— ответ на поверхности, но вы всё ещё не видите его?

— я ослеп от крови, что залила мне глаза, может дадите совет?

— кто же, как не я, помогу вам достигнуть результата. Бонифаций не пойдёт на это, но вы пойдёте, у вас нет другого выхода, и вы всё сделаете, чтобы Константинополь стал вашим.

— это верно Энрико, я готов на всё. Не утомляйте меня, говорите.

— неудача это всего лишь возможность начать снова, но уже более мудро. Вы всё делали правильно, но нужно увеличить обороты.

— в каком смысле?

— в прямом. Когда вы зайдёте на второй штурм, то вы будете уничтожать не только воинов-защитников, а не отходя от стен запустите волну пожара, который сожжет часть города, а мирных людей будете убивать так, будто это воины.

— и вы думаете, это подействует на их защиту, которая пойдёт защищать народ под наши стены?

— успех — это способность идти от поражения к поражению, не теряя при этом оптимизма. Вы не пробовали этот вариант, что вам мешает его испытать? Нельзя стоять на месте. Нужно постоянно маневрировать в тактике, и я вам даю совет, как совершить следующий манёвр.

— вы крайне жестоки даже для моего понимания сеньор Энрико. В каком году Бог покинул ваше сердце? — презрительно спросил Балдуин.

— не вам ли граф мне рассказывать о жестокости? Мне сообщили о вашем таланте мясника. Ей богу, если бы вы не были графом, то работали бы на бойне. И крайне наслаждались убиением скота.

— вы считаете, что резня всех подряд даст результат?

— не уверен. Но, почему бы не проверить? В Константинополе рушится верхушка власти, многие недовольны тем, что Алексей проиграл стены и на грани сдачи города. Убийство большого количества мирного населения ещё больше усилит кризис, и высшие чины сместят Алексея. У него не будет другого выбора, кроме как бежать из города, и тогда наступит наш час. Без императора люди побегут, и защитники сдадутся или просто убегут из города.

— а что же папа?

— забудьте про папу. Ваши руки в крови настолько что ни один папа их не отмоет. Так зачем их мыть? Давайте доведём дело до конца. Куй железо пока горячо, граф Балдуин Фландрский. — ухмыльнулся Энрико.

На следующее утро, Балдуин замазав рану и выкурив дозу опиума, всё также выступил в бой. Нужно было отдать должное его настырность и боевому характеру. Этот сатана не хотел давать понять врагам, что он сломлен и сильно ранен, а своим воинам, что он их бросает. Бонифаций уставший от вчерашней битвы вообще не желал начинать резню сегодня. Балдуин был непреклонен. Он всем сообщил план, что насилие должно заполнить Константинополь и залить его кровью, иначе потом будет поздно, и их поход станет ничем и закончится никак. Бонифацию пришлось довериться, хотя результат вчерашней битвы совсем его не радовал. Он никого не радовал, потому что многие потеряли друзей и товарищей в этой резне. Балдуин на собрании раздал рекомендации как в этот раз стоит начинать штурм, чтобы сломить дух византийцев. Многие рыцари возмутились, но большинство было согласно резать всех подряд, потому что были злы на всех византийцев, как на глупцов, которые не хотят по-хорошему отступить. Решающая толпа в количестве четырёх тысяч воинов вступила в город, а дополнительная волна в пять тысяч ждала, когда первый квартал города будет уничтожен, и они смогут войти, чтобы расширить дугу атаки. История знает множество жестоких битв и сражений, но как сравнить степень жестокости, никому не ведомо. Степень жестокости в этот день был на грани возможного. Крестоносцы быстро, и не раздумывая, стали поджигать жилые здания и лавки торговцев, склады с сеном и припасами, церкви и муниципальные здания. Появление защитников они также встретили с той же жестокостью. Началась вторая волна битвы в которой кровь лилась рекой. Люди сотнями умирали каждую секунду. Рыцари так же умирали, но продолжали резать и убивать всё живое.

Во Влахернском дворце, где сидел император Алексей началась суматоха. Министры и военачальники видели, что город пылает и люди гибнут тысячами. Если не остановить это безумие, то в городе вообще никого не останется! Благоразумие некоторых высших лиц во дворце сработало по плану Энрико Дандоло. На императора решили совершить покушение, и напала часть стражи. Его защитили от гибели, а сам император, понимая, что скоро толпа крестоносцев пробьётся к дворцу и тогда он точно погибнет, сбежал со своей свитой. Через час после побега, крестоносцы всё-таки пробились ко дворцу. Они ворвались в него, но не нашли императора и его приближенных лиц. Те, кто там остался, сдались, пообещав служить новому правителю. Штандарты крестоносцев были установлены на башнях дворца императора, символизируя победу крестоносцев. Из-за этого защитники поняли, что сражаться больше не за что. Многие бросились убегать, а некоторые остались погибать в городе. Эта битва унесла вдвое больше жизней, чем вчерашняя и один Бог ведает, сколько жизней граждан Византии. Пока Балдуин и Бонифаций разбирались во дворце с министрами и молодым царевичем Алексеем, по поводу освобождения из темницы императора Исаака Ангела, в городе продолжался беспредел. Простые солдаты и рыцари крестоносцы впали в безумие от жажды крови и ненависти на жителей. Они не остановились от убийства жителей, даже после сдачи города и побега защитников.

Это безумие своими глазами видел Карло Феросси, который почти перестал верить в Бога глядя на эту бессмысленную резню. Даже бойня с Саладином ему не казалась такой аморальной и жестокой как эта. Та черта города, где прошли крестоносцы была полностью уничтожена. Все дома были сожжены и тлели, затопив густым дымом весь Константинополь. Пожар продолжал разгораться, а на улицах валялись прирезанные дети и старики, женщины и мужчины. Воины Бога никого не щадили, по указке Балдуина убивали просто всех. Весь северно-западный квартал города был полностью сожжен. Карло шел с клеймором за спиной и мёртвыми от уныния глазами смотрел на разруху. Церкви пылали кресты плавились от огня, а люди, которые пытались спастись отлавливались и убивались прямо на глазах Сицилийца.

— Боже, неужели это твоя воля? Неужели ты позволил такому свершиться? Зачем ты послал меня в этот ад, в эту геену огненную? Почему ты дал мне глаза, чтобы я смог это увидеть? Зачем ты дал мне уши, что бы слышать плач умирающих детей и женщин? За что ты так со мной поступаешь? — слёзы выступали у Карло на глазах при виде того, что натворили крестоносцы.

Тем не менее, у других крестоносцев не было таких эмоций, почти все бегали и выносили награбленное из церквей и сгоревших домов. Горшки с золотом, и серебром, цепи и серебряные кресты, бронзовые статуэтки всё это грузилось на лошадей, которые ещё не успели убежать из этого пекла. Лишь единицы из тех крестоносцев кто ещё верил в бога, угрюмо сидели под разрушенными домами, держа кресты в руках и читая молитвы, прося прощения. Они были безразличны до наживы. Они, как и Карло не могли поверить, что были втянуты в эту бесчеловечную авантюру. Шагая мимо пожарищ Карло подошел к большому монастырю и остановился в пятидесяти шагах от него. Он ещё не был сожжен. Возле его дверей стоял священник на коленях и умолял со слезами десяток рыцарей не входить в храм, где были только монахини. Рыцари после тяжелой битвы желали расслабления, и им было плевать на мольбы священника врага. Карло это сразу понял и осознал к чему идёт дело. Меч первого француза проткнул сердце священника и тот безжизненно упал. Десять рыцарей начали выламывать двери монастыря и оттуда донеслись крики женщины, которые пытались спастись. Карло почувствовал, что это последняя капля. Если Бог дал ему право смотреть на это и закрыть глаза, то пускай он лучше лишит его глаз и возможности дышать, нежели он будет жить с чувством того, что просто смотрел на это зверство. Карло вытянул свой огромный клеймор и был готов совершить один из тех поступков, которые были запрещены крестоносцам, убить своих же братьев по оружию. За этой сценой наблюдал Симон де Монфор, который единожды спас Бонифация, а в этот раз хотел спасти от гибели Карло Феросси. Он видел и тоже горевал от всего происходящего, понимаю всю абсурдность ситуации. Он подбежал к рыцарю со спины, который уже почти ступил на порог монастыря и схватил его за руку. Карло в котором кроме праведного гнева не было ничего, развернулся и не глядя на мужчину схватил его за горло подняв выше земли.