«Так чего ж вы так ржали, когда я про временные парадоксы спросил, — с досадой подумал Герман, — Если есть еще полно всего, что вы даже предположить не можете?» Вслух задавать вопрос не стал, чтобы не нарываться на очередную порцию насмешек. Вместо этого отправился в свою каюту — штудировать справочник. Там его и нашла Тиана.

— Герман, мне кажется, тебе было неприятно, когда я засмеялась над твоей идеей с временем, — девушка была полна решимости разрешить все недоговоренности, и Лежнев тоскливо вздохнул. Он ведь не на Тиану обижался, а на свою необразованность. Можно сколько угодно бравировать своим «варварством», но выглядеть неучем перед девушкой все равно неприятно.

— Да ничего такого, — улыбнулся парень. — Я не обижаюсь и не злюсь, просто жалею, что мало знаю. Не переживай об этом.

Разведчица уселась рядом на кровать, потом подумала, и легла, положив голову Лежневу на колени. Тот даже опешил от такого. Нет, приятно, конечно, просто неожиданно.

— Ты ведь не думаешь, что я считаю тебя необразованным или глупым? — Тиана серьезно уставилась ему в глаза.

— Да ну, нет, конечно! — отмахнулся парень. — То есть насчет необразованности… я ведь действительно многого не знаю.

— Как будто я знаю! С тех пор, как с тобой познакомилась, я поняла, что нас вообще почти ничему не учили! Только как управлять ликсом, и как проводить разведку. Но не всю разведку, а только в космосе. Ты вот программист, человек, который занимается алгоритмами, а и то знаешь про эту область больше, чем я! Я иногда даже думаю — почему так с нами? У меня ведь не такая уж уникальная ситуация. Случаи, когда разведчику приходится высаживаться на планету не так уж и редки, и, получается, нас просто должны были этому учить. Да и вообще… знаешь, как долго у нас продолжался курс обучения? Три года! И большая его часть — это настройка ликса и пилота друг на друга. Я тут посмотрела на ваши программы обучения в твоем ноутбуке — вы только в школе учитесь десять лет! При продолжительности жизни — семьдесят! Почему у нас не так?

Герман всерьез задумался.

— Знаешь, — осторожно начал парень, — мне кажется, тем, кто составлял программу вашего обучения, просто не очень важен результат. И разведчики, как и солдаты, им нужны вовсе не для того, чтобы воевать.

— А для чего? — ухватилась девушка.

— Ты только тоже не обижайся, ладно? — попросил Герман. — Есть у нас такая теория, кстати, считающаяся ненаучной и надуманной, по которой все люди различаются по уровню пассионарности. Пассионарность — это стремление к деятельности, к изменению себя и окружающей обстановки. Так вот, у большинства людей ее уровень не очень высок. То есть обычный человек не стремится что-то менять, предпочитает приспосабливаться. Но есть те, кому не все равно, и они всегда будут стремиться к этим самым изменениям. Так вот, считается, что несмотря на очевидную пользу, которую такой человек может принести обществу, в целом они очень неудобны. Ими трудно управлять, и все такое… Короче, мне кажется, ваше общество построено так, чтобы выявить пассионариев еще в детстве и отправить туда, где они не смогут ничего изменить. А еще лучше, если такие просто умрут, сами собой. Как говорится нет человека — нет проблемы. Где чаще всего умирают? На войне. И ты, опять-таки не обижайся, но мне кажется, что и война ваша с технофанатиками, для того и нужна, чтобы было куда отправлять пассионариев.

— Получается, я не нужна киннарам? — спросила девушка.

— Получается, они думают, что не нужна, — вздохнул Герман. — Но они ошибаются. Без таких, как ты, общество превратится в болото и со временем сгниет. Особенно если столкнется с какими-то непривычными сложностями. Новый враг, там, появится сильный, или еще что-нибудь в этом духе.

— Странно, — сказала Тиана, поудобнее устраивая голову. — Раньше мне наше общество казалось совершенным. Я думала, что киннары — это вершина эволюции, и что лучше, чем у нас, просто быть не может. А сейчас уже не кажется. Столько всего плохого вспоминаю о доме! И ведь раньше мне это казалось нормальным. Почему так?

— Ну так ты со стороны посмотрела. Изнутри это заметить невозможно. Но ты меня не сильно-то слушай. Я ведь мало знаю о киннарах. Может, я просто чего-то не понимаю, и на самом деле у вас действительно идеальное общество.

— Герман, Тиана, мы скоро опять от сверхновой удаляться начнем, — прервал разговор Кусто. — Нужно попробовать еще в другой поток перескочить.

Философские размышления были мгновенно забыты, и парочка отправилась смотреть, куда там можно попробовать перескочить.

— Слушайте, а вот это завихрение — это чего такое? — спросил Герман, разглядывая выведенную Кусто объемную карту с указанием их положения.

Действительно, вокруг звезды, на расстоянии пару световых лет, наблюдалось несколько вихрей из тумана. Как если бы взрывная волна от недавнего катаклизма нарушила обычное движение потоков или течений, заставив туман бурлить и вихриться.

— Слушайте, а ведь это потоки! — парень сам сообразил, — Я понятия не имею, как взрывная волна может распространяться в вакууме, но это ведь из-за взрыва все так перемешалось!

— Точно, — согласилась Тиана. — Похоже, что из-за взрыва устоявшиеся потоки сменили свое направление, и теперь их можно видеть издалека!

К самой звезде ни одно из течений близко не подходило, но если они не ошиблись в своих предположениях, теперь можно было хоть как-то планировать свое передвижение, ориентируясь на завихрения тумана.

— Вы чего, рехнулись? — тут же сварливо включился Охотник. — Что, не видите, как там все закрутилось? Да нас, небось, разорвет, если мы приблизимся!

— И ничего не разорвет! — тут же начал горячиться Кусто.

«А ведь ликс его как конкурента воспринял! — сообразил вдруг Герман. — Соперничает! Вот почему они так собачатся все время!»

— Я, в отличие от некоторых железяк, знаю, как и куда двигаться, чтобы меня не травмировало. Мы, по-настоящему космические существа, отлично умеем приспосабливаться к изменениям обстановки.

— Ага. То-то такое совершеннство пришлось обстреливать плазмой, чтобы спасти от какого-то светящегося желе, — не замедлил вступить в полемику Охотник. — И как, нормально тебе быть спасенным обычной железякой?

— Спасали меня Тиана и Герман, а тебя и в проекте не было. И еще неизвестно, как бы ты вышел из той ситуации!

— Так, девочки, не ссорьтесь, — не выдержал Герман. Если тихоход с охотником начинали друг к другу цепляться, это грозило затянуться до бесконечности.

— В самом деле! Кусто, переходи вот в это течение, — Тиана указала на поток, который, судя по всему, обходил сверхновую, ближе всего, почти касаясь внезапно образовавшегося облака светящегося газа. — Посмотрите, вон там, дальше, он уходит в сторону края. Может, удастся выбраться за пределы туманности?

— Будет исполнено, Тиана! — бодро ответил Кусто. И добавил: — Я, в отличие от некоторых приблуд, не угнетаю своих друзей пессимизмом!

— Ага. Зато радостно тащишь их на смерть! Давай, раскрывай свой сфинктер, я на этом инвалиде за тобой не угонюсь. И как только твоим людям не противно! Живут практически в заднице у гигантской тихоходки!

— А ты можешь с нами и не лететь, раз тебе неприятно! И ничего это не задница! Это утроба, практически как материнская!

Герман махнул рукой, и ушел в свою каюту. Слушать подобные перебранки было забавно, но только первые минут двадцать. Еще около часа было вполне терпимо, а потом становилось совершенно невыносимо. Тиана в конце концов не выдержала, и жестко запретила Кусто транслировать переговоры с Охотником куда-то, кроме кают-компании, так что теперь, чтобы все это не выслушивать, достаточно было выйти.

Поначалу движение в потревоженном потоке ничем не отличалось от обычного, но по мере приближения к светилу, разница стала ощутимой. В какой-то момент это заметил даже искин, который после перехода в нужный поток снова летел в некотором отдалении. Герман даже заскучал и вернулся в кают-компанию, и был крайне удивлен, застав Тиану за вдумчивым изучением механической советской мясорубки, неизвестным образом там оказавшейся. Лежнев, например, ей не пользовался, и даже не знал о том, что она вообще у них есть.