдохли, те, кто это корыто создавал! Едва успел! Щас собьют, сволочи!

Герман не выдержал, под протестующие вопли охотника ткнул пальцем в отключение автопилота, одновременно отключая компенсатор перегрузок, резко дернул на себя штурвал, отвел машину влево-вверх… Снаряды, которые вот-вот должны были прошить хлипкую машинку лишь скользнули по обшивке, оторвав что-то не слишком важное. Облегченно выдохнуть не получилось — Лежнев в последний момент заметил еще очередь, от которой уже никак не успевал уклониться. Он все же попытался скользнуть в сторону, надеясь обойтись меньшими повреждениями, но понимал — не успевает. Его вдруг со страшной силой вдавило в кресло, и космос вокруг закрутился. «Кусто выдернул!» — сообразил Герман, считая мушки в глазах. Рывок оказался настолько силен, что в ребрах что-то хрустнуло, а позвоночник, казалось, сложился вдвое.

— Никогда больше не пугай меня так! — рявкнула Тиана. Лежнев осмотрелся — оказывается, его перетащили к трюму, в который уже закатили стометровое «яичко».

— Ты почему не сказал раньше, что у тебя есть механическое отключение компенсатора ускорения?! — вопил на фоне Охотник, но Герман его игнорировал, пытаясь вспомнить, как правильно дышать. А потом — как правильно дышать со сломанными ребрами, потому что первый судорожный вдох вызвал такую симфонию боли, что даже в ушах зазвенело.

— Герман, не выходи пока из истребителя, — зазвучало в наушниках. — Сейчас мы от них оторвемся, и я тебе помогу!

Лежнев сначала думал плюнуть на все предупреждения, но попробовал встать, и понял, что лучше, действительно, остаться пока в кресле. Как минимум до тех пор, пока не подействуют стимуляторы и обезболивающие, которыми скафандр уже во всю накачивал несчастную поломанную тушку.