Стрелять начал сквозь закрытую дверь — на уровне груди, выпустив всю пачку патронов одним махом, веером, стараясь перекрыть как можно больше пространства, а потом отступил в холл, как раз к аквариуму, и под жуткие вопли из-за стены принялся перезаряжаться. Черт, будь у меня граната...

Гранаты не было, зато имелась початая бутылка спирта! Там, за дверью, тевтоны были слишком заняты друг другом — не знаю, скольких я зацепил, но раненых явно было больше одного. Я спрятался за диван и принялся из подручных средств сооружать зажигательный снаряд. В качества фитиля подошла ватная набивка от мебели, которую я расковырял ножом. Спички у меня имелись, так что я был почти уверен в успехе своей идеи, когда подбирался с этой бутылкой к двери начальника охраны.

Самым слабым местом в плане был тот факт, что я оставался в одиночестве, и тыл мне прикрывать было некому. Если бы один из отрядов, отправленных на мои поиски, сейчас вздумал вернуться — конец пришел бы некоему полковнику лейб-гвардии, не так давно бывшему поручиком... Повезло — не вернулись.

Я был готов героическим пинком распахнуть дверь и швырнуть туда зажигательный снаряд, фитиль которого уже полыхал вовсю, пропитанный спиртом. Но случилась нелепость, на которые так богата война: один из уцелевших тевтонов с пистолетом в руках ринулся наружу именно в этот самый момент, широко распахнув дверь и столкнувшись со мной нос к носу!

Пинок сапогом пришелся ему в грудь, а бутылка прилетела по лбу — не разбившись. То ли бросил я слабо, то ли череп у тевтона оказался мягче, чем казался на первый взгляд... Стеклянный сосуд упал на пол, горящий фитиль из ваты вылетел, спирт вылился и таки вспыхнул! Тевтон, который опрокинулся от моего удара на спину, в ужасе принялся отползать, его штаны полыхали синим огнем! Крики подхватили и его товарищи — раненые и те, кто пытался им помочь, всего человек шесть. Пламя перекинулось на веселенькие бумажные обои с цветочками, деревянный стол...

— Гиб ауф!!! — заорал я, перехватывая "Гарант". — Гиб ауф унд хенде хох, швайнехунд!!!

Одного выстрела в потолок хватило, чтобы тевтоны, эти юные нордические рыцари, будущие сверхлюди, сдались в плен избитому, голодному и оборванному хаки-пехотинцу, вшивому интеллигенту из имперской провинции. И вообще — унтерменшу от рождения, потому как — полукровка и представитель динарской расы...

Как они меня не пристрелили? Шесть вооруженных мужчин, пусть четверо из них и были ранены, но... Всё дело было в психологии, в эффекте неожиданности. Они ведь думали, что охотятся на меня. Планировали что-то, карандашами в схему тыкали с умным видом... А тут на тебе — грохот выстрелов, огонь, дикие крики! Да и тевтоны, кроме их начальника, едва-едва разменяли третий десяток и вряд ли имели опыт боевых действий. А начальник получил две пули — в плечо и правую руку, самый первый, и теперь корчился на полу, нагнетая своей яростной матерщиной обстановку.

Так что они побросали пистолеты и даже не тянулись к винтовкам. Я выстроил тевтонов в коридоре вдоль стеночки и заставил того самого, у которого обгорели штаны, связать всех остальных, а потом стреножил и его тоже.

— Лос! — сказа я, шевеля стволом "Гаранта". — Вперед — на лестницу!

Я намеревался их всех запереть в каморке наверху. Раненых заставил жевать первитин — слушать их вопли мне было не с руки. Спасти их всех, вылечить? Это получилось бы у меня вряд ли. Прикончить их? Не знаю, что-то в моей душе было против такого действа. Слишком молоды были эти ребята... Слишком похожи на тех, с кем я бок о бок сидел в окопах Великой и Гражданской войн... Панкратов, Мамсуров, Фишер, Вишневецкий, Ванечка наш Царёв, дай ему Бог здоровьица...

В общем — они отправились в каморку, к своему товарищу с пробитыми ягодицами, а я заблокировал дверь этого чулана парой разряженных винтовок и отправился собирать трофеи. Воевать в одиночку я больше не намеревался, тем более, где обзавестись союзником, я, кажется, знал.

Ключ с хрустом провернулся в замке, тяжелая стальная дверь, вся в потеках ржавчины, подалась и со скрипом отворилась. Пахнуло озоном, сваркой, какими-то химикатами. Определенно — я пришел по адресу.

— Петр Петрович?

— Что — Петр Петрович? Вы шамонит принесли? Нет? Подите к черту!

Пьянков-Питкевич в маске сварщика, защитном фартуке и кожаных толстых перчатках, с паяльной лампой в руках выглядел весьма впечатляюще. Выключив пламя, он поднял забрало и уставился на меня. В глазах несостоявшегося властелина мира горел всё тот же неукротимый огонь, бородка воинственно топорщилась. Когда зрачки инженера привыкли к освещению, лицо его вытянулось и он растерянно проговорил:

— Вы-ы-ы-ы? И вы с ними?

— Я? Петр Петрович, полноте! — меня разобрал смех.

Весь в крови и грязи, до посинения избитый и до одури накачанный первитином, вооруженный трофейным оружием — неужели я был похож на того, кто прибыл в это странное место как друг и союзник?

— Я слышал грохот и надеялся, что головорезы Шельги наконец-то сцепились с тевтонскими оловянными солдатиками! А это вы там... Орудовали?

— Орудовал! — я вошел внутрь.

У Пьянкова-Питкевича тут была целая лаборатория, он ваял чего-то на верстаке, кругом были разбросаны мелкие детали, приборы и какой-то невероятный хлам. Что именно планировал сотворить этот великий изобретатель и мистификатор — понять не представлялось возможным.

— Давайте орудовать вместе! — вдруг, яростно блеснув глазами, сказал Петр Петрович. — Разнесем здесь всё!

Мне эта идея определенно понравилось.

— У меня найдется для вас автоматический пистолет и гора патронов, господин изобретатель!

— Пистолет? Пф! Как мелко! — Пьянков-Питкевич явно наслаждался собой в этот момент. — Они хотели, чтобы я синтезировал им паралитический газ, тот самый... А я сказал, что мне нужно оборудование. И они его доставили...

Изящными, практически хореографическими движениями инженер принялся извлекать из груды металлических деталей один предмет за другим и соединять их между собой.

— ... и реагенты. Они принесли мне реагенты, но настоящего шамонита сделать так и не удалось. Бедолага Манцев, только у него были формулы. Вот уж вправду — человек был не от мира сего. Жаль — помер. Или — не жаль?

В руках Петра Петровича оказался невиданный мной доселе агрегат: бочкообразное тулово, длинный узкий отросток навроде пулеметного ствола... По всему выходило — это было оружие!

— Ну, мы и без шамонита... Дальность, правда, всего три с половиной версты, и время стабильного излучения — минуты четыре, но нам ведь и четырех минут хватит, а? В общем, поручик — выведите меня отсюда, и мы сровняем все с землей, а?

— Полковник, — я разглядывал прибор с большим интересом.

— Ах, уже полковник? Ну-ну, поздравляю. Так у нас тут настоящая войсковая операция? Будем сжигать в труху врагов Императора и Отечества? Как там, кстати, наш золотой мальчик? Вы вроде бы были с ним накоротке...

— Избавьте меня от вашего сарказма. Скажите лучше — это то, что я думаю?

— Гиперболоид инженера Пьянкова-Питкевича! Стоило мне просидеть тут взаперти пару месяцев — и мозг прочистился, и руки всё вспомнили! Повторил свой первый удачный прототип — такой я использовал в Париже против ублюдка Гастона... Дайте мне возвышенность — и я выжгу весь остров! Но сначала мы должны освободить мадам Ламоль.

— Что — и она тут?

— Конечно! — фыркнул он. — Соблазнила сначала Цорна, теперь водит за нос Борменталя и приходит сюда только для того, чтобы потешаться надо мной и говорить, какое я ничтожество. Хе-хе, она еще пятки мне целовать будет!

Его помешательство этой женщиной определенно имело нездоровый фундамент. Но — выбирать не приходилось. Не так много в этом месте было людей, готовых мне помочь. Без союзника мне действительно пришлось бы туго, тем более — я всё равно собирался нанести этому месту как можно более весомый урон. То, что творилось здесь, было мерзостью, и терпеть такое на границах Империи было бы преступлением.